Юля встал, умылся возле мешалки и потянулся за рукавицами...
-- Ты чего? Не успеешь...-- Шевеля губами, Васька загружал мешалку: две лопаты цемента, шесть песка.
-- Я не буду писать.
-- Не понял,-- Васька замер с лопатой в руках, так и не высыпав песок в мешалку.-- Мы же вчера говорили...
-- Он трезвый был,-- пробурчал Юля, не глядя на Ваську.-- И все.
-- Не-ет, не все,-- четко, по складам произнес Васька и всадил лопату в песок.-- Кому вред, если ты напишешь?
-- Мане.
-- Какой еще Мане?! -- заорал Васька.-- При чем здесь Маня?!
-- Мане, жене его... Ей пенсию дадут, если трезвый...
-- А-а-а!.. Тут Глебушка поработал! Божий человек!..-- Васька обернулся к Глебу: -- Вы чего, ошалели? Помер он. Все! Поезд ушел! А денег не будет! Нам не будет! Ясно?!
-- И не надо,-- проворчал Юля.
-- Тебе не надо! -- взвился Васька.-- У тебя папашка с мамашкой!.. Полмашины отстегнули и еще дадут!.. Подохнут-все твое! А я?.. У меня две девки!.. А у Билова трояк!.. Вон он пришел, скажи ему, что писать не будешь...
-- Действительно,-- пробормотал Билов, не глядя на Юлю.
Юля обернулся к Глебу:
-- Глеб...
Глеб уже умылся из шланга и теперь вытирал лицо подолом рубашки.
-- Билов, хочешь, я тебе расскажу временно, какой у тебя расклад мыслей был... про это дело? Поначалу ты был против, чтоб писать. Мол, не по богу. Это когда разговора о деньгах не было. А как деньгой запахло, ты по ней затосковал и по-другому стал думать.-- Глеб натянул рубашку на мизинец и покрутил в ушах.-- Какое, мол, ты имеешь морально-христианское право своим детям недодать... Трем... Мол, ты перед богом за них ответствен... А за Егорыча, за одного, тебя бог простит временно...
-- Ладно! Завязывай! -- отрезал Васька.-- Пусть Юлька пишет. А получим деньги -- вы свои пайки Мане отошлете. Всего делов. Можете и венок выслать... Пожалуйста... Так что пиши, Юль.
-- Не буду!
-- Не будешь?! -- заорал Васька.-- Ну и... с тобой! Зину Васька нашел в конторе. Она сидела за машинкой и что-то печатала двумя пальцами.
-- Чего тебе? -- она раздраженно тыкнула пальцем в клавишу.
-- Михайлов писать объяснительную не хочет.
-- Почему? -- Зинка подняла голову от машинки.
-- Маню жалеет, жену сварного... Пенсию не получит...
-- Чего-чего? -- Зинка сморщилась, подалась вперед.-- Вот тоже!.. Тьфу! Ты знаешь, что Рафу будет?.. Ну, Карееву, если Михайлов не напишет? Посадить же могут! Ты хоть сказал ему?..
-- Говорил...
-- А ты знаешь что, Василий? -- Зинка поманила его поближе к столу.-Поезжай-ка сам на мост. Поговори с Кареевым. Понял? -- Она взглянула на часы.-- Машина сейчас пойдет... Успеешь.
-- А вы Глеба попросите напечатать! -- уже в дверях сказал Васька.-- Он быстро умеет, по-слепому. Васька появился после обеда.
Билов с Юлей заканчивали белить. Глеб возился в коровнике.
-- Порядок,-- негромко сказал Васька.
-- В отношении? -- спросил Глеб.
-- Извести хватило?
-- Хватило...
-- Ас той стороны?
-- Как в лучших домах!--отозвался снаружи Билов.-- Над воротами только... Поешь шашлычку... Васька обошел коровник. И настроение у него окончательно выпрямилось: хорошо слепили -- лучше нового.
-- Вот та-а-ак,-- довольно протянул он.-- Не упадет, Глеб.
-- Постоит временно! Теперь только шифером покрыть. Когда шифер будет? в
-- Вроде завтра обещали,-- ответил Васька.
-- Директор! -- крикнул Билов.
"Волга" остановилась у самых ворот. Из-за руля вылез директор, с другой стороны -- Зинка.
-- Ну что? -- негромко спросила она.
-- Угууу-у...--довольно промычал директор.--Следила?
Зинка кивнула. Директор прошелся вдоль стены, пощупал ее...
-- По два контрфорса на стену -- покрепче будет... А так -- нормально. Поехали, Зинаида Анатольевна! Машина прошла несколько метров, остановилась. Зинка вылезла.
-- А ты поплачь! -- сказала она, подойдя к Ваське. Тот отвернулся.
-- Ну, хочется ему, что теперь?! Директор! Кладкито на пару дней -- не разговор. Другое, скажи, плохо: кирпича нет!.. Студенты свой не дадут...
Зинка примолкла и постучала пальцами по влажной стене коровника.
-- Придется в печь лезть... В горячую... Кирпичного завода, по сути, не было, одно название. В сарае из горбыля стояла формовочная машина. Из щели в машине выдавливалась серо-зеленая, как пластилин, полоса, специальная сечка рубила ее на куски, и сырые кирпичи ехали на транспортере в барак -сушиться. Метрах в пятидесяти от барака две огромные, в три роста, ямы -печи.
Позавчера студенты набили обе печи сырым кирпичом и зажгли форсунки. Печи гудели двое суток. Значит, к вечеру студенты их выключат -- готов кирпич.