Под утро Алина выбралась из-под храпящего тела Федора. Она еще сама плохо понимала, что хочет сделать. На автомате пошла в детскую. Ванечка скинул одеяло, одна нога свешивалась с кровати. Видно, что мальчишка спал в эту ночь беспокойно. Что ж, не мудрено.
Алина впопыхах начала собирать вещи. Денег было совсем мало, она не работала, а все что нужно покупал муж. Что-то все-таки ей удалось отложить, сущие копейки, но на какое-то время хватит. Еще были недешевые драгоценности, но как их реализовывать она представления не имела. И как к этому отнесется Федор, если она начнет распродавать его подарки? Да плевать! Просто нужно взять вот это колечко с бриллиантом, оно ей всегда нравилось, серьги на ней надеты, и вот этот кулончик с фотографией их некогда счастливой семьи. На крайний случай это можно сдать в ломбард, а остальные украшения оставить — пусть подавится!
Не без труда одев сонного Ваньку, взяв сына на руки, и повесив на плечо дорожную сумку, она тихо вышла из дома. На улице уже совсем рассвело, но людей не было, город еще не проснулся. Горло словно сжали железные тиски. Только не жалеть себя, не расхлюпаться!
Пошла, куда глаза глядят. Надо бы было вызвать такси, но телефон остался дома. По гаджету Федор смог бы ее легко выследить, тем более как-то, когда она задержалась у подружки, он так уже делал. Это она сообразила. А вот вызвать машину из дома — нет.
Где-то полчаса она шла по пустынной улице. Иногда, запыхавшись, садилась на уличные скамейки передохнуть. Все-таки сумка и Ванечка были нелегким грузом. Потом вставала и снова быстрым шагом шла вперед, не понимая куда. Боль в душе словно придавала ей сил.
И куда теперь, к маме, к Лильке? Там муж будет искать её в первую очередь. Но она не хотела просто чуть-чуть испугать Федора, она не хотела его больше видеть НИКОГДА. Никогда не слышать его голоса, не чувствовать его рук на своем теле. Алина почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Он же полез к ней после любовницы, прямо сразу. Даже неизвестно, принял ли он после всего этого душ? А она не смогла дать достойный отпор.
— Мама, мы куда? — прошептал Ванечка, обнимая ее за шею.
— Отдыхать. В самое прекрасное место на земле. И там будем только мы вдвоем, я и ты, сынок. Только я и ты, — сказала она, задыхаясь.
На дороге показалась старая «семерка». Алина замахала рукой. Машина остановилась, пожилой водитель с длинными седыми волосами вопросительно посмотрел на запыхавшуюся девицу. На простой вопрос: «Куда подвезти?» Алина не знала, что ответить.
— А вы куда едете?
— На привокзальный рынок, молоко везу.
— Да-да, вот туда нам и надо.
— Садитесь.
Можно взять билет и уехать куда-нибудь. В Сургуте жил двоюродный брат матери дядя Слава. Видела она его только раз в детстве. Но по просьбе мамы через «Одноклассники» поддерживала с ним связь, поздравляла с праздниками, спрашивала о здоровье родственников. Алина даже знала его адрес. Только как попасть в этот Сургут? Все-таки надо было остаться дома, сначала разработать план, подготовиться, купить билеты, предупредить дядю, а затем уезжать. Однако, наверное, если бы она не ушла сейчас, то нашлось бы еще сотни причин, чтобы не уйти потом. А уйти было необходимо.
Мысли мелькали в голове, ни одна не отвечала на главный вопрос: что делать? Несмотря на зарождающийся за окнами автомобиля день, Алина понимала, что находится в густой тьме, жизнь разрушена, и она не представляет, что делать дальше.
Они довольно быстро ехали по свободным улицам. Ванечка задремал. Выходя у вокзала из машины, Алина вновь водрузила на себя сумку, взяла на руки мальчика.
От предложенных денег дед отказался, заметив, что с пассажиркой не все ладно.
— Если молока для мальчонки надо, я там, в торговых рядах с правого края, — только ответил он, махнув рукой.
Алина решила взять билет на ближайший поезд, который шел в какую-то Идарку, переждать там, в районе, где съемное жилье должно быть дешевле. Устроиться на работу, хоть уборщицей, чуть подзаработать, точно узнать, как добираться до Сургута. Надо только предупредить маму, чтобы про дядю ни словом Федору не обмолвилась. А там она доберется до далекого города, как-нибудь устроится. Что ж, это уже было похоже на какой-то план.
Она купила билет, поезд отправлялся через два с половиной часа. Алина присела на жесткую скамейку в зале ожидания, сама не заметила, как задремала.
— Березина Алина Сергеевна, подойдите к справочному бюро вокзала. Березина Алина, подойдите к справочному бюро вокзала, — заверещал женский голос из динамиков. — Вас ожидает муж.
