— Нет, при чем тут это… Я к тому — что теперь у него такая хозяйка! Мне бы так, чтобы радовать Стасика… — вздохнула она и с уважением посмотрела на принявшуюся, почти не глядя, тонко и ровно нарезать огурцы жену брата. — И где ты так ловко научилась готовить?
— Жизнь заставила! — с горечью усмехнулась Виктория. — Мама-то у меня умерла, когда я была еще совсем маленькой… А папа больше всего на свете любит вкусно поесть! Вот, чтобы в доме не завелось второй мамы — чего уже больше всего на свете боялась я — мне и пришлось стараться, как только могла…
Лена сочувственно посмотрела на нее.
Хотела спросить, как звали маму, чтобы записать ее в свой помянник.
Но тут на кухню ввалился Ваня.
Он зачерпнул из ведра полный ковш воды.
И, шумно отдуваясь, принялся пить.
— Надо же, часы где-то посеял… — с досадой сказал он.
— Вон они, на подоконнике — полить? — с готовностью отозвалась Лена. И с беспокойством спросила: — Ты там Стасика не загнал совсем с непривычки?
— Да он сам сейчас кого хочешь загонит! Мы с ним, пока работали, так решили: будем две свадьбы одновременно играть!
— Ну, с первой все ясно. А на вторую у меня хоть согласия спросили? — поинтересовалась Лена.
— А ты что не согласна?! — опешил Ваня.
— Почему? Обеими руками — за!
— Тогда для чего же спрашиваешь?
— А для порядка!
— И из уважения к женскому полу! — добавила Виктория.
— Да ну вас! Спелись, как я погляжу! — отмахнулся Ваня. — А мы головы ломаем, как все это чисто технически сделать?
— Что — места разве на всех не хватит? — удивилась Лена.
— Места будет более чем достаточно! — важно пообещал Ваня. — Мы ведь Ника пригласили!
— Что, Ник приедет?! — обрадовалась Лена. И пояснила Виктории: — Это тоже наш друг, сын одного очень богатого человека, может быть, даже — олигарха, который сам теперь занимается большим бизнесом.
— Таким большим, что сначала даже ехать не хотел. Некогда, говорит. Но когда узнал, что будет сразу две свадьбы, немедленно согласился. Поговорил с мамой, спросил для чего-то у нас со Стасом данные наших, паспортов, потом, Ленка, записал все твои габариты, то есть, прости рост и размер, вплоть до головного для свадебной формы одежды. Я у мамы спросил и передал. Хотел и с нас с тобой мерки снять, но я сказал, что ты настояла, чтобы я был в военном, а у тебя свадебное платье и так есть. Причем такое, что закачаешься, все-таки отец — генерал! Да, еще он сказал, что арендует для такого случая самый большой коттедж, тот, что министру принадлежал, а потом перешел к его внучке Рите. Кстати, он вместе с ней и прилетит. Она как раз этот коттедж продавать собирается, что ли…
Эта новость понравилась Лене меньше.
Когда-то Рита проявляла интерес к ее Стасу, и хотя получила полный равнодушный отказ, если не ранка, то маленькая заноза в сердце осталась.
И еще болезненное сомнение.
Все-таки у нее появился серьезный недостаток.
А Рита уже тогда была на загляденье.
— Гляжу, вы там время даром не теряете, — стараясь не подавать виду, заметила она. — А чего же тогда не получается?
— Самое главное: как тебя по-быстрому выдать замуж за Стаса, ведь он не солдат-срочник, чтобы вас можно было расписать в три дня!
— Я больше недели здесь не выдержу! — мгновенно становясь совсем чужой, предупредила Виктория.
— Вот видишь… — кивнул на нее Ваня.
— Ничего, — уверенно сказала Лена. — Стасик изучит по интернету все законы и что-нибудь придумает.
Ваня, согласно кивнул.
Добавил, что тоже подумает.
И вышел.
— А что тут думать? — удивилась Виктория. — Твоя мама, насколько я поняла, в ФАПе работает?
— Да: в фельдшерско-акушерском пункте.
— Ну так пусть сделает тебе справку!
— Зачем? Я и так на инвалидности.
— Вот наивная! Другую — что ты в положении.
— Да ты что?! — возмутилась Лена. — Я ведь целовалась только раз в жизни! И — сразу такое?!!
— Но ведь это же только формально. Так же как и у меня.
— Нет, — категорически отказалась Лена. — Я не хочу, чтобы наши семейные отношения со Стасиком с самого начала строились даже на капле лжи.
— Нет, ну ты совсем ненормальная! Да как же теперь в жизни без этого?
— А вот так! — твердо ответила Лена. — Жизнь ведь она — что поле. Только один сеет рожь. А другой — ложь! И когда начинает жать урожай, то никак не может понять — почему у него все наперекосяк: семья разрушилась, дети болеют, сплошные неудачи и скорби. А что удивляться? Что посеешь, то и пожнешь! Покаяться бы — да не просто на словах, а делом. То есть, солгал — так хоть после остановись! Но люди часто даже в мыслях бояться признаваться себе в этом. Предпочитают забывать, на каком фундаменте попытались когда-то построить свое счастье. Куда легче все валить потом на других!
Она хотела продолжить.
Но тут вдруг… до нее дошел смысл других слов Виктории.
— Погоди! — с недоумением сказала она. — А почему у тебя это — формально? Ты что, разве не ждешь ребенка?
— Ну… в прямом смысле нет, — поморщившись от досады, что, кажется, проговорилась — да еще кому, этой, она и слово-то подобрала не сразу — святоше? — проворчала Виктория. — Хотя по законам природы он и должен быть!
— Ничего не понимаю… — пробормотала Лена.