Дольше положенного задерживаться подле княжны Голицыной я не стал. Застолбил за собой кадриль и подался восвояси. Танец с одной стороны весёлый и живой, с другой есть время постоять с партнёршей и перекинуться парой тройкой слов. Вообще-то я не думал ограничиваться одним танцем, дабы угодить даме, но Елена Митрофановна взглядом дала мне понять, что хорошего понемногу. С чем я легко согласился, потому как не желал упускать возможность прикоснуться к зелёному сукну. Разумеется если сумею пробиться сквозь толпу желающих.
Наконец распорядитель начал зазывать пары, для полонеза, открывающего любой бал. Я вооружился бокалом шампанского и отошёл в сторонку. Ну вот не люблю я все эти танцы. Никогда не любил. Уйти же сразу в игровую комнату не мог, так как должен танец Тульевой. Вот отстреляюсь, а тогда уж со спокойной совестью и лёгким сердцем, не отвлекаясь на танцульки предамся греху азарта. Вообще-то, никогда не был любителем азартных игр и как следствие, не болел этим. Но тут это пока мой основной способ заработка.
Оп-па! А вот и Осипов, тихоня. Нет, ну каков а⁉ Сам весь из себя нескладный и косноязычный, но глаз положил на настоящую красавицу. Я как раз приметил, как он занимает позицию для танца ведя под ручку боярышню Столбову. Помнится он её обхаживал ещё во дворце Долгоруковых. Вот молодец!
А это что? Оу-оу-оу! А Астафьева-то какие взгляды бросает на своего жениха. В смысле, до помолвки у них так пока ещё и не дошло, но между родителями там всё уже решено, и Витя как бы не свободен, но при этом составляет компанию не Анне, а Арине. Вообще-то он неприятен своей невесте и она его демонстративно игнорирует, как и сам жених платит ей той же монетой. Но что это за взгляды она мечет? Похоже сочла его поступок пренебрежением к своей персоне. М-да. Не хотел бы я оказаться на месте Вити…
— Петя, а вы с Голицыной и впрямь любовники? — по окончании танца, подошла ко мне сестрица.
— Тебе это зачем?
— Ну так, хотелось бы знать.
— Лиза, любовники мы или нет, это не имеет значения. Важно только то, что Мария Ивановна позволила себе верх бестактности. Без преувеличения, её слова были оскорбительны.
— Петя… — обеспокоенно вглядываясь мне в лицо, многозначительно произнесла она.
— Успокойся, я не собираюсь совершать глупости.
— Так значит, вы всё же любовники? — успокоившись по поводу того, что я не намерен бросаться защищать честь дамы, вновь поинтересовалась она.
— Сестрица, а что ты понимаешь под словом любовники?
— Ну-у… — не нашлась она с ответом.
— Лично я полагаю, что любовники это пара имеющая взаимные нежные чувства с непременными интимными встречами. Ничего подобного между мной и Голицыной нет. Мы просто имели близость.
— Но близость была, — давила сестрица.
— И? Это всего лишь невинная светская шалость. И уж тем паче, когда дело касается вдовы. Вот и всё.
— Кхм. Трудно тебе возразить. Но ты немного не прав.
— И в чём же именно?
— Тебе не стоило так резко реагировать на слова Долгоруковой.
— Я отреагировал максимально спокойно, сестрица.
— Петя, ты дурак? Не понимаешь, что нравишься Маше? Если не сказать больше. Или тебе всё нужно непременно разложить по полочкам.
— И что мне от её симпатии кроме головной боли? Я конечно молод, но не дурак, рыцарскими романами никогда не зачитывался и взгляд на жизнь имею сугубо прагматичный.
— С этим не поспоришь. Берёшь от жизни там, где можешь взять.
— Именно. Поэтому разговор закончен, — обрезал я.
— Но как же быть мне?
— А это твоё дело. Ну или всё же великой княжны, пожелает ли она видеть тебя подле себя. Мне же такого счастья и даром не нужно.
— Хм. Этого я ей пожалуй говорить не буду, — покачав головой, произнесла сестрица.
— Я надеюсь.
— Скажу, что ты пока ещё дуешься.
— Я? Дуюсь? Да я…
— Выдыхай, Петя. Вы-ды-хай. Сам же говоришь, что тебе неприятности ни к чему. Вот и не нагнетай.
Ну что сказать, сестрица опять в своём репертуаре, не желает терять возможность приобщиться к высшему свету. И у неё есть все шансы, если отношение Долгоруковой к ней не изменится. Вот к гадалке не ходить, она ещё и меня постарается свести с ней. Ну или расставить всё так, что я, мол, держусь в отдалении, а сам страдаю от вынужденной разлуки, но решил ни коим образом не компрометировать объект своих воздыханий.
