Почему-то в этом доме — богатые и известные всей стране — соседи как правило не заходили друг к другу.
У каждого свой круг, куда близко не подпускались чужие, знакомств.
Свои интересы…
Насколько помнили Сергей Сергеевич с супругой, за три года, как они сюда переехали со старой квартиры, эта женщина была здесь впервые.
Первым делом она посетовала на то, что опять сбежал кот.
Он у нее такой непоседа.
Чуть зазеваешься, сразу шмыг из двери — и в чужую!
А там такое натворит…
— Ведь он у меня не простой, а сиамский — еще тех, первых, диких кровей. Сама, если честно, его иногда боюсь… Может, заскочил к вам и теперь ждет, чтобы неожиданно выстрелить? То есть, простите, выскочить? — спросила она.
— Да нет, мы бы сразу заметили! — успокоила ее мама Стаса.
И Лена добавила:
— У нас ведь — Горбуша есть!
— Горбуша это что — домохозяйка?
— Нет, ворона!
— Ну, тогда моего Васьки тут точно нет! — махнула рукой соседка. — Не знаю, как ваша Горбуша, а он бы ее сразу заметил и даже перышек не оставил!
— Не уверен! — с усмешкой подал голос Сергей Сергеевич. — Она у нас в клетке, между прочим, чугунной!
— У-у, вы моего Ваську не знаете! Он бы и клетку открыл! Или прогрыз! — уверенно заявила соседка. — Ну, как говорится, на нет и суда нет. Теперь или соседи позвонят, пожалуются — забирайте его, пока мы не вызвали МЧС, как это уже однажды было, или, когда есть захочет — сам прибежит. Ведь это же — Васька!
— Нехорошо кота человеческим именем называть… — тихо сказала Лена.
И Стас, несмотря на то, что мама делала детям отчаянные знаки не нарушать светских приличий за столом, поддержал ее:
— Да, ведь есть святой Василий Великий, Василий Рязанский Чудотворец и называть так животное — просто неуважение к ним!
Казалось, властная соседка должна была возмутиться.
Но она неожиданно с пониманием отнеслась к этому замечанию.
— Да сама знаю… — призналась она. — У меня ведь зять — генерал-полковник, кстати, большой человек в силовых структурах. Да вы его по телевизору часто видите. А брат его, не поверите, самый что ни на есть смиренный инок, даже — послушник в монастыре. Так вот он то же самое нам говорил. Но мы как-то уже привыкли — Васька да Васька. К тому же на всяких Пушков и Марсиков он просто высокомерно не стал отзываться. Как быть? Вы, Сергей Сергеевич, насколько мне известно, академик. Может, что посоветуете?
— Я даже не знаю, что вам и сказать, это ведь несколько в иной области от того, чем я занимаюсь… — замялся Сергей Сергеевич и с надеждой взглянул на сына: — Стасик, давай, выручай отца!
— А что тут долго думать? — пожал тот плечами. — Насколько я понимаю, нужно что-то созвучное с тем, что уже есть и, учитывая характер вашего кота, значимое. — Василевс! — коротко предложил он и пояснил: — Таким был титул самого Александра Македонского и византийских императоров…
— Какое быстрое и оригинальное решение! — похвалила соседка, но тут же с сомнением поджала губы: — Хотя, насколько мне известно из древней истории, правильно говорить — базилевс!
— А это еще как сказать! — пришла на защиту Стаса Лена. — Раньше принятое сейчас «б» переводили, как «в». То есть библиотека была для наших предков, например, восемнадцатого века — вивлиофика!
— Или Тиберий — Тиверий! — добавил Стас.
— Афины в древности и вовсе произносились, как Атенай!
— Какая образованная молодая семья! — восхитилась соседка. — Чувствуется, что им есть о чем поговорить на понятном обоим языке! И темы для бесед, наверняка, не те, что смотришь в сериалах о молодежи и слышишь теперь от нее на улице!
Она оглядела сидевших за столом, ожидая благодарных и понимающих улыбок, но видя только серьезные лица, сказала:
— Ой, простите, я все о своем, а у вас вижу — что-то случилось?
— Почему это вы так решили? — насторожилась свекровь.
— Да просто сидите, как на поминках…
— Ох, — вздохнула свекровь.
И решив, что такая соседка может стать авторитетным союзником в ее споре, где она явно оставалась в одиночестве, кратко рассказала обо всем происшедшем.
Предусмотрительно умолчав лишь о своей позиции в этом действительно непростом и неоднозначном деле.
Чтобы потом никто не говорил, что она перетянула ее на свою сторону.
И соседка с пониманием тронула ее за руку:
— Да не переживайте вы так!
— Ну как это не переживать! — всхлипнула свекровь.
— А вот так! У меня внучка — ей тоже ведь было запрещено рожать. Язвенный колит. Такие лекарства принимала, что после них, как твердо сказали врачи, однозначно родится урод.
— Ну-ну! — с нетерпением заторопила ее свекровь. — И что дальше?
— Дальше, как и вы, тоже не знали, как быть! Как говорится, слезы, сопли… А тут — как тут Андрюшка. Ну, брат зятя, о котором я вам уже говорила. Как специально приехал на пару дней из монастыря. Документы какие-то оформлять, что ли… В общем, совершенно случайно.
— Случайно ничего не бывает! — вставил Стас.
— Да я и сама это прекрасно понимаю, все-таки жизнь прожила, — кивнула соседка. — Так, к слову пришлось…
— И что же этот брат тестя? — чувствуя, что разговор, кажется, принимает не совсем желательный для нее оборот, упавшим голосом напомнила свекровь.
— Что-что… Он даже объяснять ничего не стал. Ты, говорит, только роди его и сразу вызови батюшку, чтобы он покрестил его. А потом я его сам, вот этим ножом — тут он взял из моего кухонного набора самый большой нож, которым я семгу разделываю, — зарежу! Какая тебе разница — сейчас это врач сделает, или я потом. Зато душа пойдет к Богу, как это и положено для блаженной для него Вечности — крещенной. Вот так и родили…
— И что же, ребенок теперь — урод? — с последней надеждой уточнила свекровь.