После пятничного визита Антона Антонова Анастасия все выходные не находила себе места. В понедельник она не пошла вместе с коллегами в кафе на обеденный перерыв, как обычно это делала, а задержалась под предлогом того, что срочно нужно закончить работу с несколькими важными документами. На самом деле никакой срочной работы не было. Настя дождалась, пока все ушли, поднялась на второй этаж и робко постучала в дверь приёмной Кутепова. Никто не ответил. Анастасия приоткрыла дверь: кресло секретаря пустовало. Видимо Женя тоже ушла обедать.
— Кто тут ко мне, как мышь, шкребётся? — из дверей своего кабинета вышел Кутепов.
— Здравствуйте, Павел Павлович. Вы очень заняты? Можно с вами поговорить? — почтительно обратилась Настя к начальнику.
— Здравствуй, Макарова. Что у тебя? Только быстро. Мне жена вот-вот должна обед подвезти, — Кутепов направился назад в свой кабинет, взмахом руки приглашая Настю следовать за ним. — Представляешь, вышла моя благоверная на пенсию и теперь от нечего делать балует меня домашними обедами. Говорит, что еда из общепита вредна для моего покалеченного язвой желудка.
— Алантьева и Северина больше нет в живых, — тихо сказала Настя, входя в кабинет Кутепова и закрывая за собой тяжёлую дверь.
Военком поморщился:
— Умеешь настроение испортить. Присядь.
Макарова села на край мягкого кожаного кресла, стоящего напротив стола Кутепова. Хозяин кабинета сперва открыл сейф, достал из него красивую бутылку канадского виски "Crown Royal," извлёк из того же сейфа маленькую рюмку, наполнил её до краёв тёмно-янтарной жидкостью, залпом выпил, потом поставил бутылку и рюмку обратно в сейф, закрыл его и сел за стол.
— Я хоть неофициально, но на могилы ребят съездил, венки возложил. Хорошие солдаты. Пусть земля им будет пухом, — печально проговорил Пал Палыч.
— Что с Макаром Карповым? Прошу, ответьте. Мне важно знать. Он тоже…Он был с ними? — взволнованно спрашивала Настя.
Кутепов побарабанил пальцами по столу, оценивая эмоциональное состояние собеседницы.
— Ладно, скажу, но уговор: не реветь! — решился он.
Макарова согласно кивнула.
— Был Карпов с ними. Сперва начальство думало перевести его в другой отряд из-за стычки с Севериным, но мужики в частном порядке утрясли свои разногласия и заверили, что проблем между ними нет. Если честно, то разводить их особо не хотели: ребятки хорошо знали друг друга, слаженно "играли в оркестре," а хорошие "музыканты," сама понимаешь, на дороге не валяются. Поэтому дело о "шалости" Юры замяли, флешка Карпова помогла мне обеспечить твой отдых в санатории и договориться о том, чтобы твоё имя никак не фигурировало в теме конфликта мужиков. Нужно отдать должное ребятам: оба сказали Арбитру, что ты была просто поводом для ссоры, а реальной целью "охоты" Северина являлся Макар, который по пьяни оскорбил Юру, и уехал с тобой отдыхать к Пахому Соловьёву. Причём именно Юра Северин с присущим ему ораторским мастерством валил всё на Карпова, выводя тебя из игры. Алантьев и Антонов хором подтверждали версию Юры, засвидетельствовав, что Северин искал Карпова для, так сказать, сатисфакции: желал набить рожу и услышать извинения. Такая версия устроила всех.
Кутепов замолчал. Макарова, пытаясь успокоиться, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов.
— Что случилось на "нефтяных вышках"? — задала она вопрос, ради которого пришла в кабинет военкома.
Павел Павлович чётко, словно рапорт, произнёс:
— Командировали ребят на охрану объекта в одну из стран Южной Африки. Там они попали в передрягу, после которой в живых осталось меньше половины роты. Тела тех, кого нашли, привезли домой. Остальных записали пропавшими без вести. Вот такие пироги, Настенька.
Настя сжала руки в кулаки, изо всех сил стараясь сдержать слёзы.
— Как же так? Пропал без вести. Я не верю, — шептала Анастасия. — Карпов всегда продумывал свои действия на несколько шагов вперёд и обязательно имел план отступления на случай экстренной ситуации.
— Крепись. Тебе нельзя расстраиваться, — наставлял Макарову Кутепов. — Про ребят наших пойми одно: это были их жизни и их выбор. Ребятки его сами сделали. Руки им никто не выкручивал. У тебя своя жизнь и свои заботы. Об этих заботах думай. Родишь — приду с женой проведать тебя и ребёнка. Подрастишь дитя — отправлю на курсы повышения квалификации. Потом начальницей архива сделаю или в паспортный стол протекцию дам, хотя у нас лучше, чем там, а платят одинаково.
— Пойду я, — Настя встала и медленно вышла из кабинета.
Кутепов угрюмо, стараясь не выдать своего сочувствия, смотрел ей вслед.
В дверях приёмной военкома Анастасия столкнулась с интеллигентной дамой, которая несла в руках большой пакет.
— Начальство у себя? — деловито осведомилась дама.
— Да, — растерянно ответила Настя, догадавшись, что это и есть жена Пал Палыча.
— С вами всё в порядке, милочка? — не отставала дама. — Вы такая бледная. Может присядете?
— Все нормально, — заверила её Настя и поспешила уйти к себе на первый этаж в архив.
Остаток дня Макарова отработала на автопилоте. Вечером, поставив на сигнализацию архив, Анастасия подалась на остановку, дождалась нужного автобуса, с облегчением заняла место у окна и стала безучастно в него смотреть. Ей был не интересен серый осенний город. Она думала о Карпове и его ребёнке, который никогда не увидит отца.
Автобус затормозил перед нерегулируемым пешеходным переходом. Среди людей, переходивших дорогу, внимание Насти привлекла парочка: девушка в белой куртке, интенсивно жестикулируя руками, что-то рассказывала своему спутнику, а мужчина улыбался, глядя на неё.
— Это же Катя Сомова, а рядом с ней Антонов, — узнала парочку Настя, и на душе Макаровой стало немного легче.
Автобус тронулся. Анастасия до последнего смотрела вслед Кате и Антону, пока они не скрылись из виду.
— Пусть хотя бы у Седого жизнь наладится, — мысленно пожелала Макарова. — Катя — хорошая девушка. С ней Антон будет счастлив.
Вернувшись домой, Настя поужинала и весь вечер просидела на диване, уставившись в экран телевизора, но совсем не обращая внимания на то, что там показывали. Она думала о смерти, об Алантике, Севере, о деньгах, которые принёс ей Седой, о самом Антоне Антонове и Кате, о Макаре и разговоре с Кутеповым.
— Прорвёмся, — утешала себя Анастасия, время от времени поглаживая живот. — У меня есть ты.