Марина
— Я так сразу не могу ответить, пап Миш, — опускаю глаза, голову раздирают противоречивые мысли.
— Понимаю, девочка. Поразмысли над всем как следует, ладно? А, скажем, через неделю дашь ответ, хорошо? Боюсь, дольше держать вакансию открытой я не смогу.
— Спасибо, — киваю, смотрю на мужчину серьёзно, — я обязательно подумаю!
— Вот и отлично, — Михаил Александрович улыбается и встаёт. — Тогда на связи!
— Да, конечно, — тоже улыбаюсь, правда, улыбка получается немного картонной.
Он выходит из приёмной, а я подскакиваю и начинаю наматывать круги по небольшому пространству вокруг стола.
Что же делать? Бросать шефа сейчас будет подло, что бы там папа Миша ни говорил. Я ведь даже испытательный срок ещё не отработала! Вспоминаю, как Муромцев говорил мне, что я должна буду стать его тенью, и грустно фыркаю — да уж, такой близости я не ожидала! Осталось только с ним переспать, чтобы ещё предпочтения в постели выяснить — и стану идеальным личным секретарём. Ух, да что ж у меня мысли всё время в эту сторону сворачивают?
Тут, заставив вздрогнуть, звонит мобильный. Гляжу на экран — ну вот! Начальство явно соскучилось и хочет знать, почему я ещё не у него.
— Да, Илья Сергеевич? — беру трубку.
— Мари, когда вас ждать? — шеф кашляет, и я морщусь — всё-таки, он ещё совсем не здоров.
— Скоро буду, Илья Сергеевич, уже собираюсь выходить!
— Хорошо, — Муромцев отключается, а я и правда начинаю собираться.
По дороге, так ничего и не придумав, решаю, что эту неделю буду очень внимательно следить за тем, как ведёт себя шеф по отношению ко мне, и как я на него реагирую. Если пойму, что всё плохо… А что, собственно, считать «плохом»? На секунду притормаживаю, задумавшись, но встряхиваю головой — ладно, разберусь по ходу дела!
Вот только следующие несколько дней шеф, будто почувствовав что-то, предельно корректен. Никаких разговоров не по делу, никаких непонятных улыбок по отношению ко мне — ну и без всякой случайной обнажёнки! Хотя от последнего я бы не отказалась… Если уж потрогать нельзя, так хоть посмотреть, слюни тайком попускать… Так, Мари, фу!
Отвлекаюсь от собственных мыслей, и понимаю, что даю себе команды, как собаке. Это всё Грэй виноват! Вот, кстати, веский довод в пользу работы на моего шефа! Как я без Грэя-то? И так придётся привыкать, что не буду гулять с ним каждый день — в конце недели Муромцев уже выходит с собакой на улицу сам. Как я ни возражала, настаивая, что ему надо поберечься, он не слушает. Хорошо хоть, курс антибиотиков до конца пропил.
— Мари, думаю, пора заканчивать, — вздрагиваю от выдернувших меня из напряжённых размышлений слов, поднимаю голову — на пороге комнаты стоит начальство.
Илья Сергеевич на несколько дней выделил мне кабинет, а сам сидел то со мной, то на кухне, то в гостиной. Киваю и, сложив рабочий ноутбук, поднимаюсь из-за стола. Сегодня пятница, в воскресенье мы договорились посидеть с девчонками — Аня наконец-то не на дежурстве, а с понедельника — снова в офис. Странная была эта неделя. Я теперь действительно знаю не только все рабочие процессы, но и большую часть основных привычек шефа. Ну и что, уходить после того, как со всем разобралась?
Мысли опять сворачивают на предложение папы Миши, поэтому я собираюсь немного рассеянно. Муромцев провожает меня до двери, и Грэй тоже тут, смотрит с любопытством. Зарываюсь собаке в шерсть пальцами, глажу, склоняюсь к уху и тихо шепчу:
— Я буду скучать!
