Настя помыла посуду, а затем взялась помогать Наде готовить ужин. Макарова чистила и жарила картошку, нарезала колбасу, солёные огурцы, после — смотрела с детьми телевизор.
Пахом и Макар тем временем закончили работу на огороде, параллельно вытопив баню и отправились мыться. Пока мужчины парились в бане, Надя и Настя накрыли на стол.
Придя из бани, Пахом сразу направился к столу:
— Ой, Надюша, расстаралась! Хороший стол накрыла. Молодец. Не стыдно перед гостями. А что ж ты водочки не поставила?
— Пахом, одна бутылка на двоих — и всё, — строго предупредила Надя.
— Давай, давай, неси уже. Не трещи! — поторопил жену Соловьёв.
Надежда вышла на кухню, где стоял холодильник, и вернулась с бутылкой водки, которую утром Макар купил в столичном магазинчике.
— О, пшеничная! — воскликнул Соловьёв. — В наш сельский магазин такую давно не завозили. Значит ты, Карп, привёз. Спасибо! Уважил старого друга. Давайте-ка все за стол. Надя, детей зови.
Семья Соловьёвых, Настя и Макар сели за стол.
— Может ты тоже хочешь в бане помыться? — спросила хозяйка Настю.
— Не люблю баню, — отказалась Макарова.
— Зря, Настенька, не желаешь попариться, — разливая водку, изрёк Соловьёв. — Баня всю хворь из организма выводит. Давайте за здоровье выпьем.
— Что ж ты, Пахом, себе и мне налил водки, а дамам не предложил, — упрекнул хозяина Карпов.
— Моя жена непьющая. А ты, Анастасия, выпьешь беленькой? — Соловьёв жадно смотрел на бутылку водки, стоящую на столе.
— Нет, спасибо. Я водку не пью, — отказалась Макарова.
— Извиняй. Других алкогольных напитков в доме не держу, — хохотнул Пахом.
— Я компота за здоровье выпью, — решила Настя.
— И я, — поддержала её хозяйка.
Сперва ужин протекал довольно хорошо. Хозяин суетился, просил гостей не стесняться и пробовать то одно, то второе из блюд, стоящих на столе, однако после того, как бутылка водки опустела, Соловьёв, грозно глянув на жену, безапеляционно потребовал:
— Надька, неси вторую!
— Где я тебе возьму? — попыталась противостоять мужу Надежда.
— Будто не знаешь, где хранишь! — возмутился Пахом. — Сама принесёшь или мне сходить?
Надя осуждающе покачала головой, но вышла на кухню и принесла вторую бутылку.
— По одной, и на этом — всё, — предложил Карпов.
— Ты что выпить со мной не хочешь? — взвился Соловьёв. — Обижаешь меня! Как помощь понадобилась, так пришёл, а выпить брезгуешь! Скажи: брезгуешь?
Карпов подал свою рюмку:
— Не брезгую. Давай выпьем.
Дальше всё стало плохо. Соловьёв пил одну за одной, не обращая внимания на то, что остальные сидящие за столом этого не одобряют. Разговор не клеился.
— Вот сидим мы, выпиваем, — вдруг сказал Пахом после очередной выпитой рюмки, — а ребятки-то мертвы. Не выпьют. Помнишь, Макар, Блондиничка, Вепря, Худого, Девятого. А помнишь того молоденького, которого мы "Неделькой" звали, потому что он всё повторял: "Ещё неделька и домой." Помнишь его?
— Я всех помню, — хмуро отозвался Карпов.
— Давай помянем мужиков. Земля им пухом.
Соловьёв налил себе и Карпову полные рюмки, и они выпили их до дна.
— Давай сразу ещё по одной, — Соловьёв протянул руку к бутылке.
— Уже выпили. Хватит, — вдруг резко сказала до этого молчавшая Настя. — Вы детей пугаете.
— Дети, спать. Бегом! — приказал Соловьев.
Мальчишки вскочили и опрометью выбежали из комнаты. Соловьёв пьяно покачал головой и обратился к Насте:
— Тебе, Анастасия, Макар рассказывал, что у нашей бригады девиз был "Мы — бизнес-партнёры смерти." Как тебе? Север придумал! — глаза Соловьёва загорелись.
