Утро выдалось светлым, и в компании с Тульевой по обыкновению бурным. Если не сказать больше. Уж на что у меня молодой организм пышущий здоровьем, да и дар мне в помощь, но силы мои всё же не бесконечны. Встречи у нас случались не так часто, как хотелось бы, всё же возраст располагает, как впрочем и у Елены, которая баба ягодка опять. Но, если у меня свободного времени хватало, то у неё с этим дела обстояли не так хорошо. Зато когда мы сходились на постели, ну не всегда на постели, затейники, что тут ещё сказать, то дым стоял коромыслом.
Вот и сейчас я лежал после очередного захода. Впрочем, уже последнего на сегодня. Нужно ещё успеть привести себя в порядок, ей в полк, а мне в университет. Мне-то проще, а вот у неё не получается выкроить время тогда, когда заблагорассудится. Ведь кроме службы есть ещё и обязанности придворной, которыми манкировать не рекомендовалось. Разумеется, если есть желание принимать хоть какое-то участие в политических раскладах империи.
Хм, а госпожа полковник пожалуй уже в трудах. Надев в рукава лёгкий полупрозрачный пеньюар, и не удосужившись подвязать его поясом, Лена сидела у туалетного столика, полуобернувшись ко мне с газетой в руках. При этом его полы разошлись, являя взору стройные ножки, и едва прикрывая упругую, высокую и полную грудь. Ч-чёрт, как же она хороша в своей зрелой красоте!
— Пётр, позволь тебя поздравить, — оторвавшись от чтения, озарилась она довольной улыбкой.
Это у меня беззаботное студенческое время. Ну почти беззаботное. Ей же расслабляться никак нельзя, она должна постоянно держать руку на пульсе, собирать все слухи, сплетни, донесения своих шпионов, а то как же, анализировать и отделять зёрна от плевел. Интриги, скандалы, расследования, отражение нападений и ответные выпады. За блеском высшего света кроется весьма суровый мир, куда мне, признаться, не больно-то хочется. Сожрут ведь!
— И что такое важное ты там вычитала? — поинтересовался я, приподнимаясь на локтях.
— Государь издал указ о создании Привилег-коллегии.
— Неужели твоими трудами? — я даже сел, настолько новость меня заинтересовала.
Голицына-Тульева не забыла о нашем разговоре. Мало того, мы пару раз к нему возвращались. Мне эти беседы казались ничего не значащими, но как видно я ошибался.
— Его величество конечно прислушивается к моему мнению, но всё больше в военных вопросах. Однако, нашлись те, кто сумел его убедить в том, что подобный подход не лишён смысла. Хотя, без ложной скромности, к этому они пришли не без моих намёков. Так что, на твоём месте я повременила бы с выпуском карет.
— Так я и не готов пока начать производство. Первые две лёгкие кареты сейчас проверяют на прочность. Они прошли через весеннюю распутицу и сейчас их протаскивают по ухабам. Есть кое-какие вопросы по конструкции, поломки случаются слишком часто. Вот доведём всё до ума, и к началу лета дело пойдёт.
— Ты вот что, Пётр, первые две кареты продай мне. Один оставлю мне, а второй преподнесу императору. Уверена, что Пётр Иванович оценит и лёгкость и мягкость хода. Экипажа. Если, конечно, рассказанное тобой правда.
— Разумеется правда, — опуская ноги и вдевая их в тапочки, заверил я.
— Тогда готовься к тому, что карет понадобится очень много. Всякий представитель света будет почитать своим долгом иметь экипаж подобный тому, которым пользуется его величество. Справишься ли со спросом? — сложив газету, и положив на столик, поинтересовалась она.
— Ну, справляться придётся не мне, а сестрице, как только запущу производство, я передам все дела ей, — поднимаясь и сладко потягиваясь, уточнил я.
— Не думала, что ты стараешься ради неё.
— Полагаю, что ей это будет нужнее. Ты ведь слышала, что у неё отношения с бояричем Рощиным.
— Разумеется я это слышала, как и том, что её братец выкупил у охотников для неё волколака.
— А для чего ещё нужны братья? — пожал я плечами.
— О каков! — одобрительно кивнула она головой, не сводя с меня взгляда.
Вот так и не поймёшь, что она имеет ввиду, мои действия, или молодое, крепкое и стройное тело. Что есть, то есть, не вижу смысла скромничать по этому поводу. Ещё и слова Лизы вспомнились, что она как-то обронила в гимнастическом зале гимназии.
— Зато теперь она имеет равный с ним потенциал, — надевая исподнее, заметил я, и продолжил. — Одна беда, партию ему всё же составить не может, так как не достаточно родовита. Но проблему можно решить, коли к дару приложить солидное приданое.
