— Говорят, Джепбар поклялся сгноить тебя в тюрьме.
— Не грози рыбе морем, бедняку го-рем, — сдержанно ответил Кайгысыз.
Старший брат пригласил его в свой дом не ради шуток, но Кайгысыз не хотел показать ему свою тревогу и озабоченность — пусть не думает, что и дальше сможет распоряжаться его судьбой, как глава семьи.
— Я знаю, что ты не простак, — продолжал Агаджан, — но как ни хитра лиса, а не уйдет от капкана, — степенно оглаживал он свою пышную рыжую бороду. — Может, лучше тебе бежать из Мерва? Старые люди говорят; «Кто боится, должен торопиться»,
— Куда бежать? — деловито спросил Кайгысыз.
— Не решаюсь советовать.
— Разве бегством избавишься от беды?
— Подбрось яблоко в небо, и пока оно упадет, моли судьбу о спасении.
— Пока власть у царя — судьба моя в его руках.
Жизнь Агаджана сложилась и в царской колонии весьма благополучно, ирония младшего брата показалась ему кощунственной.
— Разве не царь сделал нас людьми, дал тебе знания?
— А для чего, по-твоему, это было сделано?
— Чтобы ты был человеком.
— Чтобы я был цепным псом.
— Батрака, который не оправдывает харчей, в доме не держат. Обижаться не на что.
— А я не собака и не батрак! У меня есть свои цели, свои мысли,
Агаджан покачал головой.
— Мне трудно переспорить тебя и согласиться я не могу. А встречаться с тобой должен. Иначе душа не позволяет.
— Благодарю. Но я не могу отказаться от своих взглядов.
— Погубят тебя твои взгляды.
— Страх приводит к плохому…
Агаджан невольно улыбнулся. Все, что говорил брат, казалось ему чуждым и нелепым, но он всё-таки любил его и не мог не любоваться его отвагой и твердостью.
— А ты знаешь, мои друзья-банкиры считают, что ты помешался?
— С чего бы это?
— Неужели ты думаешь, что все твои словечки «социализм», «капитализм»— райское пение для ушей банковских чиновников?
— Люди разные. Некоторых мутит и от молока. А я думаю, что социализм и есть земной рай для людей.
— Ты ловишь миражи! И правы те, кто называет тебя сумасшедшим. Не жалеешь себя! Не думаешь, что говоришь, кому говоришь… Заставляешь болеть мое сердце. Уезжай из Мерва. Больше ничего не могу посоветовать.
Братья простились — теперь уж навсегда.