Едва ли помнил, как дошел до дома. Без бодрящего напитка и утреннего покура. С полнейшим дерьмом на душе. Кровь в венах закипала, кулаки то и дело сжимались и разжимались. Степан, только завидев меня в столько паршиво настроении, тут же молча утащил мелкую собираться, бросив Женьке, чтобы не лезла на рожон. Он знал, что в таком состоянии ко мне лучше не прикапываться с вопросами. По крайней мере во внерабочие часы.
Только плевать я хотел сегодня на работу, домчался до своей комнаты, чуть ли не с корнями выдернув телефон с зарядки и подошёл окну. Сжимал в руках мобилу, стискивая зубы. Блять. Я что баба, чтобы накручивать себя?
Только заслышав звук захлопывающейся входной двери, намекающей на то, что ребенка наконец-таки увели в колонию детского режима, настежь распахнул окно и часто задышал. Свободная рука сама потянулась к пачке сигарет, пока я листал контакты, собираясь наконец позвонить Алиске и все уже прояснить.
Однако не успел нажать на звонок, как на экране высветился входящий. Прежде чем ответить, все-таки зажег сигарету. Плевать, что в этом доме не курят. Я едва держался, чтобы все здесь не разнести к чертовой матери.
— Привет. Давай только быстро и по делу, — произнес раздраженно, делая глубокую затяжку. Последний человек, с кем хотел бы сейчас говорить, была сестра.
— Спасибо, что выделил для меня время в своем плотном графике, — со свойственным ей сарказмом произнесла Алёнка.
— Если ты хотела поупражняться в остроумии, то выбрала неудачное время, — бросил устало, намереваясь нажать отбой. Задолбала кота за яйца тянуть. У меня было дело поважнее.
— Подожди! — перестав кривляться, решительно проговорила она, словно почувствовав мой настрой. — Я не для того звоню. Папе плохо.
— Даже так? — не поверил ее словам ни на минуту. — Перепил коллекционного коньяка или переел устриц?
— По-твоему это смешно? — психанула сестрица. — Мы с тобой сегодня ночью вполне могли вступить в наследство, братик. И самое поганое, что ты его совершенно точно не заслужил.
— Так я не понял, — усмехнулся, вновь затягиваясь и понимая, что быстро свернуть разговор не получится. — Что тебя больше огорчило? Что отец выжил или что не всё досталось бы тебе?
— Какая же ты скотина, Русик, — притворно вздохнула Алёнка, являя собой не менее неприятную личность. — Ему реально хреново. Весь белый, лежит под капельницей, тебя зовет.
Я представил эту картину, но в моей голове она почему-то выглядела карикатурно, а вовсе не трогательно или печально.
— И что я должен сделать? Приехать и поменять ему инфузионный мешок? — хоть я и продолжал держаться невозмутимо, совесть начинала ворочаться в грудной клетке. Как бы не ругались с отцом, я за многое был ему благодарен. За свою жизнь, за спокойное и обеспеченное детство, да чёрт, много было хорошего. Сейчас даже представить было сложно, что с ним реально может что-то случиться и мне придется всё взять в свои руки.
— Утку, блять, вынести, — всё же у Алёнки первой сдали нервы. — Ты приедешь? — рявкнула она в трубку, а на заднем фоне послышался голос мамы:
— Это Русланчик? — она будто ослабла и слова ей давались с трудом. — Он может заехать в магазин?
— Мамуля, — елейным голосом обратилась к родительницы сестра, — может лучше в сад пойдешь, прогуляешься? А то на тебе лица нет.
Я же поморщился, понимая причину маминой усталости. Когда уже закончится этот гребаный цирк?
— Приеду, — бросил, нажимая отбой. Мечтая поскорее отрезать себя от ставшего мне чужим мира.
Выходил из комнаты ещё более злой и мрачный. Алиса не отвечала на звонки, будто испытывая мое терпение. И ладно бы просто игнорила, могла не услышать, это я ещё мог, кривя душой, принять. Но автоответчик упрямо в своей сраной манере твердил, что абонент не абонент, и советовал перезвонить позднее.
Позднее? Куда еще-то?! Я и так, судя по словам Дашки, уже прохерился везде, где только можно.
Женя, оставшаяся дома, заприметила меня, едва не кипящего от бешенства, уже у выхода из квартиры, когда я обувался. Сморщила свой ведьминский нос, видимо учуяв характерный запашок сигаретного дыма из моей комнаты, но ничего не сказала. И хрен с ней, окно я открытым оставил, до прихода мелочи должно выветриться. А выслушивать эту "королеву" местной гопоты я не собирался. Не в том настроении.
