Он незаметно выскользнул из комнаты, взял хозяйственную сумку.
И вернулся в зал, куда перешла мама, демонстративно показывая ее дно, в котором лежало… большое воронье перо.
— Ну и что? – не став даже отпираться, с вызовом спросила мама. — Да, я решила избавиться от нее! А сколько уже можно было терпеть все это?
— Вы что… ее выгнали? — с ужасом спросила Лена.
— Положим, не выгнала, а просто выпустила на свободу, на которую она, кстати, тоже имеет полное право! — уточнила свекровь.
— Где? В каком месте? — спросил Стас, в готовности немедленно броситься туда, где была наверняка просто вытряхнута из сумки Горбуша.
Но его мама тяжело опустилась на диван и, потирая висок — видно было, что у нее на самом деле поднялось давление — сказала:
— Не помню! Правда! Простите… Она меня так довела и еще раскаркалась, как никогда, когда вы ушли на прогулку, что я положила ее в сумку, села в метро… Ехала… ехала… Одно только в памяти осталось — по красной ветке. Несколько раз хотела вернуться… Но все же удержала себя и, в конце концов, поднялась наверх. Ну, не помню на какой станции… И только открыла сумку, как она сама улетела. Честно вам говорю — сама!
— Что ты наделала! — возмутился Стас. — Она же ведь совершенно не приспособлена к вольной жизни! Погибнет от голода или ее заклюют свои же. Она ведь среди них сильнее любой белой вороны отличается!
— Ну знаете, если из-за каждой вороны так расстраиваться!..
— Она не каждая! — с болью начала было Лена.
— Погоди, — остановил, взяв ее за руку, Стас.
Увел в их комнату.
Позвонил жильцам, которые снимали их старую квартиру и сказал:
— Все складывается, как нельзя лучше. Если в данной ситуации вообще можно говорить о чем-то хорошем… Словом, квартиранты уже две недели не живут там и хотели даже передать квартиру своим знакомым, но побоялись спросить о том у мамы — она ведь у нас очень щепетильно относится к подбору новых жильцов.
— И что все это значит? — недоуменно взглянула на Стаса Лена.
— Как что? — не понял он. — Только одно: давай собирать вещи!
3
Поистине коса нашла на камень…
— Ну! И чего это вы удумали?
Мама Стаса стояла на пороге детской комнаты, одновременно — растерянно и с негодованием — глядя, как собираются в дорогу Лена и Стас.
— Мы? — приподнял голову Стас. — Ничего!
— Я вижу! И как же вы собираетесь жить одни?
— Очень просто, как многие начинающие семьи!
Разговор шел только между матерью и сыном.
Лена не решалась вмешаться в него.
Да и что ей было сказать?..
— Ты вас с другими не сравнивай, — говорила мать. — Лена ведь ни приготовить, ни убраться не может.
— А я на что? — с вызовом отвечал сын.
— Ты? Да ты сам ничего не умеешь. Потому что привык, что за тебя все всегда делает мама! И потом у тебя столько учебы, столько внутренней работы, чтобы стать, наконец, писателем!
— Между прочим, — заметил Стас, — великий Чехов работал земским врачом — а это ведь приемы больных и постоянные вызовы на дом — и писал. Народный поэт Кольцов был купцом, у которого постоянно была очень ответственная — попробуй обсчитайся хоть на одну денежку — так назывались в его время полкопейки, работа. Гончаров, написавший «Обломова» и другие романы, занимал ответственейшую должность главного цензора Российской Империи. О Генри писал рассказы, которыми ты умиляешься, видя их на телеэкране, между прочим, сидя в тюрьме. Гениальный Достоевский до того, как стать писателем, и вовсе все на каторге делал! Лермонтов был офицером, причем, в действующей армии!
— А Пушкин?
— Что Пушкин? Его… тоже на саранчу посылали!
— Ты меня своими авторитетами в сторону не уводи, — потребовала мама. — Лучше скажи — что вы там есть будете?
— Что-что? То, что приготовим! — беззаботно отозвался Стас, бережно кладя на самый верх уложенных в сумку вещей тщательно завернутую Леной в пакет мироточившую икону Пресвятой Богородицы.
— Как — приготовим? — простонала мама.
И услыхала в ответ:
— Вдвоем!
Стас посмотрел на окончательную сбитую с толку мать и пояснил:
— Лена теоретически — например, будет подсказывать мне, как готовить макароны. А я практически — то есть, их жарить!
— Стасик, — шепнула Лена. — Макароны не жарят. Их — варят!
— Вот, — словно дождавшись своего, торжествующе подняла указательный палец мама. — Что и требовалось доказать!
— Читэдэ… — чуть слышно прошептала Стасу Лена, отходя в сторону, чтобы пропустить вошедшую, явно для обличительного разговора, в комнату свекровь.
Та прошла к дивану, села на него и с вызовом начала:
— Ты что, хочешь сказать, что я одна во всем виновата? А вы, стало быть, ни при чем?
— Почему? — удивленно пожал плечами Стас. — Никогда не бывает стопроцентно правых людей! Доля вины каждого, пусть даже самая ничтожная, есть в любом споре, иначе его просто бы не было! Но если мы сейчас отвлечемся и забудем что-нибудь очень важное, то тогда действительно виновата будешь только ты!
Видя, что сын — невестку она не брала в расчет — настроен как никогда решительно, мама сбавила тон.
— У тебя ведь здесь библиотека, столько учебников, конспектов… — не скрывая своего огорчения, сказала она. — Наконец, компьютер, без которого ты просто не можешь…
— Вся моя библиотека и учебники давно уже умещаются вот здесь, — Стас показал электронную книгу в изящной обложке. — Конспекты и все остальное, что нужно для учебы и работы, папа привезет. А компьютер…