— Юни-и-ий!!! Ю-ни-и-и-ий!..
Свиток загорелся от одного из горящих людей и сам вспыхнул ярким факелом…
Ахилл бежал, даже не замечая этого, и только боль от ожога заставила его остановиться.
Он обвел близкими к безумию глазами парк, видя наслаждающегося таким зрелищем через лорнет из своего изумруда Нерона, сенаторов, дам, слуг…
Отвернулся от них и застыл перед — двойной аллеей из горящих людей.
Вопреки ожиданию императора и его свиты они не кричали от боли.
Они… пели!
Пели непонятные гимны, славя своего Бога.
И в каждом голосе Ахиллу чудился голос его счастливого несчастного брата…
8
Стас решил, не вызывая скорую помощь, позвонить прямо отцу…
Шло время.
И вот что интересно.
Чем хуже становилось со зрением у Лены, тем больше крепла в ней вера в то, что непременно произойдет чудо: она родит крепкого, здорового ребенка и останется зрячей.
Врач в поликлинике, смягчившаяся в конце концов таким ее упорством и удивленная тем, что Лена так и отказалась узнать, кто у нее родится — мальчик или девочка, сама обрадовано заверяла, что все идет нормально, и роды должны пройти более, чем успешно.
Медсестра Зоя, часто заходившая к ним, тоже была уверенна в этом.
Только профессор Кривцов, к которому еще раз свозил Лену Сергей Сергеевич, сильно нахмурился и строго-настрого предупредил:
— Никаких резких движений головой! Категорически никаких нагрузок! Хотя, — со вздохом развел он руками. – Как избежать всего этого во время родов?.. Остается надеяться, как говорит ваш уважаемый свекр, только на чудо. Но лично я, простите, ни в какие чудеса не верю, потому что собственными глазами не видел еще ни одного!
Да, Кривцов не видел.
Но Лена-то видела и прекрасно знала, что они есть!
К тому же, за нее возносилось столько молитв!
И не только в Покровском и Москве.
Стас через Ново-Афонское подворье заказал сорокоуст о здравии Лены — на Афоне.
Отец Михаил — по своим каналам — попросил священников и монахов молиться о Лене в Иерусалиме, у Гроба Господня, и во всех других великих местах Святой Земли.
Олег с Ириной передали записку с поехавшей – не в командировку, а простой паломницей в Бари журналистку, чтобы и у святых мощей Николая Чудотворца помолились о ней…
В начале последнего месяца вновь начались «головокружения», как называла Лена то, что вокруг нее внезапно начинала кружиться комната со всеми предметами.
И хорошо, если рядом оказывалось кресло или диван.
Иначе приходилось просто осторожно опускаться прямо на пол.
Зоя, у которой были теперь свои ключи от квартиры, застав ее однажды беспомощно сидящей посреди кухни, стала приходить едва ли не каждый день.
Но придя однажды – очень расстроенная, не говоря ни слова, чтобы не расстроить Лену, почему, она затеяла, как всегда сразу несколько дел одновременно.
И почти сразу сама в изнеможении опустилась на кресло, жалуясь на сильную боль в сердце.
Хорошо, Стас был дома.
Он умело проверил пульс у медсестры, которая, наконец, слабым голосом призналась, что это все из-за нервного срыва — сегодня ее все же, несмотря на протесты врача, уволили с работы.
По ритму и наполнению было ясно, что дело серьезное.
И Стас, решив не вызывая скорую помощь, позвонить прямо отцу.
Тот, немедленно послал за Зоей машину и уложил в свою клинику.
Как сказал потом сыну — надолго…
Пришлось Стасу с Леной управляться теперь по дому вдвоем.
И то недолго.
Вскоре все хозяйственные обязанности переложил на себя Стас.
Случилось это после того, как целуя, при возвращении с учебы и работы жену, он услышал, что она болезненно ойкнула:
- Что с тобой? И вообще почему ты такая бледная? – с тревогой спросил он.
- Ничего страшного, небольшое пищеобварение… - попыталась прекратить разговор в самом начале Лена.
Но Стас не унимался:
- С желудком что? Может, я вчера приготовил как-то неправильно?
- Да нет, ты тут совсем ни при чем, - призналась, наконец, Лена. – Это все я виновата. Просто не смогла удержать большую кастрюлю, ну и немножко обварилась…
Стас посмотрел на большое красное пятно, которое затянуло всю левую руку жены от локтя до запястья и покачал головой:
- Ничего себе немножко!
Больше он ничего не сказал.