Поднимаю голову — шеф смотрит с неподдельным любопытством. Но просвещать его не собираюсь.
— До понедельника, Илья Сергеевич!
Мужчина вдруг тянется к моей руке и подносит её к губам, чуть склонившись для поцелуя. Я теряюсь настолько, что просто смотрю на него молча, а он сжимает мою кисть и отпускает.
— Спасибо вам, Мари!
— Да не за что, то есть, всегда пожалуйста… — лепечу, пятясь к выходу. От лица сейчас прикуривать можно, так горит.
— До понедельника, — босс улыбается напоследок и закрывает за мной дверь, а я припускаю к лифту. Эт-то что сейчас такое было?
* * *
— Что-что, соблазнить он тебя решил, — рубит Аня.
Я, конечно, рассказала девчонкам всё, что произошло — мы собрались у Маруськи, чтобы Матвея не таскать по гостям.
— Ань, у него принцип — на работе никакого интима! — Маруся качает головой. — Весь офис об этом знает!
— Всё бывает в первый раз, — философски замечает Аня.
— Он за всю неделю ни одного намёка не сделал, — поднимаю на них глаза.
— Ты как будто расстроена из-за этого, — Аня фыркает.
— Я… нет, не расстроена, но…
— И потом, он же считает, что ты «по девушкам».
Я вспоминаю наш самый первый разговор в машине и фыркаю:
— Думаю, он, как и большинство мужчин, считает, что у лесби просто не было хорошего любовника мужского пола!
— У большинства гетеро-женщин его тоже никогда не было! — отмахивается подруга, а Маруська прыскает в кулак. — Чего смеёшься? Статистика не врёт! У нас у всех хроническое отсутствие качественного секса!
— Ну ты ещё выступи на тему, что все женщины злюки просто от недотра… — я закрываю рот рукой, потому что из детской доносится писк.
— Наверное, Матвей проснулся, — подрывается Маруся.
— Нет, Мари, конечно, дело не в этом, — Аня взмахивает рукой. — Так могут думать только одноклеточные, которые считают, что у женщин две проблемы — ПМС и недотрах.
— Похоже, у тебя есть на примете такой одноклеточный, раз так злишься? — я внимательно смотрю на неё.
Но подруга только качает головой. Вижу, что рассказывать она не хочет, поэтому не лезу, погружаясь в свои мысли. Про предложение папы Миши я девочкам не рассказала — решать всё равно мне, помочь они не могут, такой выбор я должна сделать самостоятельно.
Маруся выходит из детской с Матвеем на руках — и понятно, что нормально поговорить мы уже не можем, разговор переходит на лёгкие темы.
А на следующий день я тащусь в офис. К восьми, проклиная трудоголика Муромцева. Для меня утро проходит относительно спокойно, успеваю порадоваться и похвалить себя, что не запускала текучку — работы не так уж много. Зато к Илье Сергеевичу после больничного все хотят попасть на личный приём, поток не прекращается, так что вскоре после обеда уставший шеф, выглянув из кабинета, просит никого к нему не пускать.
— Конечно, — смотрю на него сочувственно. — Может быть, чай вам сделать? Давайте с травами заварю?
— Спасибо, Мари, не откажусь, — он кивает и уходит обратно к себе.
Иду готовить чай, добавляю туда шиповник и мяту — покупала, пока шеф болел, ему понравилось — но тут дверь в приёмную опять распахивается.
— Илья Сергеевич не принимает, — выхожу из кухонного закутка.
Зашедшая девица выглядит в лучших традициях насиликоненых красоток, которые штурмовали кабинет шефа в мой первый рабочий день. Ну разве что губы поменьше.
— Меня примет! — уверенно проходит вперёд, но я встаю между ней и дверью в начальственный кабинет.
— Вам назначено?
— Что вы себе позволяете?! — она и не думает останавливаться.
Ох, ну и противный голос.