Ушел, захлопнув дверь и выматерился. Стёпка повез мелкую на тачке. Мне что, теперь ещё и общественным транспортом добираться?! Да в "Олимп" такие отродясь не ходили. Чего ради? Все ж на своих ласточках…
До боли сжав пульсирующие виски указательным и большим пальцем, смачно выругался. Мат эхом разнесся по подъезду, из женского полового органа оставляя лишь жалкий огрызок слова.
"…здец…здец…здец"
Впрочем, я тут же пожалел о своем поступке, ибо моментально был обхаян какой-то бальзаковской бабулькой, что жила по-соседству и сейчас как раз поднималась по лестнице, прямиком в сторону своего уютного гнёздышка. Старая карга.
Проигнорировав ее ворчание, вырвался на улицу, воровато оглянувшись. Мало ли, эта дура Дашка ещё не ушла. Всем же так нравится сегодня меня до белого каления доводить. Но обошлось.
Пришлось заказывать такси, пока меня не пересилило желание раздолбать бесполезную мобилу об асфальт. Всю дорогу так и сидел в душном салоне, словно отбитый какой-то. Чувства внутри клубилась, а от ненавязчивой, как ему думалось, болтовни водилы из ушей едва не шел пар. Мой игнор ему был по боку, а мне — его просьба оставить пять звёзд после окончания поездки. Так и добрался до отчего дома.
На крыльце уже стояла Алёна. Сложив руки на груди она ожидала моего приближения. Кожаные брюки и белая блузка смотрелись неуместно в такую жару. Но сестру это ни капли не смущало, ей всегда было плевать на общественное мнение и модные тренды.
— С каких это пор ты встречаешь меня на улице? — приподняв бровь, спросил с интересом.
— А что? Я просто очень ждала любимого братика, — слащаво произнесла Алёнка, растянув губы просто в отвратительном оскале, по ее мнению являющимся улыбкой.
— Обниматься, пожалуй, не будем, — остановил ее порыв, вытянув вперед руку. — Ты переигрываешь, Алёнчик. Говори прямо, что задумала.
— Отравить тебя, — вполне искренне проговорила сестрица. — Но после передумала, всё же одна кровь…
— Где отец? — устав от этих словесных перепалок, спросил серьезно.
— У себя, — немного нервно ответила Алёнка, а взгляд ее заметался. — Но ты бы сначала к маме зашел. Что-то она совсем расклеилась.
— Позже, — отмахнулся, собираясь войти в дом, но она остановила меня, схватив за локоть.
— Зайди к ней, — с нажимом сказала Алёна, а во взгляде ее мелькнула обеспокоенность. — Я уже не знаю, что делать…
Наконец передо мной стояла не бездушная кукла, а моя сестра. Та самая, с которой мы прятались в шкафу, когда отец в гневе разносил дом.
— Дальше только хуже. Папе всё равно, ты ушел, а я осталась здесь совсем одна. Смотрю на нее и… Что мне делать, Русь?
— Хорошо, — осторожно убирая ее руку, проговорил мягче. — Я зайду.
Алёнка кивнула, то ли благодаря меня, то ли соглашаясь со мной, и, отвернувшись, дала возможность войти в дом. Привычная обстановка, вроде всё как прежде, только я теперь другой. Не упивающийся своим превосходством и везением, что родился в столь успешной семье, а увидевший всё под другим углом. Оттого смотрящий на всё это с брезгливостью и каким-то сожалением.
Мама давно занимала соседнюю комнату со спальней отца. В детстве мне казалось это нормальным, и лишь повзрослев я осознал, что это, вашу мать, не норма. Они жили как партнеры или соседи, но явно не как супруги.
Я знал об его изменах, Алёна знала о них, да в этом доме знали все. А мама нашла себе “хобби”. Поначалу надолго уходила в сад под предлогом его окультуривания, возвращаясь с характерным амбре, а после перестала прятаться, начиная тупо спиваться. Мы долго закрывали на это глаза, искали ей оправдания, но когда всё стала серьезно, поняли, что попросту просрали момент. Помочь уже было сложно. Мама отрицала свою зависимость, отец заткнул нам рты и запретил обсуждать эту тему даже между собой. И мы халатно забили. Теперь же я злился на себя за это и испытывал чувство вины перед матерью.
— Да? — сразу отозвалась она, как только я постучал в ее дверь.
— Это я, — тихо ответил, ожидая ее разрешения войти.
— Заходи сынок, — достаточно бодро произнесла мама.
Отворил дверь и завис. Она сидела на полу, а вокруг были разложены наши с Алёнкой детские фотографии. Зажав в руке бумажный платок, мама перебирала их, промакивая слезы на глазах. Приплыли…
— Смотри, — подозвола она меня ближе. — Помнишь этот день? Это твое пятнадцатилетие. Мы устроили вечеринку в стиле хип-хоп, — улыбаясь, проговорила мама. — Позвали какую-то группу… Как она называлась? А, собственно, неважно, — отмахнулась она, вытирая нос платочком, — Твой отец всё равно все испоганил.