— Умно. И сколько же ты уже потратил на сестрицу. Волколак, строительство каретного двора, обучение рабочих, это огромные деньги.
— А на что они мне? Солить? Прибыль от доходного дома с лихвой покрывает мои расходы. Если честно, то за каретный двор я взялся только из-за Лизы.
— Не пожалеешь? Ты ведь упускаешь из рук о-очень большие деньги. Работникам каретного двора придётся день и ночь трудиться, и то не обеспечат всех страждущих, — не отрывая от меня взгляда, поинтересовалась она.
— Ну, о себе я не забуду. Любой, кто пожелает воспользоваться моими чертежами должен будет выплатить мне пятьдесят рублей с каждой произведённой кареты, — покончив с завязками на исподнем, ответил я.
— А не маловато просишь? Кареты товар дорогой.
— Это за то, чтобы ничего не делать и только деньги получать? Нормально. К тому же, глядишь, я ещё что-нибудь придумаю.
— Ты так легко об этом говоришь, словно уже знаешь, что именно придумаешь.
— Может да, а может нет. Лена, ты бы не глядела на меня так-то. А то я ведь плюну на всё и потащу тебя в постель, — с напускной угрозой, заметил я.
— И что тебя удерживает, — игриво вздёрнула она бровь.
— Между прочим, кому-то нужно в полк.
— Ну, полк это не твоя печаль.
— А в универе я могу хоть неделю не появляться, у Витьки лекции одолжу, — многозначительно улыбаясь я приблизился к ней.
— Так. Стоять! Петя, мне и впрямь в полк. У меня сегодня смотр.
— Поздно. Ты меня раззадорила.
— Нет! Петя не смей!
Ага. Как же. Вот сейчас всё брошу… В смысле бросил конечно. Вот подхватил её на руки и под игриво-испуганный визг бросил на смятые простыни. Ну и сам туда же, сграбастав её в свои объятия. Угу. Ну типа сграбастал. Я конечно изрядно подрос, только против Лены мои силёнки по прежнему не пляшут. Пожелай она, так и в окно выбросила бы не напрягаясь…
Когда я вышел на крыльцо, от обочины чуть в сторонке отъехала бричка и подкатила ко мне. На облучке Клим и Илья, в коробе под сиденьем ружья, клинки и припасы, в пристроившихся сбоку пистолеты. Я сделал выводы из прошлого, и теперь без охраны не хожу. А чтобы иметь под рукой соответствующий арсенал, обзавёлся-таки собственным экипажем.
По сути та же пролётка, разве только без мягкого хода. Рессоры прилаживать не стал, решил, что эта новинка должна появиться именно на каретах, а я и так ливер не растрясу. Зато отказывать себе в крыше над головой не стал, а потому обзавёлся поднимающимся верхом. Оно и в дождь прикроет, и от палящих майских солнечных лучей сбережёт, как сейчас.
— Куда едем, Пётр Анисимович? — когда я устроился на сиденье, обернулся ко мне Клим.
— Портфель-то мой не потеряли?
— Как можно, — возмутился Илья, который уже всерьёз ревновал меня к Климу.
Так-то вроде он со мной больше времени проводит, и за Лизой присматривает чаще именно Хруст. Это сегодня я ночую не дома, потому они двое и при деле, чтобы в ночь могли по очереди отдохнуть. Но вот чувствует мой молочный брат, что Климу у меня доверия больше, и это ему откровенно не нравится.
Помнится, зимой на постоялом дворе дивился тому, что проспал всё на свете, да ещё и с тяжёлой головой проснулся. Вижу, что появились у него какие-то подозрения, но вопросы не задаёт. Он конечно образования не имеет, но не дурак, и соображалка у него работает хорошо. Признаться, я уже подумываю найти какой предлог и отдалить этого пытливого вьюношу от себя. Летом непременно навещу Троекурова и прикуплю себе ещё парочку боевых холопов, а Илюху… Да вон, хоть к Лизе приставлю…
— О! Ну хотя бы ко второй лекции появился, — встретил меня в аудитории Осипов.
— А ты чего же по мне соскучился, Витя? — хмыкнул я.
— Я, нет. А вот профессор Брюс с присущей ему педантичностью отметил у себя всех кто был в аудитории, так что боюсь мои лекции тебе не помогут.
— Ну, это мы ещё поглядим. Ты главное не жадничай, дай взглянуть на твою тетрадку.
— Вот мне интересно, ты действительно всё запоминаешь, или просто выделываешься?
