Следом за ним благословилась и Рита.
После этого Ник поздоровался с Сергеем Сергеевичем, Владимиром Всеволодовичем, Олегом с Ириной, познакомился с Зоей.
И, наконец, попросив разрешения, подержал на руках виновника торжества, вернул его Зое.
И протянул Стасу толстый конверт.
— Вы получите — когда тоже родите! — предупредил он Олега с Ириной. — Тем более что это с моего первого контракта. Но, надеюсь, Тише хватит здесь на подарок, скажем — на новую кроватку. А вам пока желаю безбедно прожить до моего нового удачного проекта!
В чем-в чем, а в этом Ник оставался прежним!
Относя конверт в кабинет, Стас не утерпел и заглянул в него.
В нем лежали три пачки пятитысячных купюр.
Полтора миллиона рублей…
Он тут же сообщил об этом Лене.
Но та словно не услышала его.
Как-то рассеянно кивнула и словно отсутствующая заняла свое место за большим столом, рядом с мужем.
«Неужели даже крестины сына не помогли?» — с болью подумал Стас.
Владимир Всеволодович сам догадался, что Ник подарил большую сумму и, как показалось, с легким сожалением тихонько спросил:
— Что, будешь теперь забирать свою коллекцию обратно?
Стас подумал и отрицательно покачал головой:
— Нет, отдавайте уж лучше в церковный музей! В вашем храме ежедневно столько паломнических групп. Не денег жалко. А людей, которые мало верят. Или не верят вообще. Которые, как бы это правильнее назвать — духовно слепоглухонемые. Вот! Что может быть страшнее этого? А такой земной материал поможет им наглядно и на ощупь убедиться в Небесном, убедиться, что все это действительно было на нашей земле и — соответственно лишний раз укрепиться в вере.
До начала обеда оставалось еще несколько минут — соседка вносила все новые и новые кушанья.
И Стас, улучив момент, подойдя к отцу Иоанникию, спросил:
— Ну как ты там?
— Слава Богу за все! — коротко ответил он.
— Вика… была?
Отец Иоанникий, совсем как в детстве, с хитрецой в глазах, ответил на этот вопрос вопросом:
— Что там сказал Юлий Цезарь после победы… не помню над кем там: «Пришел… увидел…»
— Не сказал, а написал сенату, — уточнил Стас. — После того как практически без сражения разгромил Фарнака: «Пришел, увидел, победил!»
— Вот так и Вика… Пришла, увидела и… ушла. В смысле, увидела не меня, а — монастырь. Я ведь к ней так и не вышел. Как говорится, себе дороже…
Стас взглянул на своего друга детства и — ну, кто лучше мог знать его? — сразу понял, что эта победа над собой, этот подвиг не выйти из кельи к женщине, которую он продолжал любить, и с которой мир готов был осыпать его всеми благами и удовольствиями, досталась ему намного труднее, чем Цезарю, причем, во всех его многочисленных битвах…
Отец Иоанникий тоже умел понимать Стаса с полуслова, сразу догадался, что от того ничего не укрылось.
И заторопился:
— Давай начинать, а то мне еще на вечернюю службу успеть надо!
Помолившись, все принялись за праздничную трапезу.
И Ник, со знанием дела попробовав одно, другое, изумленно спросил:
— А… кто все это готовил?
— Что, ищешь репетитора для своей будущей жены? — подмигнул ему Стас и показал на зардевшуюся соседку: — Вот! Одна постаралась, пока мы в храме были.
— С духовной точки зрения, конечно, лучше было бы наоборот, чтобы и вы в первую очередь были в храме, а уж потом все остальное! — монашеским тоном заметил отец Иоанникий.
— Ну, не все сразу! — попросила снисхождения соседка. — Я уж и так насмотрелась на Стасика с Леночкой и, глядишь, тоже скоро молиться начну! Крещена-то с детства. Только божественному никто не учил!
— А вы, собственно, где работаете? — снова спросил Ник.
— Да нигде… — пожала плечами соседка. — Перебиваюсь на пенсии. Здоровье ведь уже не то, чтобы не то, чтобы в большом ресторане, но даже в самом маленьком кафе готовить!
— А и не надо ничего готовить, — остановил ее Ник. — Вы — мастер. Причем, выше, чем международного уровня.
— Между прочим, таких мастеров, то есть поваров, которые вкусно готовили, в Древней Спарте сразу казнили! — заметил Стас.
— Да, — подтвердил Владимир Всеволодович. — Поднимали на заснеженную гору Тайгет и сбрасывали ее.
— Не слушайте вы этих ученых! — поморщился Ник, обращаясь к соседке. — Сами-то они вашу стряпню за обе щеки уписывают! А у меня к вам серьезное предложение. Вы — мастер, — повторил он, — а подмастерья всегда найдутся. Я как раз открываю сейчас крупный ресторан и предлагаю вам должность шеф-повара. Сразу предупреждаю — у плиты стоять не нужно. Только ваш опыт и вот такая, как сейчас, еда. Оклад — в три… нет, в пять раз выше, чем в любом подобном заведении. Лечение — в лучших клиниках. Отдых на курортах. Которые сами пожелаете. Это, поверьте, я делаю, не из щедрости, а с тщательно продуманным умыслом — чтобы конкуренты потом не сманили!
— Да я и сама от вас никуда не уйду… — прошептала, утирая платочком слезы, внезапно осчастливленная женщина.
Воспользовавшись тем, что все были отвлечены разговором Ника с их соседкой, Стас наклонился к Лене:
— Что с тобой было в храме?
— Сама не пойму, — шепотом отозвалась та. — Мне показалось… Нет — точно! Что я видела…
— Что-о?!
— Ну, не все, конечно. То есть, не храм, не тебя, не нашего Тишеньку… А только — СВЕТ! Но зато такой, который затмевал все, что только могло быть. Такого я еще не видела никогда в жизни. Даже в детстве, когда, помнишь… Мы спорили, кто дольше сможет посмотреть на стоящее в зените солнце?
Стас не помнил этого, но на всякий случай кивнул.