— Как всегда, — невесело хмыкнул, присаживаясь рядом с ней на ковер. — О, а вот здесь Алёнке зуб вырвали, и за это она получила первый ноут, — протянул маме фото.
— Да, — с грустью отозвалась она, беря в руки фотографию. — Уверена, — добавила она поднимаясь, — мы по-разному помним этот день.
Следил взором, как мама встала, неспеша подошла к окну и, отодвинув занавеску, взяла вазон, запустив в него руку, извлекла на свет бутылку вина. Покрутившись на месте, словно вспоминая что-то, она подошла к своему туалетному столику. Выдвинув верхнюю полку, мама достала небольшую косметичку и, раскрыв ее, явила моему взору штопор.
— Я редко лезла в ваши отношения с отцом, — произнесла она, усердно вкручивая штопор, — так как считала это правильным. Но, видимо, пришел день, когда мне стоит вмешаться, — мама сделала паузу, откупорив пробку и делая глоток из горла.
Я молчал, наблюдая за ней разочарованно и просто не хотел ничего говорить.
— Руслан, он наше всё, — вытирая губы от вина, пьяно проговорила мать. — Кто мы без него? Ты хочешь как все "эти" — она сделала круговой жест в воздухе, — прозябать в нищите?
— Мама, — ровным тоном проговорил, сдерживая себя, — главное — не потерять человеческое лицо, а деньги всегда можно заработать.
— И много ты заработал? — хмыкнула она, вновь делая глоток. — Возьми даже эту твою Алису. Что думаешь, она не обалдела от счастья, узнав кто ты? — погрозила она пальчиком. — То-то же, — хихикнула она пьяно, — раскатала губу…
— Что же с вами стало? — с отвращение произнес, рассматривая некогда красивую и статную женщину. — Когда бабло вам полностью мозги отшибло?
— Давай, — кивнула мать, — вини во всем деньги. Захотел поиграть в благородство? Только все продажные, Русланчик. И ты, и Алиса твоя… Вопрос только в цене.
— А ты за что продалась? — спросил холодно, поднимаясь. — На что променяла своих детей? Так было важно залить свою уязвленную из-за отца гордость, что забыла о нас?
— Я всё делала ради вас, — обвинительно выдала мать.
— Расскажи это кому-нибудь другому, — скривился, осознавая, что всё она делала ради своей выгоды, боясь потерять столь привычный комфорт. Покинул комнату, захлопнув с грохотом дверь.
Все. Достало. Этот дом, эти давящие стены, люди, даже некогда близкие. Никакое родство не вернуло бы мне нормального детства, которого я был лишён. Я и Алена.
С намерением как можно быстрее покончить со всеми делами в этом месте и свалить в закат, ринулся вверх по лестнице. Прямиком к кабинету отца. Уверен, он бы не стал строить из себя немощного старика, корчась на кровати. Мой отец был трудоголиком до мозга костей, пусть и деспотичным. Так что если он когда-нибудь и помер бы, то точно в своем кабинете.
Без стука вваливаясь внутрь, только убеждаюсь в своих догадках. Он действительно был здесь. Сидел во главе рабочего стола и выглядел… Да как обычно! Никаких капельниц, дрожащих рук или болезненной бледности.
— Я смотрю, ты в полном порядке? — присвистнул, присаживаясь в кресло напротив отца.
— А ты надеялся приехать к смертному одру? — в тон мне ответил он, поднимая голову, и посмотрел на меня.
— Для чего был весь этот спектакль? — теперь поведение сестры и матери вызывали внутри приступ бешенства, а все попытки их понять летели в бездну.
— Мне нужно было с тобой поговорить, — подходя к мини-бару, пояснил отец. — А так как я у тебя в “черном списке”, приходится быть изобретательным.
Говорил он это будничным тоном, стоя ко мне спиной, полностью сосредоточившись на приготовлении коктейля.
Я же чувствовал себя полным дебилом. Так легко повестись на столь банальный развод. Да такой, как мой отец, еще всех нас вместе взятых переживет! Лет на двадцать, не меньше. Мне нужно было плюнуть и ехать к Алиске, выяснить отношения с ней сейчас было приоритетной задачей. Вместо этого я в очередной раз плясал под дудку своего папаши.
— Что ж, — хмыкнул я, вальяжно устраиваясь к кожаном кресле. Если мне не удалось избежать этой встречи, нужно расслабить булки и принять неизбежное. Полное дерьмо! — В следующий раз даже твоя кончина не станет для меня веским поводом посетить этот дом.
— Дерзишь? — усмехнулся отец, поворачиваясь. Он внимательно следил за мной, скользил цепким взглядом исподлобья по моему лицу, пытаясь считать эмоции и настрой. — Не надоело еще гонор свой показывать?
