— Вот это совсем другое! Многообещающее название. Прямо как в бульварном романе! — одобрила Виктория.
— Давай! — подбадривающе погладила руку Стаса Лена.
И тот — эта баллада всегда давалась ему с немалым трудом, обычно горло то и дело перехватывало во время ее чтения — начал:
Жил-был малыш по имени — раб Божий.
Не шевелясь, не открывая век,
Еще на человека не похожий,
Но чувствуя уже, как человек.
Он слышал всё, что рядом говорится
О горестях и о своей судьбе,
И так хотел скорей пошевелиться,
Чтобы напомнить маме о себе!
А мама шла куда-то торопливо.
И он, всецело доверяясь ей,
Всё торопил ее нетерпеливо:
Скорее, мамочка, пожалуйста, скорей!
Он ждал с надеждой, что прогулка эта
Ему откроет то, как мир хорош.
Но вместо долгожданного рассвета
Увидел страшный медицинский нож…
Застигнутый, как пойманная птица,
Он закричал бы, если бы умел…
И первый раз сумел пошевелиться —
Все то, что в этой жизни он успел…
И он летел: ведь смерти нет на свете!
И утешало бедного одно:
Что с мамой на одном для всех Рассвете
Он встретится однажды все равно!
Она его с виной непоправимой
Тогда прижмёт с раскаяньем к себе…
И тут уж он расскажет ей, родимой,
О горестях и о своей судьбе…
Стас с Леной ожидали, что Виктория сейчас зарыдает или, в крайнем случае, бросится вон из комнаты.
Чтобы, по своей гордыни, сделать это так, чтобы никто не видел.
Но она словно ни в чем не бывало, правда, слегка озадаченно, дослушала до конца и с удовольствием принялась есть торт, запивая его успевшим остыть чаем.
Изредка бросая в сторону Лены косые взгляды.
Ваня тоже с недоумением посмотрел на Стаса: зачем такое стихотворение? Тем более при беременной, то есть очень ранимой женщине. Мало ли что ли у тебя других — о храме и вере?
Стас только лишь головой покачал.
Ну Ваня ладно…
Он ничего не знает.
А вот Виктория…
И, неотрывно глядя прямо на нее, он прочитал самое короткое за весь этот вечер, но, пожалуй, ничем не менее важное и большое, чем другие, стихотворение:
Как мы наивны и беспечны,
Всё кажется, что будем вечны.
Да, вечны. Но такая вечность —
Лишь наказанье за беспечность!
8
Стас вошел в свою комнату и тяжело опустился на диван.
После ужина все еще допоздна посидели, поговорили, но — пора и честь знать! — Стас в сопровождении Вани с Леной отправился к себе домой.
Виктория, которую Лена уже называла, разумеется, за глаза, чтобы не обиделась, «Викуксей», сказала, что устала и, как ни приглашал ее Ваня прогуляться перед сном на свежем воздухе, наотрез отказалась.