Блять…
Член колом стоит. Вот-вот взорвется или пошлет меня в ежедневное турне по наяриванию. Сжимаю его, а сам представляю её лицо: пухлые губы, небесные глаза, язычок, тонкую шею, округлые сочные груди. Обвожу их мысленно языком, втягиваю, играю. На подсознании ловлю её стон. Продвигаюсь ниже, к её сочной апельсинке. Прохожусь по складочкам. Задеваю клитор. Натираю. Напираю. Нажимаю.
Блять… Дрочу с невероятной скоростью, так, что готов откинуться от этой картины и того очумелого звона в ушах. Лютейшего возбуждения и адреналина, что гоняет в крови. Довожу себя и её в своих мыслях. Одновременно финишируем. Представляю себе ещё парочку раз Аню и наш совместный секс. Финиширую ещё раза два и только тогда обмываюсь и выхожу. В ванной воздух пропитан возбуждением и моим семенем.
В гостиной уже ждёт Аня, рассматривая полочки с фотографиями над камином и разного рода фигурки. На ней черные джинсы, которые идеально подчеркивает её аппетитную округлую попку. К низу они более расклешенные, но это не скрывает того обзора идеальных стройных ног моей девочки. Белая футболка сидит, словно по её выточенному где-то наверху божественному телу, правильным, идеальным, на мой взгляд, формам груди. Грудолог во мне просыпается часто, но эта вкусная двоечка идеальная и охеренная по моим меркам. Снова голодный зверь в мне просыпается.
— Хочешь осмотреться? — первое, что выдаю, лишь бы скрасить её и своё волнение.
— А можно? — загорается.
— Конечно. — веду её к открытой террасе. Мы попадаем в излюбленный мамой сад. Тут полно цветов. И то, как загорается интересом Аня, меня подстегивает. С таким трепетом и нежностью она берет бутон цветка и втягивает аромат. Как нежно проводит по лепесткам. В груди нежность разливается к этой маленькой и хрупкой девочке.
— Кто ухаживает за ними? — мимолетно смотрит на меня с той самой сокровенной улыбкой, которая мне достается лишь изредка. Нет, я сам мудак, конечно. Сам довел до того, чтобы возненавидела. Ну и предки её в долгу не остались.
— Мама. После исчезновения Крис у неё случился микро инсульт. Вовремя спасли. Теперь, чтобы меньше думала, перенаправили её заниматься садом к возвращению сестры. Кристина любит розы, орхидеи. И, что очень странно, еще и кактусы.
— Сильный вкусовой разлет. — удивляется Аня.
— А тебе какие цветы нравятся? — проявляю свой интерес, но Аня выдает себя смешком. Из-за чего я себя глупо чувствую.
— Я буду самой банальной девчонкой. Но я люблю розы. Особенно лавандовые. — с улыбкой отвечает Аня.
— Почему все девчонки любят розы? Есть куча разных цветов, но розы, чувствуется, словно штамп всех женщин.
— Ты знаешь, у этих цветов очень большая история. По утверждениям ученых, они существуют больше тридцати пяти миллионов лет. Из цветков розы можно приготовить еду, масло, мыло и много чего. Мне нравится, что этот цветок не просто украшение для глаз, но и может приносить удовольствие и пользу. А главное, у розы самая большая палитра оттенков, нежели у других цветов. И каждый оттенок имеет своё значение.
— И какое же значение имеют лавандовые? — но Аня оставляет мой вопрос без ответа.
— А знаешь, что по самому бутону можно определить насыщенность его запаха? Например, темные сорта пахнут намного сильнее, чем светлые. Толстые лепестки имеют более выраженный аромат, чем тонкие. И в солнечную погоду розы благоухают сильнее, чем в прохладную. Но за ними нужен тщательный уход. Чтобы добиться сильнейшего аромата, розы нужно высаживать в грунт, тогда аромат будет насыщенный. Но розы требуют тщательного ухода. Подготавливают специальный раствор без химикатов, чтобы бутоны можно было применить в еду, например. Их нужно подрезать, чтобы дать больше новых соцветий.
— Голодная? — обращаю на себя внимание Анюты, которая не первый раз уже упоминает еду, и понимаю, что наверняка кроме коктейлей толком ничего не ела.
— Эмм, немного. — смущенно выдает Нюта. И веду её в дом. Прямиком на кухню, к холодильнику.
— Могу сделать пару бутеров? — спрашиваю Анюту.
— А ничего полезнее нет? — так же смущенно спрашивает.
— Есть куриная грудка, листья салата, сыр, овощи. — перечисляю содержимое холодильника. — В шкафчиках есть крупа.
— Отлично. Из этого можно приготовить очень даже вкусный обед. — с энтузиазмом отвечает Анюта более расслабленно.
— Поможешь? — показываю на продукты.
— Конечно. — с воодушевлением берется за овощи. А у меня воспоминанием проносятся из далекого прошлого наши совместные готовки на кухне. Как пытались повторять рецепты. Как дурачились. Господи, как мы замахнулись на самое святое «тесто». Кухня в муке, всё в муке, и мы в том числе. И горелые пирожки в мусорке. Как итог: уборка. И после за обе щеки уплетали покупную шаурму, запивая газировкой.