— Ну, что ты. Этого у меня навалом. А мы так и будем обсуждать меня или перейдем к сути? — насмешливо поинтересовался, барабаня пальцами по кожаной обивке.
— К сути, — то ли наигранно, то ли действительно тяжело вздохнул отец. Взяв бокал он в молчании подошел к столу и открыл свой ноутбук. Я терпеливо ждал, пока он введет пароль и найдет там необходимое. Меня мало волновало, что мой предок придумал на этот раз, поэтому с праздным видом рассматривал картину напротив.
— Вот, — спустя несколько минут, привлек моё внимание отец, поворачивая ко мне экран, — внизу дата и время.
Скептически мазнул взглядом по монитору, но стоило узнать Алиску как невольно нахмурился и придвинулся ближе.
Что за херня?! Из банка она вышла с Тёмочкой, при этом они что-то горячо обсуждали, потом тот взял ее за руку, а дальше… вообще охуенно! Этот мудила обнял её, и они пропали из поля видимости.
— Ты считаешь, что вырвался из опостылевшего тебе мира. Нашел чистую и бескорыстную, но как плохо ты еще разбираешься в людях. Как наивен ты, Руслан, — фоном вещал родитель, только раздражая своим бубнежом. — Не зря общество разделено на классы, и каждому отведено свое место. Удел таких, как Алиса, оставаться на своем или же попытать удачу и выгрызть себе место под солнцем. Что, собственно, она и сделала…
— Объясни, — требовательно бросил ему, вновь перематывая видео и впитывая в себя каждую секунду. Невольно представляя, как они уходят за угол и… Как говорила Дашка? Сосутся…
— После моего приглашения на юбилей девочке вскружило голову. Она о такой жизни только мечтать могла, а здесь всё само в руки приплыло. Не удивлюсь, что мысли, как развести тебя на деньги, давно блуждали в ее голове. И ее подельничка.
Казалось, воздух сгустился, а я не дышал, прожигая отца своим уничтожающим взором.
— Не испепеляй меня. Можно подумать, ты не замечал, как этот Устинов вьется возле нее? А она недотрогу строила и глазками хлопала. Так вот — твоя чистая душой пришла ко мне и начала лить слезы, умоляя не рассказывать тебе о ее визите.
— Зачем?
Как же хотелось курить. Мышцы буквально скручивало от желания получить убойную дозу никотина. Особо не парясь, подошел к окну и распахнул. Слушая отца, достал сигарету и чиркнув зажигалкой сделал глубокую затяжку. Только сейчас ощущая, как внутри всё клокочет от злости и ненависти.
— Предложила мне сделку. Что она помирит нас и оставит тебя в покое, если я заплачу ей.
Теперь наш разговор с Алисой в машине заиграл новыми красками. То как она убеждала меня помириться с семьей, ее мечты жить так же…
— Сколько? — хрипло уточнил, стряхивая пепел на куст белых роз.
Хотелось узнать сколько же стоила Алискина любовь. Внутри еще оставалась жалкая крупица надежды, что всё не так, что всему должно быть логичное объяснение, но она корчилась в предсмертных конвульсиях. Слишком многое произошло за это утро…
— Пятьдесят миллионов, — нехотя озвучил отец, чуть поколебавшись с ответом.
— Не много. Продешевила, могла просить больше, — делая очередную затяжку, подметил с безразличием.
— Интересно другое, — никак не отреагировал на мою реплику отец. — Она их себе не оставила. Перевала Устинову.
Закрыл глаза. Хотелось выть раненым зверем. Душу жгло, а ярость затмевала мозг.
— Можешь сам всё проверить, — с сожалением торопливо проговорил он. — Платежные документы, видео…
Открыв глаза, выбросил окурок и решительно направился на выход. Больше не было смысла здесь находится. Нужно было отвлечься. Унять тот пожар, что, блядь, пылал в грудной клетке.
Отец что-то говорил мне вслед, в коридоре стояла Алёнка. Уведев меня, она шарахнулась в комнату, видимо, поняв, что в таком состоянии я легко мог убить.
Отойдя подальше от дома, достал телефон и набрал Ромку.
— Здоров, бро, — бодро рявкнул друг.
— Нужно много бухла и телок, — без предисловий озадачил его. — Можешь организовать?
— Эм-м-м, — замялся на мгновение он. — Да не вопрос, — наконец сообразив что к чему, выдал решительно.
— Тогда подтягивайся на наше место, — шагая к трассе, проговорил, вновь закуривая.
— А что по бабосам? — с интересом вопросил друг.
— Всё будет, — хмыкнул в ответ. — Ни в чем себе не отказывай.
— Е-е-е, — обрадовался Ромка. — Наш Руслан вернулся!