Смешно? А вот я в Лизе не сомневаюсь. Люблю её. Глотку любому за сестру порву. Но вот такой подставе ничуть не удивлюсь. Как-то уж так вышло, что с ней у нас куда больше общего, потому мы и ближе…
— Ты скучал, мой мальчик? — спросила находившаяся рядом Тульева.
Для кадрили танцующие разбились на группы по четыре пары и пока две скакали козликами, оставшиеся стояли в сторонке держась за руки и обозначая периметр. А потому, как я и говорил, время поговорить у нас имелось. К тому же получилось некое уединение, и если не повышать голос, то музыка и стук каблучков забивают негромкий разговор.
— Врать не буду, ваша светлость, — с нажимом произнёс я, и продолжил. — Не бредил, но скучал, это факт.
— Обиделся?
— Ни в коей мере. Скорее разозлился. На самого себя и одну молодую особу, которой возжелалось повеселиться.
Я не боялся рассорить Долгорукову и Голицыну. Насколько я успел узнать Елену Митрофановну она не была мелочной и не кинется мстить девице, решившей её подставить. Хотя симпатии это конечно не добавит. Зато, некая доля негатива исходящая от этой дамы, причиной которой послужу я, вовсе не будет лишней.
Я не желаю тупо изображать из себя живца, а собираюсь сам стать охотником. И пока иных шансов приблизиться к заказчику моего убийства попросту не вижу. Этот, конечно, тоже так себе, но хоть что-то. Опять же, появляется возможность проявить хоть какую-то активность, а не сидеть и тупо ждать, когда на великую княжну совершат очередное покушение.
— Ты меня заинтриговал. Так в чем причина?
В этот момент танцевавшие пары разошлись и настал наш черёд дрыгать ножками и скакать. Я и партнёрша напротив вышли на центр, отпрыгали своё, покружились и уступили место нашим партнёрам. Наконец пары восстановились, покружились ещё немного и мы вернулись на исходную, уступая место в центре двум другим парам. Хм. Где-то даже интересно. Вот уж не думал, что поймаю себя на этом.
— При инициации выяснилось, что я обладаю универсальным даром, и потенциалом третьего ранга, — произнёс я.
— О как, — тут же поняла к чему я веду, коротко произнесла княжна.
— Именно. Я должен был пополнить ряды, как теперь мне стало известно, твоего полка обычным солдатом.
— И зная об этом, та кто называет тебя своим другом, не сказала тебе кто я есть на самом деле, — догадалась она о том, что речь идёт о Догоруковой.
— Именно.
— А девочка знает толк в веселье, — хмыкнула она. — Нужно будет подумать, как ответить на укол. Так чтобы не насмерть, но побольнее, в назидание на будущее. А ты, я так понимаю, на это разозлился?
— Вы правильно понимаете, ваша светлость.
— Не стоило. Ситуация конечно щекотливая, но не смертельная. С другой стороны… Знаешь, а мне приятно. И то, что ты за меня вот так вступился, и то, что она взревновала тебя ко мне.
Я промолчал, лишь пожав плечами. А что тут скажешь, в принципе, до меня уже дошло, что я раздуваю из мухи слона. Но как мне кажется, я всё же поступаю правильно.
Мы вновь вышли в середину, пошли по кругу, кружась в танце попеременно меняясь партнёрами, и говорить уже не могли. Я же вновь поймал себя на мысли, что стараюсь всё сделать правильно, предвосхитить движения партнёрш, и максимально подстроиться под них. Бред! Но мне похоже действительно начинает нравиться танцевать.
— Вы не поинтересуетесь, что с моим даром? — спросил я, когда сопровождал княжну к её кавалеру.
— Думаешь так много людей афишируют то, что использовали желчь волколака. Новость нашумевшая, так что я всё знаю. Как понимаю и то, что в тот момент ты мне не врал. Если я не ошибаюсь тогда ты достиг первого ранга.
— И приближался ко второму, — подтвердил я.
— Ну вот. А то, что ты бесталанный, ты и так не скрывал. Но знаешь, не будь даже этого волколака… Мальчишка не прошедший инициацию и вышедший победителем из схваток с несколькими одарёнными не самого низкого ранга… Кто сказал, что это не достойная пара? — она искоса бросила на меня взгляд.
— Ну-у, мне судить сложно.
— С бала сбегать не будем. Знаешь мой дом на Маросейке?
— Да.
— Буду ждать тебя там.