Нарезаю стейками грудку и наливаю оливковое масло на гриль. Ставлю на жарку. Переворачиваю. Иногда слегка касаюсь поясницы Ани. Она сразу же выдает реакциями и диким смущением, от которого меня прет.
— К..Кир… — стеснительно выдает, когда я в очередной раз случайно касаюсь спины. А меня прет от этого. Я как довольный кот хожу. Сегодня вообще по всем масштабам мой Юпитер находится там, где надо. В созвездии удачи, так точно.
— У меня всё готово. — отвлекаю её от самой себя и того роя, что у неё в голове.
— У меня тоже. — с улыбкой отвечает Нюта. — Накрываем? — интересуется.
— Конечно. — отлипаю от её улыбки и ставлю тарелку с грудкой и запеченным болгарским перцем в центр стола. Подаю сервировку Ане. Не успеваем всё подготовить, как долгожданные гости в лице её сестры и моего друга сигналят. Через камеру смотрю на въезд и открываю дистанционно.
Шум и задор вместе с Полей вносится, как ураган, в гостиную-кухню, из которой мы встречаем их.
— Как тут красиво. Просто улет полнейший! — восторгается Поля, счастливо сияя. Вот кого точно не заботят эмоции. Она такая, какая есть. Открытая. Веселая. Живая. В ней кипит жизнь! — Я буду болеть за тебя, чтобы ты стал её мужем. — подмигивает мне Поля, и я принимаю этот выпад.
— Полина! — одергивает её Аня, смущаясь и краснея. — Прости. Несет всякую чушь. — поворачивается ко мне Аня. А мне бы хотелось, чтобы принимала и думала хоть на десятую часть так же, как её сестра.
— Пойдем, переоденешься. — отводит по тому же пути, что и я отводил её час назад.
— А ты, я смотрю, тут уже освоилась. — долетают с лестницы слова Полины.
Полностью ответ не улавливаю. Лишь разбираю несколько слов Ани «… я за твое поведение не краснела…». Слышу хлопок двери. Дальше прислушиваться нет смысла.
— Покурим? — вклинивается Клим.
— Покурим. — отвечаю другу и выходим на террасу, прилежащую к дому. Поджигаем. Втягиваем. Молчим, выдыхая никотиновые пары в воздух.
— Нахуя ты Полину увез? Девчонка не твоего уровня, Рус. Она маленькая, неопытная, в ней жизнь кипит. Ты со своим блядством ей только больно сделаешь.
— А нахуя ты Аню увез? — ответочкой прилетает, как бумерангом. Вопрос на вопрос. Лоб в лоб. — Сам при ней Арину в туалете шпилил так, что весь пляж слышал. А меня жизни, блять, учить вздумал, праведник хренов.
Ничего не успеваю ответить, так как девчонки спускаются вниз. Досервировываем, включаясь в обычный сериал по телику. Что-то мимолетно обсуждая. Тему с Климом насчет Поли больше не поднимаем. Чую, там что-то назревает. Не зря он бочку вкатил. Обычно на лайте отделывается. И вся чехарда, что у меня творится в районе грудной клетки, для него полная хрень, как казалось на деле. Сейчас же сам сомневаюсь в этой теме.
Под вечер увозим девчонок домой. Так же на разных машинах. Хоть Аня и думала сесть к Русу, но не тут-то было. Малышка. Перекидываю через плечо и усаживаю на сиденье. Её попытки высвободиться по сравнению с моим захватом — детский лепет. Плюхается на сиденье своей попой. Пока пристегиваю, не дышит даже. Тесный контакт её зверски пугает.
— Дыши. Я ничего не сделаю. Помнишь? — напоминаю о том, что говорил в ванной.
— Да. — еле выдыхает. Хоть и успокаивается, но всё равно держит на расстоянии. Боится. Трепещет, как та самая роза. А я, блять, помню, что не ответила насчет значения. Значит, там что-то очень глубокое скрыто и мне недоступное, судя по молчанию Ани.
— Остановись тут, пожалуйста. — просит за два квартала от дома.
— Я могу до дома подвезти, никаких проблем.
— Не хочу, чтобы нас кто-то видел вместе. — выдает Аня. И меня это не удивляет, но, блять, выводит из равновесия. А значит, эта семейка в отношении меня проехалась по её головке знатно. Что ж такого ей вложили? Я, сука, на пределе бешенства.
— У меня будут большие проблемы. — приглушенно выдает. Останавливаюсь в затемнённом месте. Клим следом.
— Можешь выходить. — резко выдаю, чем точно пугаю и отталкиваю. И после того, как Аня покидает салон, газую и на полную мощь выношу за пределы свою соточку. Только в оживленном месте притормаживаю, когда вибрирует телефон знакомой мелодией, которую сбрасывал весь, сука, день.
Вот только тебя не хватало.