— Хочешь проверить?
— Хочу.
— А давай поспорим, чего я за просто так напрягаться буду.
— И велик заклад?
— Империал, — не стал мелочиться я.
— Не. Оно того не стоит. Я лучше просто тебе не покажу сегодняшнюю лекцию. И последующие тоже.
— Удар ниже пояса.
— Ну ты же не стесняешься бить по моему кошельку и самолюбию.
— А твой родитель мог бы не зажимать тебе деньгу, чтобы ты по камнетёсным и стройкам не околачивался.
— Он не желает меня баловать, и правильно делает.
— Какая лекция? — сдаваясь спросил я.
— Четвёртая, — удовлетворённо произнёс он.
Раскрыл свою тетрадь, которая на секундочку по формату ближе к конторской книге. Полистал немного, нашёл искомое и сделал мне приглашающий жест. Я картинно вздохнул и начал цитировать ему лекцию, начиная с заглавия темы.
— Всё, убедил, — удивлённо качая головой, произнёс Виктор.
— А я тебе говорил, что я уникум.
— Да кто бы сомневался. И вообще вы с сестрицей как ни от мира сего. Ты универсал, пусть и слабенький, зато память феноменальная. Она вообще всех профессоров и преподавателей университета на уши поставила.
Угу. Есть такое дело. Дура потому что. Я ей по-русски сказал, не пускать никого к своей Сути. Так нет, уговорили, напели в уши дифирамбов, потом на силу отбоярились, чтобы оставили её в покое. Хорошо то, что подобные случаи уже были известны, хотя и случались гораздо реже чем попадались универсальные одарённые.
Причина в пропускной способности каналов. При приёме желчи происходит их временное увеличение, когда же эффект схлопывается, каналы приходят в прежнее соответствие с вместилищем. Иными словами в её случае они должны были вновь стать ниже среднестатистических показателей. Максимум, что ей в этом случае светило это потенциал седьмого ранга.
Но тут в дело вступил я, и карман с Силой почти четырёхмесячной выдержки. Как результат, произошло увеличение каналов, перешагнувших средний рубеж, и как следствие рост потенциала до девятого ранга. А такого не бывает. Ну, перестарался я. Всё от того, что действовал по принципу вперёд, бегом, скачками. А импровизация это не всегда хорошо. Впрочем, обошлось и ладно.
— Ну ты на лекцию взглянуть-то позволишь? — протянул я руку.
— Гляди, куда же тебя девать, — передал он мне тетрадь.
Я медленно пролистал исписанные страницы, сразу раскладывая всё по полкам, ну и изображая заодно усиленную работу мысли. Хотя и запоминал всё даже при мимолётном взгляде. Ну, не стоит перегибать. С другой стороны, кому какая разница. Вообще, раньше надо было думать, когда светился перед Виктором. А теперь одним козырем стало меньше.
— Витя, я что спросить-то хотел, как у тебя обстоят дела с боярышней Столбовой?
— А ты с какой целью интересуешься? — удивился боярич.
— Да просто, — я с безразличным видом пожал плечами. — Лиза с ней, не то, чтобы дружит, но общается ещё с гимназии, и она пару раз бывала у нас на квартире. Ты тоже на обед заглядывал, а так, чтобы вместе, ни разу. Вот я и подумал, что странно это как-то.
— Чего странного-то? Мы с Ариной просто друзья. Хорошие друзья и не более.
— Ага. Понятно, что ничего не понятно, — многозначительно хмыкнул я.
— Ой, да брось ты. Кстати, ты прошлую историю закончил?
— Нет. Сегодня на лекциях буду выводить финал, надеюсь уложусь.
— Отлично, — потёр руки Осипов.
Он подсел на мои комиксы, и всё время заглядывает мне через плечо. Что ему не мешало покупать уже готовую книжицу, с её появлением в лавке. Говорит, что коллекционирует, а после будет рассказывать своим детям и внукам, что вот с этим талантищем он сидел рядом за одной партой. Первый мой фанат, которого я знаю в лицо. Так что, последнюю книжицу я подарил ему уже сам, и решил, что буду обеспечивать и впредь. Ну приятно же. Не ему. Мне…
Когда вернулся домой, то против обыкновения застал Лизу. Вообще-то, она практически всё время занята. Днём в университете. Вечерами обычно в обществе Рощина, и нередко с этюдниками, Вадим приобщает её к прекрасному. Не то чтобы у неё был талант к рисованию, но на уровне любителя, и в качестве релаксации, вполне. Возвращается уже затемно.
