Алина настояла, чтобы первым делом они отправились за Ваней. Темные очки не помогли, воспитательница с недоумением смотрела на разбитое лицо Алины, но ничего не сказала. С неменьшим удивлением она посмотрела на высокого, светловолосого парня. Олег стоял рядом, словно верный страж. Он сказал, что не отпустит Алину ни на шаг, независимо от ее желания. Иван с радостью побежал к маме.
— Золотко мое, наконец-то, как я соскучилась, — обняла она сына.
— Мама, у тебя синяк, — Ваня тихо коснулся ее лица.
— Да, малыш, ударилась, сейчас поедем в больничку, немножко полечимся. Ты пока с бабушкой Наташей побудешь, она ждет нас в машине.
— Бабуська приехала, — обрадовался малыш. — Олег, привет! Хорошо, что ты тоже пришел.
Олег со всей серьезностью пожал протянутую ладошку.
***
Процедура фиксации побоев была недолгой и даже несильно неприятной, благодаря протекции Олега, привезшего Алину в частную клинику к знакомому врачу. Обращаться в полицию Алина наотрез отказалась.
— Причинение легкого вреда здоровью, статья 115 УК РФ, плюс незаконное удержание против воли. Заявление в полицию поможет сделать твоего мужа более покладистым, так мы быстрее и с большей выгодой добьемся развода, — сказал Олег.
— Я вроде бы ничего не говорила про развод, — вдруг вспылила Алина.
Они сидели в кафешке, недалеко от дома Наташи. Надо было все обсудить, а в маминой однушке развернуться негде. Достаточно того, что Завьялов остался с Ванечкой и Натальей. «Для безопасности», — как сказал он.
Алина настояла, что пока побудет у мамы. На приглашение Олега пожить у него, ответила, что такой переезд только подтвердит правоту Федора, которую он доказывал кулаками несколько часов назад.
— Жить, где захочешь, не является противозаконным деянием в отличие от рукоприкладства, — ответил Олег, но настаивать не стал.
Всю дорогу от поликлиники до дома он был необычно молчалив и задумчив. Теперь, сидя напротив за столиком кондитерской, он с нечитаемым выражением лица смотрел на Алину. От его обычной веселости не осталось и следа. Но это его совершенно не портило.
«Блииин, ну какой же красивый», — подумала Алина.
Хорошо одетый, без щетины он был просто великолепен. Оказывается, в нормальной жизни Олег был располагавшим к себе, интеллигентным молодым человеком. Хотя она готова была увидеть его вновь без одежды. Ой, о чем это она?
— Ты собираешься жить с ним дальше? — серьезно спросил Олег.
— Я не люблю, когда на меня давят, особенно, когда говорят про выгоду при разводе.
— Это нормальный подход, я — юрист. Он должен отвечать за свои действия и нести ответственность за ребенка, — заметил Олег. — Ты сбежала в Зелёновку, когда узнала, что он тебе изменил. А теперь куда бежать собираешься?
— Теперь никуда не побегу. Тогда, кстати, он меня тоже ударил.
— Ты же понимаешь, что чем дальше, тем больше он будет издеваться над тобой, чувствуя свою безнаказанность.
— Раньше мне казалось, что я не смогу избавиться от него, что я полностью зависима.
— А теперь?
— Теперь не кажется.
Олег продолжал смотреть на нее прямо, не отрываясь. Подтянутый, деловой, спокойный, одетый с иголочки. Это был совсем не тот человек, что ходил с ней на речку в смешной чужой футболке. И все-таки это был он, свалился сегодня на ее голову, невесть откуда, как в первую их встречу. Только теперь он вытаскивал ее из болота безысходности. Врач сделал ей обезболивающее. Но главное, не болело внутри, испарилось отчаяние, которое глодало последние дни. Словно что-то долго назревало и вот прорвало, стало легче. Отчасти своим поступком Федор, сам не подозревая, расставил все по местам.
— Ты можешь на меня рассчитывать, — сказал Олег, словно прочитав её мысли.
— Тогда я буду зависима от тебя?
— Нет, ты сможешь сама выбирать, что тебе нужно в жизни.
— И почему ты должен мне помогать?
— Ты же не бросила меня голым в чистом поле, — чуть улыбнулся он.
Не такой ответ ей хотелось услышать, совсем не такой. Она поймала себя на мысли, что, несмотря на весь ужас, который ей пришлось пережить несколько часов назад, сейчас все хорошо, и думать о будущем совсем не страшно. Это так лекарства действовали? Или просто Олег был рядом. Пусть не ее, пусть он принадлежит этой сволочной Алисе, но ему можно верить, он не бросит. Иметь такого друга тоже очень здорово, настоящий подарок судьбы.
— Дай мне пару дней, мне надо немного прийти в себя, все осмыслить. Может быть, поговорить с Федором, когда остынет.
— Ты еще собираешься с ним разговаривать? После всего этого? — Олег сложил руки на груди, глаза отливали серым металлом.
— Он был не в себе. Понимаешь, жизнь его тоже рухнула.
— Для тебя имеет значение, что он думает?
— Он мне не чужой человек. Сначала все было очень неплохо. А как все испортилось, я даже не поняла.
— Ты повзрослела и стала видеть то, чего не видела раньше. Вот смотри, мать Тереза, ты не смогла перезвонить маме, я не пришел. Что бы было дальше? Ты сидела, прикованная к батарее, час, два, день, может быть и ночь. Воды он тебе оставил, а как, извини, в туалет, как спать, вообще, каково ощущать себя собачонкой на цепи? А потом он вернулся, и ты ему очень обрадовалась, потому что истомилась столько сидеть на привязи. А он решил тебя еще побить для профилактики. И это в том случае, если он не напился до чертиков и не отключился на пару суток, вообще забыв про тебя.