Я приложился к её ручке, обозначил поклон сопровождавшему её майору Изотову, после чего направился в игровую комнату. Правда, теперь я уже и не уверен, что хочу провести остаток вечера именно за игрой. Взгляд то и дело скользил по дамам и девицам, а я ловил себя на мысли, что жду когда зазвучит музыка.
Никаких сомнений в том, что я непременно найду себе партнёршу. Ну не бывает так, чтобы у всех танцы были уже расписаны. Обязательно найдутся те, кто останется у стенки. В меньшей степени это будут девицы, но уж дамы точно. Что для меня даже предпочтительней.
Впрочем, думал я об этом недолго. Ровно до того момента пока не оказался в прихожей гостиной, где были накрыты фуршетные столы. При виде всего многообразия закусок у меня вдруг заурчал желудок, и я решительно направился к еде.
Вооружившись тарелкой, быстренько накидал в неё разных канапешек и бутербродов. После чего отошёл в сторонку и быстро расправился со своей добычей. Не сказать, что насытился, но червячка заморил, а потому мог подумать и о делах насущных.
Дело в том, что мне не хотелось терять возможность пополнить свою мошну некоторой суммой. Имелись у меня кое-какие планы. В частности, я собирался приобрести бриллианты, благо камни размерами от полукарата и ниже уже были не такой уж великой редкостью. Хотя и не отличались дешевизной.
На таком приёме как этот, дела обстоят куда проще, чем в салонах, где собираются игроки. Там подняться из-за стола с выигрышем считалось неприличным, ты должен дать возможность отыграться. А потому игра нередко затягивалась до утра.
Здесь же по окончании бала гости разъезжаются, оставаться же дольше непринято. Ну и такой момент, что желающих сыграть предостаточно, а карточный стол или бильярд в единственном экземпляре. Это ведь не салон. И в этой связи гости за игрой обычно надолго не задерживаются, дабы уступить место другим. Пара-тройка партий, и уступают место другим желающим.
Подойдя к карточному столу я постоял молча за спинами играющих, в толпе зевак, просматривая и впечатывая себе в память рубашки карт. Здесь играть долго не придётся, а потому оказавшись в процессе лучше уза знать всю колоду. Опять же нужно дождаться когда освободится место.
Наконец один из игроков, извинившись и заявив, что ему необходимо вернуться в бальный зал, поднялся со своего места. Это самая распространённая причина выхода из игры, так как не стоило забывать о дамах. К слову, за картами сидели далеко не только умудрённые годами мужи, хватало и молодёжи.
— Имеются желающие? — поинтересовался мужчина средних лет, тасующий колоду.
— Если позволите? — окинув взглядом присутствующих и не приметив стремящихся за стол, спросил я.
— Юноша, мы играем на деньги, — с эдакой ленцой заметил мужчина лет тридцати, с аккуратными бакенбардами спускающимися до нижней челюсти.
Парики в России в обиход так и не вошли, но бакенбарды русскому дворянству очень даже пришлись по вкусу. Всё больше молодых людей обзаводятся ими не только в дополнении к усам, но и без оных. Лично я предпочитал обходиться без растительности на лице.
— Я в курсе, — обозначив вежливый поклон, и присаживаясь произнёс в свою очередь я.
Цепляться к словам и тону я не собирался, так как его понять не сложно. Ведь на мне мундир Московского университета, а студентов во все времена отличала ограниченность в средствах. Причём не только выходцев из бедных семей, но и в большинстве своём из именитых, которых родители не больно-то и баловали.
— Какие правила, господа? — счёл нужным уточнить я,
Играли по обыкновению в секу, но как я уже говорил, от компании к компании правила претерпевали незначительные изменения. Пока я видел только то, что вход был по рублю. При этом я извлёк из кармана и выложил перед собой золотые и серебряные монеты, на сумму порядка ста двадцати целковых. Вполне серьёзная сумма и уж тем паче для студента.
— На кон рубль, выше пяти не поднимаем, не в салоне, вход в свару всем желающим за половину кона, — пыхнув терпким турецким табаком, пояснил сдающий мужчина.
Я поблагодарил его кивком, и подвинул к кону серебряный рубль. При этом наши взгляды с задирой встретились, и я легонько вопросительно вздёрнул бровь, мол есть проблемы. Тот в ответ улыбнулся, и едва заметно кивнул в сторону зелёного сукна, словно хотел сказать, что он ещё поглядит, как оно у меня получится.
