Обмен подарками среди своих был закончен.
Лена, наконец, села в «Мерседес» Ника и помчалась одеваться на венчание.
Виктория наотрез отказалась ехать в храм.
«В конце концов, еще и позавтракать надо!»
И ушла в комнату мужа.
Огорченный этим обстоятельством Ваня махнул рукой даже на «Лексус».
Потеряв всю воинскую выправку, он направился вслед за Викой.
Быстро приготовил ей завтрак.
Попытался уговорить ее.
Но все оказалось бесполезно.
И вскоре теперь уже он, поторапливаемый своими родителями, вынужден был пойти к своей машине.
Опаздывать было нельзя.
До начала церковной службы оставались считанные минуты…
2
На какое-то время он даже потерял чувство реального…
В храме — куда Стас в дорогом, строгом костюме вошел вместе со своим, сразу ставшим каким-то другим, отцом; Будко-родителями; одернувшим пиджак, словно офицер китель перед парадом, Владимиром Всеволодовичем; посерьезневшим и ставшим самим собой без всегдашней актерской позы Молчацким, — снова до обидного было немноголюдно.
Правда, на этот раз с ними стало больше на несколько человек.
Да еще на клиросе, как и предполагалось, стояли, опираясь на трости и сидели в ожидании начала службы на стульях, старушки.
Стас, хоть и давно уже приучил себя, как это положено каждому православному человеку, не смотреть по сторонам в храме, в виде исключения, огляделся.
Лены еще не было.
Хотя исповедь должна была вот-вот начаться.
Наконец, дверь распахнулась, придерживая ее, вошел Ник и…
Следом за ним…
Стас даже ахнул, увидев ее в таком роскошном белом платье, с длинным, ползущим по мраморному полу шлейфом, лицо под фатой — Лена!
Вот уж поистине это было чудесное превращение Золушки в принцессу бала!
Все так и залюбовались ею.
Стас подошел к ней.
Лена взяла его под руку.
И они встали перед аналоем.
На звук открытой двери вышел отец Михаил.
Но — без Креста и Евангелия, как это делал всегда, выходя исповедовать прихожан.
Увидев Лену, он с явным одобрением покачал головой.
И дал понять знаком Стасу, что о времени он прекрасно помнит.
Но, как понял уже сам Стас, ожидает кого-то еще.
И точно.
Дверь вскоре снова открылась.
Но на этот раз более шумно.
И…
В храм за почти не изменившимся Григорием Ивановичем — просто бесконечным живым потоком потекли люди.
Сначала — дети…
От трех лет и до юношеского возраста.
Девочки в белых платьицах.
Мальчики в черных костюмах.
— Приютские! Еле-еле успели купить и пошить им все это! — шепнул Ник, вставая позади Стаса.
После детей храм стали заполнять — Стас глазам не поверил — уже взрослые юноши и молодые мужчины в одежде семинаристов.
Десять…
Двадцать…
Сорок…
Не менее пятидесяти человек!