— Если у вас не назначена встреча, я не имею права вас пустить.
— Да как ты смеешь?!
На последний вопль из кабинета выглядывает удивлённый Муромцев.
— Что у вас тут происходит, Мари? — останавливает взгляд на посетительнице и хмурится.
— У нас тут неопознанная девица, Илья Сергеевич. Рвётся вас увидеть!
— Я его девушка! — девица визжит так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопаются. — Скажи ей, котик!
Девушка? Я скептически смотрю на это явление. «Котик» с несколько ошарашенным видом открывает рот, но явно не находится, что сказать. Становится понятно, что начальника надо спасать, а то эта бензопила никогда не заткнётся.
— Милая, да зачем он тебе, — вкрадчиво начинаю я, — эти мужланы ничего не понимают в том, как доставлять настоящее удовольствие!
Я явно сбила ей заводские настройки — девица прекращает верещать и, вытаращив глаза, смотрит на меня, открыв рот.
— Ну подумай сама, что у них есть такого, чего нет у нас, м-м? Та штучка, которой они даже толком управлять не умеют и от которой сами зависят? Ну и что, страдать по этим двенадцати сантиметрам? И это в лучшем случае! — я раздвигаю губы в насмешливой ухмылке. — Да в любом магазине «для взрослых» можно найти прибор в два раза длиннее! Причём всегда рабочий и не зависящий от чьего-то настроения — если что, батарейку сменила и вперёд!
Блондинка краснеет, потом бледнеет и бросает испуганный взгляд на застывшего сбоку Муромцева. Я тоже кошусь краем глаза на начальника. Он сложил руки на груди и с интересом следит за разворачивающимися событиями.
— А ты мне нравишься! — захотелось добавить «когда молчишь». — Предлагаю после работы встретиться в каком-нибудь ресторане, а потом снять номер! Я же вижу, что тебе этого хочется! Вот скажи, неужели тебе в голову ни разу не приходила мысль, что только женщина сможет по-настоящему понять другую женщину? Ну, приходила ведь, правда?
Подозреваю, что мыслительный процесс сей деве в принципе несвойственен, но на волне вдохновения меня несёт.
— Можем, конечно, и его с собой взять! — взмахом руки указываю на шефа, тот давится и закашливается. Ладно, авось до смерти не поперхнётся. — Но я точно могу сказать, тебе со мной так понравится, что ты забудешь про этих неотёсанных, вечно торопящихся созданий!
Девица уже просто малиновая, как переспелый помидор, я даже начинаю немного нервничать. Но наконец её прорывает:
— Извращенцы!!!
Вопль такой силы, что меня чуть не сносит звуковой волной. Во даёт!
— Да вы!!! Да я!… — она продолжает что-то эмоционально выкрикивать, но я не вслушиваюсь в невнятные междометия. Выбираю крошечную паузу, когда дева набирает воздуха в грудь для очередного крика, и вставляю:
— Отказываешься?! — громко всхлипываю. — О боже, нет! Нет! Я должна тебя убедить! Пойдём!
Хватаю растерявшуюся мадам за руку и тяну к выходу из приёмной.
— Куда-а? — визжит на ультразвуке, и я морщусь. — А ну, отпусти меня, извращенка!
— За что? — всхлипываю ещё громче. — Я же с самыми лучшими намерениями!
— Видала я твои намерения в… — и тут этот цветочек разражается фразой, которую не от всякого строителя услышишь.
Икаю от неожиданности, отпускаю её руку, и девица выскакивает за дверь.
Ух, тишина! Счастье-то какое! Выдыхаю, начиная обмахиваться ладошкой, разворачиваюсь — и натыкаюсь взглядом на босса, который стоит в дверях кабинета, прислонившись боком к косяку.
— Мда, — произносит, возводя глаза к потолку, — не ожидал, — проходит обратно в кабинет.
— Чего именно? — иду за ним, что-то мне очень хочется огрызнуться.
