— Не та мать, что родила и выкормила, а что к Богу привела. Так вот и ваш отец Тихон!
И сразу становясь строгой, предупредила:
— Ну, этот — ладно. Тут даже грех по-иному называть. Но следующего или, в крайнем случае, своего внука, чтобы обязательно назвали Сергием!
Увы!
Ни второй, ни третий профессор, приехавшие из-за границы на какой-то симпозиум, и которых Сергей Сергеевич уговорил осмотреть Лену, категорически не разрешили ей рожать не то чтобы последующих, но даже первого ребенка.
Впрочем, бабушка и слышать их не хотела.
«Рожай! А там, как говаривала моя мама — яко Бог подаст!»
Несмотря на то, что свекровь Лены явно надеялась, что Елена Стефановна уедет после Пасхи, чтобы организовать новый, более подготовленный семейный совет, она продолжала гостить у них.
На Светлое Христово Воскресенье Пасху — вчетвером (мама, разумеется осталась дома) сходили в храм.
Прошли с крестным ходом вокруг храма.
«Воскресение Твое Христе Спасе, ангели поют на Небесех. И нас на земли сподоби — чистым сердцем Тебе славити!»
Лена особенно любила это тихое, проникновенное пение, которое тихо-тихо начинаясь священником в алтаре, перетекает потом в храм и вместе с певчими вырывается наружу, на улицу, где течет, вся в живых огоньках горящих свечей, с каждым годом становящаяся все полноводней, река народа.
Всю ночную службу Сергей Сергеевич со Стасом отстояли, а бабушка с Леной отсидели на лавочках.
Только то и дело они вставали и вместе со всеми на возглас священника:
— Христос воскресе!
Радостно, во весь голос, отвечали:
— Воистину воскресе!
Понимая, что всего в этих нескольких словах заключается вся суть православной веры, все торжество грядущего воскресения верующих во Христа и идущих за ним, как только что шли в крестном ходе, людей… Только вместо огоньков свечей — уже были горящие до конца Богу сердца, а также слова и дела веры!
Потом подошло 1-е мая, после которого, как уже точно считала свекровь, Елена Стефановна должна была уехать.
Но та опять осталась!
Только попросила сына срочно отправить денежный перевод своему соседу.
— Так ведь почта сегодня закрыта! — возмутилась потерявшая уже всякое терпение свекровь.
— Почему? — расстроилась бабушка.
— Потому что праздник!
— Какой еще праздник?
— Бесшабашный! — ответила Лена.
А ее свекровь с вызовом уточнила:
— Весны и труда!
— А почему же тогда никто не работает? — с хитрой улыбкой поинтересовалась Елена Сергеевна.
Мама Стаса, не зная, что и ответить на это, развела руками.
А Лена, осмелев, продолжила:
— Да-да, именно бесшабашный! То есть, шабаш бесов! Как считали наши предки, испокон веков первого мая ведьмы и всякая прочая нечисть собирались в лесах, где хвастались друг перед другом, как они напакостили людям, и, обсуждая, что бы худого сделать им еще! Большевики, как этого и следовало ожидать от богоборческой власти, сразу взяли на вооружение этот «праздник» и тоже в лесах стали организовывать свои «маёвки»!
— Что же ты предлагаешь тогда не праздновать его вообще? Я заметила, ты и на мое поздравление с 8- марта не ответила… — нахмурилась свекровь.
— А что отвечать, если 8-е марта стоит по колено в крови? — сказал вместо Лены Стас. — Этот международный женский день, установленный по предложению Клары Цеткин, как революционный праздник, приурочен к страшному событию, когда еврейка Эсфирь, будучи женой персидского царя Артаксеркса, добилась от него казни 75.000 «антисемитов» с женами и детьми. А 7-е ноября?
Стас с горечью усмехнулся:
— Это ведь уже десятки миллионов уничтоженных большевиками людей! Искалеченных судеб. Целое море крови, нашей — русской!
— Так ты, чего доброго, и до Нового года доберешься? — поинтересовалась у него явно не готовая к таким основательным — и главное, возразить против которых было трудно, — ответам мама.
— Почему? — пожал плечами Стас. — Новый год — очень даже хороший праздник. Подведение итогов. Благодарность за все сделанное. Построение, разумеется, с Богом новых планов. Но, только если этот Новый год — по старому стилю! Так называемый, Старый Новый год. Который наступает после Рождества Христова. А не в самый разгар рождественского поста, как это стало в России, опять-таки, после прихода большевистской богоборческой власти! И у 23-го февраля — тоже страшный исток. Ведь всех тех, кто отказывался идти в Красную армию, публично, дабы другим не повадно было, вешали посреди села или расстреливали! А что, если по большому счету разобраться, сделала Красная армия? Уничтожила саблями буденовцев да из «анкиных» пулеметов весь цвет нации!
— Послушать тебя, так у нас тогда вообще нет никаких праздников? — возмутилась мама Стаса.
— Зачем же так… — остановил ее он. — Я же ведь уже сказал — Новый год. 9 Мая. Но главные, конечно — Пасха, Рождество Христово, Троица, именины, которые бывают у каждого крещеного человека. А у женщин есть прекрасный «женский день» — день святых жен-мироносиц! На который, кстати, уже ты отказалась отвечать Лене в ответ на ее поздравления! Потом — Покров Пресвятой Богородицы! День, даже два в году — Николая Чудотворца! Да всех замечательных праздников — просто не счесть! Было бы только желание замечать и отмечать их!
— Кстати, — заметила слушавшая с явным удовольствием внука бабушка. — Один из них завтра — святой блаженной матушки Матроны.
И, обращаясь к Сергею Сергеевичу, попросила:
— Сынок, ты не мог бы нас утром отвезти к ее мощам? Я всю жизнь об этом мечтала!
— Да вы знаете, какие толпы народа, как говорят по телевизору, стоят к ней каждый день. А уж в такой — и подавно?! — ужаснулась мама Стаса. — Вам там не меньше десяти часов придется потерять!
Но, как говорится, сказано — сделано!
Десять — не десять… но три часа в очереди они отстояли.
Стояли бы и дольше, но благодаря тому, что Елена Стефановна была старенькая и внезапно упала в обморок Лена, в конце концов, заметивший это священник провел их без очереди.
У маленькой, всей в розах и гвоздиках, раки с мощами святой Матроны все произошло так быстро, что Лена даже разочаровалась.
Она не успела ничего почувствовать и попросить толком.