— А о ком же?
— О ребенке!
— Каком ребенке? — накинулась на нее свекровь. — Ведь его же пока нет!
— Почему это нет! Есть! — словно закрывая от любой напасти живущего в ней малыша, бережно положила руки на живот Лена.
— Но ты же сама слышала, как гинеколог сказала, что это пока всего лишь — горошина!
— Какая горошина? Это уже живой, с бьющимся сердцем и, если хотите знать, мыслящий, как и мы, человек! Ну, по размерам пока, конечно, еще человечек…
— Ты хочешь сказать, что он уже — шевелился?! — сразу насторожилась свекровь.
— Нет, разумеется! — вспыхнула Лена. — Всему свое время…
Свекровь, не позволяя никому сказать ни слова, властно посмотрела не нее и — как отрезала:
— Вот за это время ты должна от него избавиться! Всё! Разговор окончен!
2
Стас махнул рукой и …удалился в свою комнату.
Но разговор, как оказалось, только еще начался…
— Нет. Нет. И нет! — низко опустив голову, тихо, но твердо сказала Лена.
И — в подтверждение своей решимости — даже легонько стукнула обоими кулачками по столу.
— То есть, как это — нет?! — изумилась свекровь.
— А вот так — нет и все!
— А о Стасике… о нас ты подумала?
— Да.
Лена подняла глаза и, не столько видя, сколько чувствуя на себе уничтожающий взгляд свекрови, ответила:
— Поэтому, и правда, давайте я лучше уеду!
— Предупреждаю! — подал голос Стас. — Я без нее не останусь.
— И что же ты будешь делать? — насмешливо поинтересовалась у него мама.
— Как что? Тоже возьму билет, соберу вещи, и…
— Нет, — перебила его мать. — Я о том, что ты будешь делать в Покровке — коров пасти? Тебе ведь учиться нужно! И становиться писателем!
— Между прочим, — заметил Стас, — многие великие писатели работали в деревне! И именно там создали то, что мы называем теперь классикой!
Сергей Сергеевич красноречиво показал глазами жене — мол, что я тебе говорил, он уже никак не сможет без Лены.
И та не выдержала:
— Сережа, а ты что молчишь?
— А что я могу сказать? — уже вслух заметил Сергей Сергеевич. — Стас неправ лишь в том, что все те писатели удалялись в деревню уже после учебы и признания!
— Вот! — весомо подняла указательный палец его жена. — Только, пожалуйста, не удаляйся от главной темы! Скажи прямо — ты за аборт или против?
— Прямо, как на консилиуме… — пробормотал Сергей Сергеевич. Машинально одернув рубашку, он стал приподниматься, но вспомнив, что находится дома, сел. И задумчиво произнес: — Что я могу сказать… Мне приходится резать теплые живые тела людей — ради жизни. И поэтому я всегда был против абортов, то есть, когда врач порождает смерть. Какие бы убедительные основания для этого ни были!
— Ты все сказал? — с гневом взглянула на мужа жена.
— Да, — кивнул Сергей Сергеевич.
— А то, что речь идет еще не о человеке, учел?
— Как это не о человеке? — ахнула Лена. — Я ведь вам говорила, что у него уже бьется сердце. Больше того, он слышит сейчас все, что мы тут говорим! И если у нас, действительно, семейный совет, а не военный трибунал, то нужно спрашивать и его мнение!
— Ко-ого?! И вообще, откуда у тебя все эти данные? — набросилась на невестку свекровь.
— Разумеется, не из светских, каким вы привыкли доверять — а из православных книг! — с готовностью ответила Лена.
— Только не нужно и тут приплетать вашего Бога! — морщась, попросила ее свекровь.
— Ох, и надоели мне все эти беспредметно-абстрактные разговоры! — неожиданно возмутился Стас.
И, махнув рукой… удалился в свою комнату.
На лице его матери появилось выражение радости.
С самого начала семейного совета она надеялась на практический ум сына, его умение быстро мыслить и находить единственно верные, самые выгодные для него решения.
И, кажется, не ошиблась в своих расчетах.
Сергей Сергеевич, сам слегка озадаченный поведением сына, молчал.
Не зная, что теперь и сказать…
И тогда всю свою энергию свекровь направила на Лену, которая, слушая ее, все ниже и ниже опускала голову.
Чувство вины переполняло ее.
Давило.