Алина чуть не подпрыгнула на месте. Сердце бешено заколотилось. Как он нашел ее так быстро? Она надеялась, что Федор еще спит. А он уже давно взял ее след и нашел, как по щелчку пальцев. Ей показалось, что мужчина видит ее через каждую привокзальную камеру, которые сейчас все, без исключения, нацелились на нее.
Она схватила Ванечку, сумку и помчалась, сама не понимая куда, прочь с вокзала. Вернуться к этой жизни, к ежедневным унижениям, к ощущению, что она человек второго сорта, к сексу без согласия? Нет! Только не это!
На секунду опомнилась, оглянулась, она бежала от видеокамер и оказалась в торговых рядах. Найти доброго дедушку, торгующего молоком в полуторалитровых бутылках, оказалось несложно.
— Ты за молоком, дочка? — узнал он её.
— А машина у вас часто ломается? — выпалила она, не ответив на вопрос.
Дедушка с удивлением глянул на бывшую пассажирку.
— Нормальная у меня машина. Только вот кузов подгнил немного. А так ездит, ласточка. Зимой плохо заводится, правда. Но то зимой…
— За сколько бы вы ее продали?
— Да кто ее купит?
— Я!
***
Алине показалось хорошей идеей купить машину и ехать, куда глаза глядят. Так их с Ваней точно не вычислят. На билеты, конечно, она потратила деньги, по нынешнему ее положению — уйму. Но если ее будут искать, то это только в плюс, пусть едут в Идарку, где ее с сыном никогда не было.
Дед долго не ломался, отдал документы на машину и ключ. Наверное, такое предложение показалось ему манной небесной. Пришлось выложить почти все взятые с собой деньги — пятьдесят тысяч. Нужно было еще как-то переоформить машину на себя, но это все потом. Хорошо, права взяла с собой. Алина села за руль, с трудом приноравливаясь к вождению старой, жесткой, но довольно оборотистой машины, рванула вон из города.
«Как же Федор нас так быстро нашел?» — крутилось в голове, пока посадки из высоких деревьев и рекламные щиты мелькали в глазах.
— Мама, пи-пи, — пропищал Ванечка.
Алина глянула в зеркало заднего вида. Мальчишка состроил жалобную мордочку. Они остановились на первой площадке для отдыха. Вышли в живописном месте, оборудованном кранчиком с водой для питья и туалетом. Кругом царил покой, пели птицы, все это страшно диссонировало с черной бурей в душе девушки.
Зашли в придорожный ватерклозет, даже довольно-таки чистый. И тут Алина с ужасом поняла, в чем прокололась: на руке сына красовались зеленые детские часы с геолокацией, камерой и даже прослушкой! Как она могла об этом не подумать! Ваня надел гаджет по привычке, он всегда так делал, выходя из дома, а его мать-беглянка даже не подумала об этом! Часы полетели в унитаз. Ваня запротестовал, но было поздно.
Они помчались дальше. Алине показалось, что они едут целый день, на самом деле, они были в пути не более полутора часов. Малыш уже устал, да и Алина чувствовала себя на пределе, особенно после бессонной ночи и всего пережитого. Они заехали в какой-то районный центр. Солнце уже палило вовсю. Они подъехали к торговому центру, рядом бабушки прямо на пыльной дороге торговали зеленью, червивыми яблочками в железных мисках, на пакетах горкой лежали зеленые стручки гороха.
Алина выбрала самую старенькую и, как ей показалось, добрую торговку, в белом хлопковом платочке с синими цветами. На сморщенном загорелом лице старушки светились яркие голубые глаза.
— Бабушка, вы не знаете, где-нибудь здесь сдается комната, ну чтобы совсем дешево?
Бабулька посмотрела на девушку, потом на мальчика, снова на девушку.
— Милая, да кто ж с ребенком в свой дом пустит? Сейчас, знаешь, какие люди капризные пошли. Это раньше семеро по лавкам и никто никому не мешал. Теперь любой ребячий крик раздражает. Тебе надо отдельное жилье искать.
— Вряд ли у меня на отдельную квартиру денег хватит, — ответила Алина, чувствуя, как все внутренности захватывает холодное отчаяние.
Старушка в задумчивости пожевала губы беззубыми деснами.
— Знаешь, милая, есть у меня домик, от товарки остался. Умерла она, просила за ним следить, чтобы дети из города не на руины приехали, а в нормальное жилище. Только дети, наверное, никогда и не приедут. Даже Аглаю хоронить не приезжали. Я старая уже, и так, как белка в колесе, хозяйство на мне, куры. А тут еще дом Аглаи, огород там у нее остался. Вот могу тебя туда пустить, но ты огород поливай, за садом ухаживай. Только не здесь домик, а в Зелёновке. И я сама оттуда, сюда в базарные дни приезжаю.
— Очень хорошо, за всем послежу, вы меня очень выручите! — воскликнула Алина.
— Меня баба Настя зовут. Только мне все распродать надо, жди, в три часа в Зеленовку автобус идет.
— У меня машина, как все продадите — тогда и поедем, — обрадовалась Алина.