Когда мне было четыре, мои родители приняли решение развестись. Я не знаю, в чем была причина, и не знаю её до сих пор, но факт остаётся фактом — семья распалась, а я… А я осталась жить с отцом. В свои четыре я уже могла высказывать мнение и его даже приняли во внимание во время суда. Я сама выбрала отца, хотя безумно сильно любила и люблю мамочку.
Я была абсолютно папиной дочкой. Я училась забивать гвозди вместо того, чтобы учиться готовить, и целыми днями торчала с ним в гараже, а не с мамой на кухне.
Отношения у меня хорошие и с мамой, и с папой. У мамы новая семья и ещё двое детей, а папа никого не приводит в наше с ним семейное гнёздышко. Он думает, что я не знаю о нашей соседке Юле, с которой у них отношения уже больше двух лет. Она довольная милая, а папа очень смешно пытается скрываться. Но раз ему так комфортнее, я не буду лезть в эту историю.
Я до сих пор папина дочь, несмотря на то, что мне уже давно не четыре. В свои девятнадцать я неплохо вожу, разбираюсь в машинах, умею чинить розетки и чистить слив в раковине.
А ещё я безумно люблю мужской спорт.
Танцы, фигурное катание, гимнастика — это очень красиво. Но вообще не моё.
Все детство я гоняла с пацанами во дворе в футбол, а зимой нам там же заливали каток и мы играли в хоккей. Я недолго ходила на карате, потом на какую-то ещё чушь по самообороне, а потом времени из-за учебы стало катастрофически не хватать и я бросила все.
А неделю назад доктор сказал мне, что спорт обязательно нужно включать в мою жизнь. Кардио-нагрузки. Потому что я переболела сильным воспалением лёгких, и чтобы не задыхаться до конца дней, их тоже нужно тренировать.
Я сразу решила, чем буду заниматься, потому что бокс — давняя невыполнимая мечта.
Ещё и Руслан как-то обмолвился что Дамир работает тренером и вроде постоянно боксирует, и я подумала, что это идеальный вариант. Заниматься со знакомым всегда ведь проще!
Оказалось, что не с ним… но я не сильно расстроилась, хотя немного всё-таки да. Главной задачей было дойти до тренировки и начать заниматься.
Мне не терпелось. Я позвонила по номеру в тот же день, как Дамир оставил его и записалась на самую ближайшую тренировку.
Папа поддержал меня, а мама по-доброму похихикала, что меня так и тянет туда, где нет места девчонкам.
Я в целом ничего не скрываю от родителей. Кроме… наверное только кроме Руслана. Он сильно старше, как сказал бы папа, и сильно не моего поля ягода, как сказала бы мама.
А я просто влюбилась, да и… неважно, в общем. В последнее время у нас сложные отношения, что меня очень расстраивает.
Тренер Лёша довольно милый. Он сразу задал пару миллионов вопросов о здоровье, рассказал о тренировках, и только потом мы приступили к занятиям.
Это так… вау! Это ощущение исполнения давней мечты просто невозможное. В первые секунды от адреналина и счастья у меня дрожат руки и накатываются слёзы. Я все выражаю эмоциями. Все говорят, что я эмоциональная бомба. Если плачу, то навзрыд, если смеюсь, то так, что все вокруг начинают смеяться. Я могу плакать, а через пару секунд хохотать вовсю. Кому-то тяжело со мной из-за этого, но тот, кто рядом, всегда самый ценный.
Лёша не разрешает пока бить по груше, потому что можно выбить себе локоть, запястье и все что можно выбить. Ставит меня в нужную позицию, рассказывает о технике, показывает на своем примере. Около двадцати минут мы разбираем всё это, он смешно шутит, я хохочу как всегда громко.
Не вижу, что происходит вокруг, полностью сосредоточенная на своём деле, и даже когда Лёша отходит ответить на звонок, замечаю это не сразу.
— Отдохни пару минут, — шепчет мне, и я киваю, отрываясь от груши.
Слышу разговор Лёши с женой, видимо, смотрю по сторонам, замечаю парня в другом углу зала. Он очень сильно колотит грушу, мне кажется, что это так больно…
Отвлекаюсь тоже на телефон. Беру в руки, открываю мессенджер. Руслан. Зовут меня сегодня к себе смотреть фильм. Боже… Ну дурой нужно быть, чтобы не понять, о чем речь. Он давно намекает на секс, несмотря на то, что вместе мы совсем-совсем недолго. Я понимаю потребности и все остальное, но я пока не готова… Конечно я не собираюсь ждать целый год или того больше, но пока я не могу сказать что доверяю Руслану на все сто процентов.
Он злится, когда я ему отказываю, а я пытаюсь мирно объяснить свою позицию. Я не хочу хранить невинность до свадьбы, но и отдаться парню через две недели отношений я тоже не готова.
Это серьезный шаг для меня, как и для любой другой девушки. Хочется глупой наверное романтики, долгих поцелуев, успокаивающего шёпота… Руслан не самый нежный парень. Последний раз он очень толсто намекал на секс в подворотне у двора, где мы сидим вечерами. Я отказывалась, но он не слышал, лез под майку… я даже испугалась немного, а потом его отвлёк Дамир и я убежала. Потом только подумала, что мне нечего бояться. Он ведь мой парень, он не сделает больно.