— Хватит Пахом! — потребовал Макар, заметив, как Надя украдкой вытерла выступившие слёзы.
— Ты мне рот, Карп, не затыкай! — стукнул по столу кулаком Соловьёв. — Я тут хозяин. Давай выпьем!
— Пахом, угомонись уже, — не выдержала Надя.
— Вали, нафиг, с пляжа, Надька! — крикнул Соловьёв жене. — Весь кайф своим нытьём портишь. Дай с другом посидеть, расслабиться.
— Пахом, иди спать, — дрожащим голосом попросила жена. — Гости в доме, а ты упился в усмерть.
— Молчать! — перешёл на визг хозяин дома, вставая из-за стола и, покачиваясь, выходя в коридор, на ходу поясняя, — Сейчас перцовой водочки принесу. Берёг для особого случая.
— Извини, Надя. Не надо было мне у вас появляться, — тихо сказал Макар, когда Соловьёв исчез на кухне.
— Не в тебе дело. Он бы всё равно напился. С тобой или без тебя, — обречённо махнула рукой Надежда.
— Почему вы терпите это? — возмутилась Настя.
— Ничего, ничего, — успокоила Настю жена Соловьёва. — Ты же видела: Пахом тихий, если трезвый, а вот напьётся и выступает. Утром прощения вымаливать будет, а вечером опять напьётся, потому что ему стыдно за себя. Так и живём.
— Давно начал пить? Работает где-нибудь? — хмуро распрашивал Карпов. — Он же мне, когда я у вас в прошлом году был, обещал на работу устроиться.
— Так год, как пьёт не просыхая. После того твоего прошлого приезда он устроился к фермеру местному водителем. Месяц проработал, и за пьянки его уволили. Я Пахома закодировать хочу. Он не соглашается. Говорит, что руки на себя наложит, если пить не будет. Боюсь, что это не просто угрозы, а правда. Мне вся родня твердит: "Брось его." Как я брошу? Он же был нормальным, а из-за меня и детей жизнь свою загубил. Не могу я его бросить.
Соловьёв с бутылкой водки вернулся в комнату:
— Из личных секретных запасов. Эх, давай, Карп, за встречу!
— Давай "за встречу," а потом спать, — согласился Макар.
— Какое спать? Мы только начали. Хорошо сидим, — пьяно улыбался Пахом.
— Вы уже еле сидите, — разозлилась Настя.
— Осуждаешь, — ухмыльнулся Соловьёв. — Такая вся в белом пальто, а ты думаешь я от хорошей жизни пью? Думаешь, мне легко жить? Да я каждую ночь эту проклятую Сирию вижу! Пью, чтобы забыть всё, чтобы без снов спать.
— Успокойся Пахом. Она всё поняла. Правда, Настёна?
Настя кивнула, но это не помогло.
— Я — нормальный! — продолжил пьяно кричать на весь дом Соловьёв. — Не грабил, не насиловал, не пытал. Мне просто нужны были деньги. Деньги, едрить их за ногу! У меня семья, детки!
— Пойду подышу свежим воздухом, — объявила Настя, вставая из-за стола.
— Карп, ты же меня знаешь! Мы же вместе столько всего прошли! Если бы не ты, не пить мне сейчас водочку. Давай ещё по одной за дружбу выпьем! — просил Соловьёв.
Настя поморщилась. Хозяин дома вызывал у неё смешанное чувство жалости и брезгливости. Она уже не осуждала его за пристрастие к алкоголю, но и не могла найти подходящих причин, чтобы оправдать тот ад, в который Пахом Соловьёв превратил жизнь своей семьи.
Стоя под звёздным небом во дворе дома Соловьёвых, Настя думала о том, что где-то именно в эти минуты идёт война, что на этой войне воюют не только идейные, но и простые наёмники, что у каждого наёмника свои причины пойти убивать за деньги. Больше всего Настю терзало то, что наёмником был Макар Карпов.