-- Асадов ему -- пошло, а сам со своей дудкой!..-- Васька презрительно усмехнулся. \
-- ...А чего "пошло"?.. Я с этим не согласен. Человек, видать, взрослый, пожилой, он вас, пацанов корыстных, поучит хоть временно, а то так дураками и подохнете. Соня твоя послушала бы чуток Асадова, -- глядишь, и рожать не намерялась.
В окошко постучали... Юля выглянул и почему-то встал.
-- Та-а-ак, балдеем?! На гитаре играем?.. -- Кареев сел на табуретку и обвел взглядом всех четверых. -- Ну вот что, дорогие москвичи... -- Он сделал передышку. -- К утру чтобы вами здесь не воняло! Вопросы?
-- Умер? -- Юля опустился на койку. Кареев посмотрел на него:
-- Живой... Пока. Михайлов -- ты? Ты с ним на мосту был?
-- Ну моли бога, чтоб жив остался! Кареев хлопнул дверью, с чайника слетела крышка.
-- Денежки тю-тю! -- Васька ладонью стукнул по гитаре. -- И отпуск полетел.
-- Чай будет кто? -- Билов поднял крышку с пола.
-- Говорил, не получится... -- лодал голос Глеб. -- И плиты кое-как поставили, и человека почти до смерти убили...
Юля выскочил из вагончика.
-- Не психуй! -- вдогонку ему крикнул Васька. -- Слушаться надо было!..
-- Что делать, Вась? -- несмело спросил Билов.
-- Откуда я знаю?! Спать. -- Васька засунул гитару в чехол. -- Свет туши.
Билов щелкнул выключателем.
-- Э-это... если не помер, мол... надо ему завтра гостинец... Смотри-ка... восемь метров... в камни... Возраст уж больно ломкий... -- тихо рассуждал в темноте Глеб.
-- Спи, Глеб. Про себя переживай.
...-- Зайти, что ль? -- сказал Васька утром, показывая на вагончик Кареева.
-- Не на-а-а-до... -- жалостно протянул Юля.
-- Он тебя что, в гости звал временно? -- поддержал Юлю Глеб.-Сваливать велел. Правильно велел. К Егорычу зайти и на дорогу -- машину ловить.
-- Зайди, Вась,-- вдруг осмелел Билов.-- Может, хоть сколько выпишет. Вдруг.
-- Не позорьтесь, пацаны корыстные,-- забубнил Глеб.-- С нас не взяли -- и слава богу!.. Это разве работа -- как мы плиты поставили?.. С весны в пазухи вода надавит, подмоет: все закладные порвет... На соплях... сварка-то...
Васька все-таки постучал в дверь. В вагончике трещал телевизор. Кареев сидел за столом спиной к экрану, курил. Напротив него -- молодая женщина с выгоревшими светлыми волосами.
-- Ну? -- полуобернувшись, буркнул Кареев.-- Чего еще? Постели сдали?
-- Сдали,-- сказал Васька.
-- Привет столице! -- Кареев, не глядя на Ваську, потряс над головой рукой.-- Все. До свидания.
-- Может, на другом участке есть работа?
-- Может, и есть,-- выпустил дым Кареев.-- Только не для вас.
-- А чего, Рафа? -- спросила женщина.-- Чего случилось?
-- Потом расскажу,-- раздраженно отмахнулся Кареев.-- Не хотел их брать -- как чувствовал... Павла знакомые...-- И, резко обернувшись, спросил: -Почему Михайлов написал, что Курнашев трезвый был? Он же бухой был?!
-- Не знаю... Говорит, трезвый...
-- Трезвый? Ну и мотайте!
-- Погоди, Раф, а может, они мне подойдут?
-- Тебе? -- Кареев пожал плечами.-- Не знаю... Тебе, может, и ничего...
-- Сколько вас? -- женщина повернулась к Ваське.
-- Четверо.
-- А проку...-- Кареев усмехнулся.-- Хотя, если свинарник...
-- Коровник,-- глядя на Ваську, поправила женщина.-- Каменщики есть?
-- Двое,-- маскируя радость, спокойно ответил Васька.
-- Пьют? -- женщина взглянула на Кареева.
-- Этот -- нет,-- Кареев отвернулся с безразличным видом.
Женщина взглянула на часы, потом -- на Ваську.
-- К двенадцати подойдете к прорабской.-- И снова обернулась к Карееву: -- Так чего я тебе?..
-- Марья Ивановна! -- крикнул внутрь дворика Глеб.--Тетя Маня!
Приземистый домик косо сидел в узком палисаднике, дувальчиком отгороженный от улицы. Перед домом пестрые куры клевали землю.
-- Нет Мани... Может, в магазине?.. Они вошли во двор. Куры прыгнули в разные стороны, взъерошив низкую пыль.
Дверь была без замка. Глеб для порядка постучал и со скрипом подал ее внутрь. В сарайчике справа завозилась свинка. Они сняли рюкзаки. Ружье Глеб поставил в угол.
-- Егорыч! Гости! Дверь в комнату была приоткрыта: в распахе виднелась часть дивана и зашевелившееся на нем красное одеяло.
-- Егорыч! Угол одеяла сполз на пол.