Пишу в ответ на сообщение, что занята на тренировке, а потом у меня куча дел в универе и по плану встреча с мамой. Руслан читает и оставляет меня без ответа, но я не успеваю начать грустить, потому что из плена мыслей вырывает голос тренера.
— Аня, это Дамир, — говорит Лёша и я поднимаю голову от телефона. — Он тоже тренер, сегодня с ним закончите, прости, у меня непредвиденные обстоятельства. По поводу следующей тренировки позвоню, — говорит быстро и за секунду вылетает за дверь, оставляя меня наедине с… Дамиром.
Это он колотил грушу так сильно, что мне больно было даже смотреть. Он не похож здесь на того Дамира, кто иногда сидит с нами вечерами, поэтому-то я и не узнала его.
Во-первых, под его неизменной толстовкой скрывается по-настоящему красивое тело с кучей татуировок. У Дамира широкие плечи, грудь, кубики точно у парней из тиктока, косые мышцы живота на которые я на пару секунд залипаю как настоящая девчонка. Это же ничего не значит, да? Все смотрят, даже замужние! Дамир действительно выглядит очень хорошо.
Смотрю на него и улыбаюсь. Его чрезмерная серьезность всегда вызывает во мне улыбку. Я не смеюсь над ним. Мне просто будто хочется разбавить эту хмурость на его лице.
— А говорил, что тренировки по боксу не ведёшь, — выдаю первое, что приходит в голову. Дамир чуть щурится, проводит ладонью по короткому ёжику волос на голове, качает головой в разные стороны и наконец-то подходит ко мне.
— Это исключение. Лёхе отъехать к семье надо, иногда подменяем друг друга.
— Раз подменил, то тренируй! — откладываю телефон в сторону и встаю в стойку, которой меня все двадцать минут учил Лёша.
Дамир тут же включается. Он как будто переходит в тело тренера, бросая своё. Не знаю, как объяснить… Преображается сразу же.
— Если ты будешь бить в такой стойке, то твое колено не выдержит и двух тренировок, — он наклоняется и поправляет мою стопу прямо рукой, ставя ту в правильное положение. — И руку держи выше. Это важно. Бей.
— Прям так сразу? Бей?
— А ты сюда пришла зачем? Хороводы водить?
От предвкушения первого удара сводит все мышцы. В животе словно ураган поднимается, который все органы между собой перекручивает.
Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, выбрасываю руку вперёд для удара и… не долетаю до груши. Мой кулак, обмотанный большим слоем бинтов, оказывается в ладони Дамира.
— Ты захотела остаться без пальца? Если будешь так кулак сжимать, то надолго твоих рук не хватит.
Он разжимает мои пальцы своими, прикладывая силу, потому что мои от адреналина свело, и складывает обратно, но уже в правильное положение.
Встаёт рядом, плечом к плечу. Он такой горячий, меня словно обдает кипятком…
— Повторяй за мной.
Я пытаюсь, правда. Встаю как он, кулак держу как он, но выходит пока хреново. Это гораздо сложнее, чем я себе представляла.
Но Дамир не бросает меня, он помогает, терпеливо подсказывает, сам регулирует все мои конечности в верное положение.
Сходу можно понять, что он прекрасный тренер. Обязательно ему об этом скажу, когда выйдем отсюда.
— У меня уже плечо болит, — жалуюсь, потому что действительно очень остро чувствую мышцу. Она огнем горит с непривычки, и хоть я сдаваться не привыкла, делать через боль уже не очень приятно.
— У тебя десять минут осталось, потрать их на скакалку. Где болит, тут? — неожиданно Дамир оказывается сбоку и сжимает рукой плечо. Вскрикиваю от резкой боли и даже не отвечаю на вопрос, потому что моя красноречивая реакция гораздо понятнее любого ответа.
Застываю на месте, когда Дамир начинает массировать мне плечо. Он давит ощутимо, не жалеет меня, но это повергает в такой шок, что я даже не обращаю внимания на острые ощущения.
Мы мало общались, но из тех нескольких раз можно было легко понять, что Дамир не жалует, когда много людей, не особо любит общаться и прикосновения. Это считывается сразу, тут и психологом быть не нужно. А сейчас…
Он такой профессионал! Он буквально оставляет за дверью всего себя и сюда входит уже другим человеком.
Прикрываю глаза и выдыхаю, чувствуя, как мышца расслабляется и перестает болеть. Он что-то бубнит там про тонус и пока ещё слишком большую нагрузку, но мне так хорошо от его сильных горячих рук, что вообще плевать на все в мире тонусы.
Я так отдаюсь этому ощущению прекрасного, что издаю негромкий стон. Боже! Это случайно. Я просто так ушла в себя от этого массажа, что даже не поняла, как это произошло.
Дамир застывает сразу. И я так же. Он убирает руки, а я подбираюсь, нервно заправляя выбившуюся прядь из хвоста за ухо.
Я понимаю, что по факту не случилось ничего смертельного, но почему-то краснею жутко и на Дамира смотреть не могу.
— Скакалка твоя десять минут. Если плечо ещё болит, сходи в медпункт, тебе дадут мазь.
А плечо не болит… вообще!
— Спасибо, — иду за скакалкой и не смотрю на Дамира. Отчего-то мне очень неловко. Очень…