И теперь твердит только одно: что он совершенно ничего не помнит.
Ни того, что убивал.
Ни того, что не убивал.
Кроме того, что ехал на встречу с Градовым, абсолютно не желая мстить за то, что тот разорил его, а просто поглядеть в ему глаза.
— Лично я готов в это поверить. Но разве с таким частным мнением пойдешь на доклад к руководству? Да еще в таком деле! — развел руками следователь. — Как говорится в этом кабинете, наверное, с момента его основания, факты — упрямая вещь.
— Неужели Нику ничем уже невозможно помочь? — с болью в глазах взглянул на него Стас.
— Чем? — казалось, сам огорченный не меньше него, уточнил следователь. — Даже если его, простите за жаргонное слово, подставили — то сделали это так, что комар носу не подточит! Тем более что он сам не уверен в том, что не убивал...
Он со вздохом посмотрел на стену, и Стас, проследовав за его взглядом, увидел то, чего меньше всего ожидал увидеть в этом кабинете — живописную икону.
На ней был изображен Николай Чудотворец.
Пришедший в самый последний момент на помощь неправедно осужденным воеводам.
И властно положивший ладонь на рукоять меча, останавливая палача…
Только тут Стас вспомнил, где он видел этого следователя.
В его любимом храме на Старом Арбате!
Том самом, который изображен на знаменитой картине «Московский дворик», и почти до неузнаваемости изменившемся с тех давних, еще царских времен…
— Единственное, что у нас есть, — обращаясь уже к Лене, сказал следователь, — это распечатка вашего телефонного разговора с обвиняемым, где вы отговаривали его от желания убить Градова, и где он согласился с вами.
— Да, так оно и было! — кивнула Лена и с готовностью предложила: — И я могу подтвердить это где угодно, на любом суде!
— До этого, думаю, дело не дойдет! — остановил ее следователь. — Это всего лишь телефонный разговор, после которого обвиняемый мог переменить свое решение и осуществить задуманное. Тем более, в вашей беседе замешано то, что вы просили у него немалую сумму денег. Я думаю, что не стоит предавать все это широкой огласке. А против обвиняемого, к сожалению, все улики и никакого алиби. Побеседовали, так как это было необходимо для соблюдения всех формальностей, и все! Тем более что вам, как инвалиду первой группы, противопоказаны любые волнения!
— Ленка! Зачем ты просила у Ника деньги? — с недоумением посмотрел на жену Стас.
— Да просьба была самая безобидная! — успокаивающе улыбнулся ему следователь.
Он потянулся за какой-то бумажкой.
То ли, пропуском на выход.
А может, и распечаткой ее разговора.
И Лена, опасаясь, что сейчас раскроется тайна, которая в первую очередь нужна для самого Стаса — ведь она объяснила по телефону Нику, для чего ей нужны эти деньги, торопливо воскликнула:
— У вас вообще соблюдаются здесь тайны следствия или нет?
— Конечно, соблюдаются!
Лицо следователя сразу стало чужим и недоступным.
— Тогда я не хочу, чтобы мой разговор с Ником был известен еще кому бы то ни было!
— Даже мне?! — изумился Стас.
— А тебе — тем более!
— Но почему?
— Я тебе дома все объясню, — умоляюще положила пальцы на его руку Лена, надеясь, что по дороге успеет придумать что-нибудь правдоподобное…
Стас тут же выдернул руку.
Нахмурился…
— Ну-ну, — остановил их следователь. — Только семейного скандала в этом кабинете еще не было!
И добавил:
— Вам не стоит терять на это силы и время. Особенно сейчас. Если вы действительно хотите помочь своему другу, то срочно наймите толкового адвоката. Воспользуйтесь, наконец, теми связями, которые имеют, ну, вы сами знаете где, ваши родители!
Глава третья
ГОРДИЕВ УЗЕЛ
1
Лена крепилась из последних сил…
Прошел без малого месяц…
Стас никак не мог простить Лене того, что она скрыла, зачем просила у Ника деньги.
И до сих пор не желает признаться!
Сама ведь предложила ничего никогда не скрывать друг от друга.
А тут…
Хотя бы посоветовалась сначала.
Да и пусть даже без совета позвонила.
Но после-то можно сказать!
Что еще за тайны в их, казалось, самой счастливой и крепкой семье?