— Убираем учебники! — Алина поставила сковородку с дымящейся жареной картошкой посредине стола в палисаднике, где занимались Олег и Света. — Ужинать будем здесь, тут места побольше.
— Дядя Олег, а завтра будем заниматься? — спросила девочка, с обожанием глядя на мужчину.
— Честно говоря, послезавтра мне надо на работу. А вот завтра, если Алина не выгонит… В любом случае у тебя все получится. Когда поедешь в Англию, всех поразишь своим знанием языка.
— Я? В Англию? — Света рассмеялась. — Мне пора домой. Папа скоро придет.
И убежала.
Олег вдохнул запах жареной картошки с луком, глядя на девушку, раскладывающую тарелки и приборы. Картошка на завтрак, обед, ужин. Он готов есть картошку и на десерт.
После ужина Алина пошла купать мальчишку. Олег поливал огород, протянув черный шланг от крана колонки, которая находилась на улице за калиткой. Чтобы вода не останавливалась, ручку колонки зафиксировал камнем, который валялся рядом, видимо, для этих целей.
Олег прислушался к кричащему Ванечке, который плескался в летнем душе, бросил шланг, быстро прошел в дом и нашел сумку. Копаться в чужих вещах было не по-джентельменски. Впрочем, как юрист он часто занимался именно этим. Но только в переносном смысле. Для контактного «копания» у него был Андрей Завьялов со своими профессиональными ребятами. Олег быстро нашел узелок. Это был простой носовой платок, в который хозяйка завязала золотые украшения: красивое кольцо с крупным бриллиантом, изящные сережки, неприлично дорогие, цепочка с алмазной гранью, на которой висел круглый кулон с зеленым камнем. Олег открыл кулон, внутри была фотография серьезного мужчины с массивной челюстью, синими пронзительными глазами и волнистыми короткими волосами. «Любимой Алише от Федора. Вместе навсегда!» — красовалась надпись курсивом. Какая банальность!
Он быстро сложил все обратно и вернулся к огородным делам. Надо же, если правильно продать эти сережки, можно год питаться не только картошкой. Вещи явно не были украдены, она сняла их, чтобы не привлекать излишнего внимания. Так кто же ты, Алина?
***
— Суууука! Жизнь сломала! Убью падаль! — разнеслось из-за забора, где жила Света. Затем раздался страшный грохот.
Олег перемахнул через забор, лавируя между аккуратными грядками, понесся к дому, из которого, держась за ухо, выбежала Света. Ворвавшись внутрь, он сначала увидел валявшийся на полу разбитый телевизор, затем невысокого рыжеватого мужичонку. Нетрудно было догадаться, кем он приходился Свете. В угол забилась высокая черноволосая женщина. Мужик размахнулся.
— Я бы на твоем месте этого не делал, — предупредил Олег, не желая нападать со спины.
Светин батя развернулся, мутными глазами посмотрел на Олега.
— Санёк? Ты приехал?
Потом присмотрелся.
— Козел, ты чо надел футболку моего сына?
Оглянувшись по сторонам, мужичонка взял деревянную табуретку и двинулся на Олега неуверенным шагом. Парень легко увернулся от долгого пьяного замаха, одной рукой толкнул папашу, который тут же полетел на пол, насел сверху, вцепился в горло.
— Слушай, тварь, я теперь твой сосед. Услышу хоть писк с твоей стороны, приду и сделаю так.
Он заломил алкашу один палец. Мужичонка взвыл.
— За один дебош сломаю один, за второй — два, за третий… Ну ты понял?
— Понял, — прохрипел рыжий. — Да понял, понял.
На руку Олега легла дрожащая ручонка Светы:
— Отпустите его.
Олег разжал хватку, встал.
— Чтобы вместо водки, на телевизор деньги копил. Хороший телевизор купишь дочери через месяц.
— На хороший трех зарплат не хватит, — прокряхтел рыжий.
— Добавлю, но чтобы показал мне, сколько денег накопил.
— Угу, добавишь. Футболку-то Санькину верни.
— Верну.
Тут Олег увидел в дверях Алину с закутанным в полотенце Ванечкой на руках. Глаза её потемнели. Она молча развернулась и пошла домой, только не через растущую картошку и через забор, а к воротам на выход. Олег шестым чувством понял, что она злится, и в воздухе запахло грозой.
Выходя, он услышал, как папаша спрашивает у жены: «Это что ж, Алькин хахаль приехал?» Алька… А брат зовет его Аликом. Это что же, они с Алиной почти тезки?
— Дядя Олег, — догнала его Света. — Папа хороший, но как выпьет — крыша едет.
— А пьет он каждый день, — кивнул Олег.
— Ну да. Стал у меня деньги на выпивку спрашивать, думал, что Алина мне платит за то, что с Ваней сижу. Я говорю, что нет ничего. Он мне оплеуху. Мама стала защищать. Он телевизор об пол. Папа несильно руки распускает. Как хорошо напьется, так мама с ним вообще справляется.
— Мда, значит, сегодня не хорошо напился…
Войдя во двор Алины, Олег понял, что сильно накосячил. Он так оперативно сиганул через забор, что воду не отключил. Все это время шланг продолжал поливать самостоятельно, и не только помидоры. Полдвора затопило.
Алина вышла из дома уже без Ванечки.
— Ты понимаешь, что ты завтра уедешь, а нам еще здесь жить? Мне как теперь с Серёгой соседствовать? Что в его пьяную голову взбредет в следующий раз? Итак, как на пороховой бочке. А у меня ребёнок! — возмутилась Алина.
— То есть, ты не хочешь, чтобы я уезжал? — опять перевернул все с ног на голову Олег.
— Я тебе не об этом!
— А о чем? Ты нуждаешься в защите. Разве не об этом?
— Мы с тобой знакомы только день, а ты меня уже три раза довел до ручки! Первый раз, когда в поле чуть не прибил, второй на речке почти утонул.
— Даже не планировал, я мастер спорта по плаванью, — не удержавшись, вставил Олег.
— Третий раз с соседями взялся рассорить. Про затопленный огород бабы Насти вообще ничего не говорю!
Алина, свернув глазами, ушла в дом. Присела на кровать к засыпающему Ванечке. Вдруг услышала хлопнувшую калитку, выбежала во двор. Олега не было. Над Зелёновкой уже сгущались сумерки. Куда он, на ночь глядя? А что такого она сказала? Даже ругалась не очень, просто констатировала факты! Какие мы обидчивые!