А раз он вел дело Никиты, то это могло означать лишь одно…
Что Ник — в тюрьме!
Если только у оперативника не было других подследственных с таким именем…
Стас покосился на ничего не заметившую Лену, которая ответила ему благодарным взглядом.
Тоже заметила, когда читалась его записка!
И не забыл ни ее родителей, ни Вани!
Он не стал пока ничего говорить ей.
И не только потому, что в церкви категорически запрещено разговаривать — тут ведь даже ангелы благоговейно трепещут в присутствии Самого Бога, а что уж говорить о грешных людях! — во время службы!
Вдруг, действительно, это не тот Ник?
А ей нельзя было лишний раз волноваться…
8
Стас просиял и воскликнул…
Олег с Ириной пришли в этот раз гораздо раньше — за целых два часа до возвращения Стаса с работы.
Но зато — как вовремя!
Свекровь, поняв, что задачу максимум — освобождение невестки от крайне нежелательного, по ее мнению, ребенка выполнить ей не удалось, решила осуществить хотя бы задачу минимум.
Удалить Лену из Москвы.
Для этого она даже сумела переманить на свою сторону Сергея Сергеевича.
О чем они говорили после семейного совета, можно было только догадываться.
Но, перед тем как уехать на срочный вызов, он, пряча глаза, пробормотал, что сам с удовольствием пожил бы сейчас месяц-другой в деревне и даже завидует Лене, что у нее есть такая возможность.
Затем неожиданно позвонила мама Лены.
Она ничем не выдала то, что с ней до этого обстоятельно переговорила свекровь.
Но грустным голосом спросила: а может, Лене и правда, пока в Москве тяжелый весенний воздух и у нее начался ранний токсикоз, лучше побыть в Покровском? Сказала, что Ваня поступил послушником в тот самый монастырь, где подвизался отец Тихон, готовится поступать в семинарию. Папа почти все время проводит в лесу. И ей с дочкой — ох! — было бы куда веселей…
Наконец, после такой подготовительной работы свекровь сама перешла в решительное наступление.
Заботясь вперемешку — о здоровье Лены с будущим малышом, о том, что у Стаса не за горами сессия, к которой лучше всего готовиться заранее, она убежденно говорила… говорила…
Что первые месяцы беременности (впрочем, как и последние!) очень ответственны, что в Покровском она будет под постоянным присмотром медика-мамы, что со Стасиком они смогут перезваниваться по нескольку раз на день — все расходы они с Сергеем Сергеевичем возьмут на себя!
А рожать, и если Сергею Сергеевичу удастся договориться, на консультации с новыми профессорами-окулистами, она, конечно, приедет в Москву!
Это продолжалось так долго — как говорят в народе, свекровь решила взять не мытьем, так катаньем, — что Лена, внутренне твердо стоявшая на своем, уже не знала, куда себя девать…
И тут пришли ребята.
Беседа сразу прекратилась.
Свекровь демонстративно взялась за пылесос и, громко ворча, что всю генеральную уборку приходится ей делать самой, начала готовить квартиру к приезду мамы Сергея Сергеевича.
Пока Олег переносил с диктофона на ноутбук то, что еще удалось вытянуть из Стаса, Ирина присоединилась к ней.
Почистила на кухне электрическую плиту с духовкой, натерла в зале паркетный пол, помыла двери и окна…
Затем и сам Олег, взяв палас и дорожки, пошел выбивать их на улице так, что было слышно в квартире.
Словно подгадав, когда все будет закончено, появились всегда тяготившиеся домашним трудом Сергей Сергеевич и Стас.
Оба хмурые и явно встревоженные.
Ну — Сергей Сергеевич, тот понятно. Он тут же ушел в свой кабинет и стал давать по телефону указания дежурному врачу.
А вот почему Стас?..
Рассеянно поздоровавшись со студентами, он осторожно обнял жену.
И… молчал.
Словно выполнял свое же пожелание, чтобы отныне ничто не волновало Лену.
Но она и так сразу поняла: что-то случилось.
— Стасик, — шепнула она. — Опять в магазине какая-нибудь монета разбилась?
— Если бы, — мечтательно вздохнул он. — Что какая-то монета, даже самая золотая, по сравнению с судьбой человека?
И, не желая больше тянуть — все равно ведь Лена должна узнать когда-то, нехотя сообщил:
— Ника посадили.
— Как? — ахнули все. — А сколько дали?
И тут же с болью принялись уточнять:
— Пять лет?
— Десять?