— Что вы будете так пылать энтузиазмом в области… м-м… сексуального просвещения.
— Энтузиазмом? — фыркаю и смеряю его взглядом. — Мне вот интересно, откуда вы брали энтузиазм, когда встречались с этой рыбой-пилой?
— Ну почему с рыбой, — оскорбляется мужчина.
— А, то есть пила у вас возражений не вызывает? — насмешливо смотрю на босса. — Или у неё есть какие-то особенные, — выделяю слово, — умения?
— Её зовут Милана, — невпопад отвечает босс.
— Это, конечно, сильно меняет дело, — киваю серьёзно.
— Марина, вы… вы… — так, его заклинило.
— Я, — опять киваю, — на вашем месте выбирала бы более… м-м… благозвучных девиц.
— Это вы мне говорите как большой специалист по девицам? — начальство начинает злиться.
— Я значительно более разборчива в своих связях! — гордо выпрямляюсь.
— Кто-то только что предложил тройничок!
— А кто-то обещал, что со своими любовницами будет разбираться самостоятельно!
Муромцев открывает рот, чтобы что-то возразить, но, видимо не придумав ничего подходящего, закрывает. Я удовлетворённо киваю, довольная тем, что последнее слово осталось за мной, и, развернувшись, иду на выход.
— И у меня не двенадцать сантиметров, — бурчит начальник себе под нос. Тихо так говорит, но я слышу. И не могу удержаться:
— Я знаю.
— Мар-р-рина! — рычит Муромцев, но я решаю не дожидаться, пока его хватит удар, и выскакиваю из кабинета, крикнув в закрывающуюся дверь:
— Илья Сергеич, я доделаю чай!
Ага, успокоительный!
Илья
Дверь за мелкой заразой захлопывается, и я падаю в кресло. Уф-ф, ну вот обязательно она должна была напоминать про это, язва… Уши горят, а воротник опять сдавил шею. Дёргаю за него, отрывая верхнюю пуговицу с корнем, и мрачно думаю, что с появлением этой пигалицы в моей жизни никаких пуговиц на рубашки не напасёшься. Она несколькими словами ухитряется довести меня до белого каления и… заботится, и… дьявол!
Неделя на больничном с Мари под боком пролетела незаметно. После неожиданного всплеска симпатии я старательно пытался дистанцироваться от своего секретаря. Вот только выходило хреново — причём по моей же вине. Сам себе яму вырыл, когда договорился с генеральным о частичной работе из дома. Я уже забыл это ощущение, когда знаешь, что кто-то переживает, как ты и что с тобой, а теперь, когда вспомнил…
А тут ещё эта сцена с дурой Миланой, которая непонятно какого хрена припёрлась… И очень яркое напоминание, что Марину я как мужчина не интересую. Опускаю голову и пару раз как следует прикладываюсь лбом о стол. Пора признать, что я сам не заметил, как по уши влюбился в чёртову зеленоглазую эльфийку.
— Ты идиот, Муромцев, — говорю вслух сам себе, — полный кретин! Нашёл в кого! Нужен ты ей, как… как… как Грэю пятая нога, вот!
Еле удерживаюсь, чтобы не застонать от отчаяния, и вцепляюсь руками себе в волосы. Ну почему не мог выбрать кого-то более доступного? Эту ведь даже не соблазнишь! Но тут мне приходит в голову идея. А, собственно, почему не соблазнишь? Она же говорила, что была когда-то с мужчиной! А не понравилось — так, значит, просто мудак какой-нибудь попался! Надо выяснить, что ей нравится и не нравится, подготовиться и очаровать! И показать, что с мужчиной в постели тоже может быть хорошо! Что я, в самом деле, не в состоянии девушку обаять?
Выпрямляюсь в кресле. Как, она говорила, зовут ту подругу, которая посоветовала ей сюда устроиться? Мне срочно нужен источник информации!