— Леночка, а тебя не погубит эта Москва?
Лена чуть было не поперхнулась от этих слов.
В кои-то веки она разрешила себе кружочек сухого овсяного печенья.
Такое — маленькое сладкое утешение в Великой пост.
Тем более что печенье, судя по надписи на упаковке, украшенной изображениями храмов, было постное.
Ни яичного порошка в нем, ни даже следов молока.
И день — не среда или пятница.
Хорошо хоть размочить успела его перед тем, как отправить в рот…
А свекровь, с которой она обедала вдвоем и которая до этого несколько раз лишь намекала на то, что в деревне сейчас гораздо лучше, чем в Москве, поведя атаку уже напрямую, продолжала:
— Март — самое тяжелое у нас время даже для совершенно здоровых людей. Начинает таять снег. И весь тот мусор, который, выбрасывая, прятали под ним, начинает гнить и заражать все вокруг. Мы-то, как говорит Сергей Сергеевич…
В это самое мгновение зазвонил телефон, и свекровь со словами: «Легок на помине!» кратко поговорила с мужем.
— Что-то там у него с машиной. Сломалась на полпути. Плетется теперь кое-как в автосервис, — объяснила она и, беря бутерброд с сырокопченой колбасой, продолжила: — Мы имеем иммунитет. А вот тебе каково? Из экологически чистейшей Покровки, где воздух только лечит, а не калечит — да всем этим дышать. Вон — ворона, которая генетически приспособлена к разным помойкам, и то не выдержала! Смотреть на нее больно. Да и ты последнее время вся какая-то вялая, бледная. А какой румяной, веселой выглядела, когда приехала!
До окончательно вывода, то есть предложения Лене хотя бы временно, на этот действительно нездоровый столичный период, съездить в Покровку, оставался всего лишь один шаг.
Но свекровь пока не решилась на него.
И сделала еще один промежуточный ход.
— Хотя бы пост ослабила, что ли!
Лена хотела возразить, что хлеб и вода еще никому не сделали вреда, но тут ей стало так нехорошо, что она даже покачнулась.
— Гляди, до чего себя довела! — всплеснула руками свекровь. — А ну немедленно, давай, ешь колбасу и сыр!
— Нет-нет! — как ни слабы были у нее в этот момент губы, решительно отказалась Лена. — Это у меня иногда бывает. Давление, наверное, резко понизилось…
— Час от часу не легче! — встревожилась свекровь. — Может у тебя это просто — женские дни?
Лена как-то странно посмотрела на нее, будто вспоминая что-то, и неопределенно пожала плечами:
— Да н-нет, кажется…
Свекровь, в свою очередь, обвела изучающим взглядом невестку и, отогнав какие-то свои, судя по изменившемуся выражению лица, испугавшие ее мысли, сказала:
— Ну, тогда от низкого давления первое средство — крепкий кофе. Надеюсь, хоть он в пост не запрещен?
— Нет, — через силу улыбнулась Лена. — Кофе, говорят, вообще первыми научились делать коптские монахи. Они подметили, что козы, которые объедают кофейные кусты, всегда бодры и мало спят. И стали заваривать его зерна, чтобы самим было легче выстаивать долгие ночные службы…
Кофе после очередной наполовину бессонной ночи, когда она проворочалась на диване, переживая из-за их отношений со Стасом, был ей сейчас и правда, как нельзя кстати!
Она захотела пойти заварить его.
Но свекровь, оставив на столе недоеденный бутерброд, как обычно не позволила невестке хозяйничать на кухне даже в таком простом деле.
Встала и пошла все делать сама.
Глядя ей вслед, Лена лишь вздохнула.
Надо же, как может уживаться в человеке прямо противоположное.
Чужая и родная…
Чрезвычайно заботливая и до жестокости неуступчивая…
Особенно, когда речь идет об интересах ее сына, дороже которого не было никого и для самой Лены.
Поэтому и обижаться на нее не было никакой возможности.
Да и разучилась она обижаться.
Давно привыкла к мысли, которую вычитал еще Ваня в духовной книге, что в любой чужой, даже, казалось бы, необоснованной обиде есть пусть крошечная, но все равно доля твоей вины! Значит, вольно или невольно дал повод к ней. Хотя бы одним своим видом…
За этими размышлениями она и не заметила, как свекровь сварила кофе.
Только увидела, как она уже вошла в зал с небольшим подносом, на котором аппетитно курилась характерным кофейным дымком маленькая чашечка.
Лена с благодарной улыбкой потянулась к ней.
И тут…
Такого с ней никогда еще не было.
Ей всегда нравился запах кофе.
Но сейчас от него вдруг повеяло таким неприятным, что ее затошнило, замутило.
К горлу подкатил комок.
И она, не в силах даже извиниться, зажав ладонью рот, вылетела из стола — в ванную комнату.
В зал она вернулась еще более бледной.
Тихо присела за стол.
— Ничего, это бывает при резких перепадах давления. Пей! — не сводя с нее испытующих глаз, протянула ей кофе свекровь