— Ты жесток.
— Нет, жесток не я. Никогда, в каком состоянии не буду, я не поступлю так с женщиной. Да и с мужчиной тоже. Я принимал участие в бракоразводных процессах, были и дикие случаи. Я вижу, что женщина до последнего готова понимать и прощать самого отпетого негодяя, благодарить его за то, что не побил, что не напился. Так бывает нередко. А, значит, надо открыть ей глаза правдой. Чем скорее, тем лучше.
— И Алиска твоя прям такая? Все простит?
Олег пожал плечами, на секунду представил, чтобы было, застукай их Алиса, мирно пьющих кофе и разговаривающих в кондитерской.
— Нет, Алиса другая.
— Вот видишь, все люди разные. Федор обыкновенный человек. Ты тут нарисовал страшную картинку. А если он передумал и уже вернулся домой прямо сейчас?
— И что дальше? Что он будет делать в лучшем случае?
Алина смутилась. Но раз пошел такой откровенный разговор, нужно идти до конца:
— Он бы потащил меня в койку. И мне это не нравится. Просто он меня никогда не спрашивает…
Последние слова она уже прошептала.
— Мразота… — выдавил Олег сквозь зубы.
Симпатичная официантка принесла пышные, как облачко, розовые пироженки, капучино для Алины и черный кофе для Олега в изящных чашечках. Заулыбалась, спросила у парня, что еще принести. Алину кольнуло, ей показалось, что ее игнорят, а к ее спутнику внаглую клеятся. Олег отпил глоток, немного улыбнулся, быстро глянул на Алину, затем повернулся к девушке, посмотрел на бейджик:
— Мариночка, мы, правда, больше ничего не хотели. Но для того, чтобы увидеть вас снова, принесите попозже, пожалуйста, фруктовые десерты.
Алина чуть не задохнулась от ярости. Кадрит официантку прямо на её глазах!
— Только вы аккуратнее, — влезла она. — Если десерты будут некачественные, он может быть несдержан.
Алина красноречиво постучала по своей губе с кровоподтеком.
— Клевета, — пожал плечами Олег, откинувшись на спинку кресла.
Марина в изумлении отошла, но на это уже никто не обратил внимание. Они поедали друг друга глазами. Алина почувствовала крепкую связь с этим знакомым незнакомцем, понимание с полувзгляда. Похоже, эта связь была уже тогда, с самой первой их поездки в пахнущей клубникой «семерке». Но только сейчас она смогла себе в этом признаться.
— Да ты стерва, — сказал Олег, наконец, пряча улыбку.
— Последнее время сама себя не узнаю, — вдруг призналась она. — Должна сидеть, рыдать, жалеть себя, а у меня внутри пусто. Хотя не представляю, что будет дальше.
— Я представляю, — сказал Олег.
***
Олег проводил Алину до квартиры Натальи. Через дверь слышался громкий голос Завьялова.
— Он сейчас там всю квартиру разнесет, — усмехнулся Олег.
— Он хороший, — ответила Алина.
— Я знаю. Может, дашь номер телефона, наконец?
— У меня опять его нет. Федор запер телефон в сейф. И документы там, чтобы снова бежать не удумала.
— Все-таки придется привлекать полицию. Они неохотно занимаются семейными дрязгами и домашним насилием, но ничего, мы их простимулируем.
— Давай все оставим на завтра. Попробую поговорить с Федором по телефону. У мамы-то есть смартфон, — увидела она вопрос в глазах Олега. — А сейчас просто с ног валюсь.
— Это лекарства и отходняк. Вот моя визитка, позвони, как решишь, что будешь делать дальше. Полное юридическое сопровождение гарантирую. С утра у меня рассмотрение важного дела, но в двенадцать у нас перерыв, позвоню обязательно, продиктуй телефон мамы, позвоню на него. Если что, сразу звони, не смогу ответить — звони Андрею, он всегда на связи. И не пускай своего Федю на порог, он может мамы не постесняться, что-нибудь еще учудит. Дверь у вас хорошая, металлическая, вряд ли башкой пробивать будет.
Все было сказано. Но они продолжали стоять друг напротив друга. Алина сделала шаг вперед, обхватила его за шею, поцеловала в щеку. Он повернул голову, нашел её губы. Поцеловал очень осторожно, помня о побоях. Но ей совершенно не было больно. Наоборот, какое-то неведомое чувство пробило все тело, наполнило каждую клеточку, сладко заныло внутри. Голова отключилась, и ее понесло в странные ощущения, темные, волнующие, открывающие новый мир, пьянящий и безумный, убивающий все условности и правила. Неужели так бывает от поцелуев? Олег не позволял себе ничего лишнего, держал за талию, касался волос. Но и эти невинные прикосновения прожигали насквозь, ей хотелось большего, словно все тормоза были отпущены. Она прижалась сильнее, почувствовала, что твердое мужское уперлось в живот. Ой, оказывается, это стремление было не только с ее стороны, такая игра на двоих.
Олег отстранился, посмотрел ей в лицо.
— Это лишнее. Тебе сейчас нужно прийти в себя. Скажи Завьялову, что я велел ему закругляться.
Развернулся и, не оглядываясь, пошел вниз по ступенькам. Алина смотрела на его ровную спину. Захотелось побежать за ним, приказать, просить, умолять остаться. Но она этого не сделала.