Три раза в неделю после универа катается на каретный двор, где остаётся и на ночь, благо дом имеется. По моему совету сестрица вникает в технологические вопросы. Тут всё без дураков, она однозначно станет владелицей мастерской, и после того как я запущу механизм производства, больше близко к нему не подойду.
Да я уже практически потерял интерес к этому предприятию, и занимаюсь им исключительно из желания помочь сестре и упрямства. Ну вот не интересно мне это. После того, как собрали первый образец меня охватило чувство облегчения и выполненного долга. Всё! Карета построена, дальше сами!
В принципе, практически так оно и было. Второй образец собирали уже без моего участия. Обкатку и выявление дефектов я так же сбросил на Тихона. Разве только порой подсказывал, как обойти тот или иной затык, явившийся моим упущением. Ну, у меня ведь только память исключительная, а это как бы не означает знания, и умения. Так что, ничего удивительного в том, что я допускал ошибки. К слову, с огнестрелом такого не наблюдалось, потому что тема стволов мне реально интересна. Правда, ровно до того момента, как я приходил к выводу, что оружие готово.
— Лиза, а ты чего дома? — не смог сдержать я своего удивления.
— Петя, ты чего? Сегодня же твой день рожденья.
— Правда? А я как-то и забыл.
Понятно, что я в принципе ничего не могу забыть. Но как-то не предавал этому значения, а потому попросту не думал в эту сторону. Сестра же, как раз подумала. Мало того, судя по дыму коромыслом, и витающим в воздухе дразнящим ароматам, тут похоже намечается застолье.
— Пригласила в гости Вадима?
— И не только его. Будут ещё и Мария с Анной.
— Мне казалось, что это мой день рожденья.
— И?
— И гостей значит должен приглашать так же я.
— Вот и пригласи жениха Анны. Вы же кажется дружны.
— А он-то тут при чём?
— Ни при чем. Но мне кажется, он нравится Анне.
— А по-моему они как кошка с собакой. Погоди, так это ты для неё просила разузнать об Осиповой и Столбовой.
— Ну, не то чтобы она откровенно об этом говорила… А что ты узнал?
— Да ничего. Как я и думал, они просто дружны.
— Вот и Арина говорит то же самое. И кажется они не лукавят. Тем паче нужно постараться свести Виктора и Анну. Они же симпатизируют друг другу, это видно.
— Ну может быть ты и права, только я ничего подобного не замечаю. А вот насчёт приглашения Марии Ивановны…
— Может хватит уже! На ровном месте завёлся, и всё успокоиться не можешь. А может это просто упрямство? Не хочешь признавать, что не прав, вот и кабенишься.
— Лиза, ты где таких слов нахваталась?
— Да от тебя и нахваталась, босяк. И не смей ей сегодня дерзить. Обижусь. Стоять! Уходить тоже не смей. Прибью!
— Лиза, а может ты просто желаешь свести меня с Марией Ивановной? Ну признайся.
— А что такого? — тут же вскинулась она. — Ты вон нашёл волколака для меня, и для себя сыщешь. Поднимешь дар, и восьмое поколение дворянства тебе в помощь.
— Да мне не одного волколака сожрать надо.
— Ну так и время у тебя есть, и денежки водятся. Не вижу непреодолимых препятствий.
— Я ещё с ростовщиками за твоего зверя не расплатился.
— Ничего. Скоро каретный двор заработает. У тебя получилась просто превосходная карета, я прям не нарадуюсь, кататься в ней одно удовольствие. Кстати, ты читал сегодняшнюю газету? Государь учредил Привилег-коллегию, и если ты подашь бумаги, то никто кроме нас не сможет делать такие. С твоим-то размахом и доходным домом долг ты закроешь быстро, и денег подкопить получится. Да даже если опять обратишься к ростовщику, он не задумываясь ссудит тебя деньгами. Просто ищи охотников.
— Лиза, остановись.
— Что?
— Кто сказал, что мне нужна княжна?
— А что, хочешь сказать нужна эта старуха Тульева?
— Лиза! — припечатал я.
— Ну что Лиза-то? Петя она ведь… — начала обиженным тоном бормотать она.
— Прекрати, — уже спокойно перебил я. — Елена Митрофановна не заслуживает подобного отношения с твоей стороны.
— Да? А знаешь какие разговоры ходят по Москве? Мол, княжна Голицына-Тульева нашла молоденького жеребчика, и теперь непременно женит на себе бесталанного, благо ей уже не рожать, и будет доживать старость в утехах.
— А о том, что мелкая дворянка отхватила себе потомка древнего и славного рода уже не говорят?
— Петя! — возмутилась она.
— Всё, сестрёнка закончили этот разговор.