Первая сдача не принесла мне успеха. Я прошёл первый круг кинув на кон ещё один рубль, демонстрируя активность и не более того. Ну а чего стараться, коль скоро у одного из игроков на руках оказалось три туза. Второй круг так же прошёл безрезультатно. Банк забрал другой игрок, с двадцатью двумя очками на руках. Его конечно можно было бы уделать блефом, не такая уж и сильная карта. Но при существующем потолке в пять рублей это попросту нереально.
Третья раздача меня порадовала. Всего-то двадцать четыре очка, но по рубашкам я видел, что это выигрышная карта, да ещё и сам я оказался по правую руку от сдающего. Поэтому воспользовавшись своим правом затемнил, принудив остальных положить в банк ещё по два рубля. Затем пошли торги, и в результате горка монет почти в сотню рублей приблизилась ко мне.
Ещё две сдачи ни о чём, и наконец мы закусились с бакенбардами. Вполне ожидаемо. Причём у нас обоих на руках оказалась хорошая карта, равноценного номинала. В свару вошли все игроки, и вот тут-то мне пришло на очко больше, чем у мужчины с трубкой, которую он уже не курил. Разом поднять более трёх сотен рублей, это удачный кон даже для салонов, что уж говорить о домашнем приёме. Так что у меня в кармане оказалось пятьсот с небольшим рублей. Жаль только не все золотом, потому что масса у выигрыша оказалась изрядной.
— Добрый вечер, судари. Найдётся ли местечко для старика?
К столу подошёл… Ну до старика ему далеко, хотя он несомненно старше присутствующих, потому как ему явно за шестьдесят. Знаком с ним я не был, хотя и знал, что это княжич Лопухин.
Угу. Вот такой великовозрастный. Но согласно местных законов вотчина считается неделимой и князем или боярином в ней может быть только один. Поэтому младшие братья и сестры носят титулы наследников, княжичей, княжон, бояричей, да боярышень.
Разумеется возможность вступить на следующую ступень имеется. Для этого всего-то нужно обзавестись вотчиной, в которую войдёт либо город, либо не менее пяти тысяч десятин пахотных земель для боярина, и десяти для князя.
Кто-то выкупал земли у обедневших родов. Другие получали в дар от государя осваивая дальние рубежи империи. Третьи в качестве награды на завоёванных территориях. В частности это Кавказ и Дикое поле, хотя желающих и не так много, потому как тут куда проще сложить голову, чем укрепиться и стать полновластным хозяином…
При появления княжича, все поднялись, чтобы приветствовать его. Он же в свою очередь замахал руками, мол чур вас, что же вы делаете, это же игровая комната и правит тут зелёное сукно, перед которым все равны. По факту оно конечно так и есть. Только нужно быть полным дурнем, чтобы принять это за чистую монету. Сословное общество, и этим всё сказано. Тут даже кое-кого обыгрывать категорически не рекомендовалось, потому что тот не поймёт и не простит. Но о Лопухине в этом плане я слышал только положительные отзывы.
По идее за столом я самый молодой, и подняться следовало бы мне. Но я ведь только что взял изрядный куш. А едва выиграв вставать из-за стола это дурной тон. Поэтому я оглядел компаньонов по игре, и увидел в их взглядах одобрение. Бакенбарды слегка разочаровано улыбнулся, но при этом едва заметно одобрительно кивнул. Лопухин достаточно влиятелен и многие желают завести с ним близкое знакомство, а карточная игра это великолепная возможность обратить на себя внимание в непринуждённой обстановке.
— Судари, вы позволите? — наконец вопросительно произнёс я.
— Ну что, милостивые государи, отпустим нашего студента с выигрышем? — произнёс тот самый любитель турецкого табака.
В ответ все одобрительно загомонили, поминая молодость, студенческие попойки, молоденьких барышень, развесёлую жизнь и вечное отсутствие средств. Так и есть, хотя справедливо далеко не ко всем.
— Ваша светлость, окажите мне честь, — поднялся я из-за стола, и отвесил учтивый поклон.
— Благодарю вас, сударь, вы очень любезны.
Он покровительственно похлопал меня по плечу. В это же время рядом со столом нарисовался лакей с подносом на который ловко сгрёб весь мой выигрыш, и поклонился мне, приглашая проследовать за ним. Отойдя к секретеру, слуга выдвинул один из ящиков, откуда извлёк кожаные мешочки и весьма сноровисто упаковал монеты, отделив золото от серебра, и получив за труды целый рубль.
Ну вот не видел я причин мелочиться. Вечер только в своём начале, а я уже многое успел. На великую княжну Долгорукову «обиделся», с княжной Голицыной уговорился о встрече, да ещё и выиграл порядка пятисот рублей. Сегодня явно мой день. И ведь он ещё не закончился…