Марина
Мужчина судорожно сглатывает, я вижу, как дёргается кадык на шее. Сама резко подаюсь назад, разрывая контакт. Чёрт, как же неловко получилось!
— Мари, я хочу… кое о чём спросить вас, — произносит вдруг шеф, — можно?
Я чувствую, как по позвоночнику пробегает холодок. А если он спросит что-нибудь про меня… про мои отношения или ещё про что-нибудь такое же скользкое… Что мне ему ответить? Врать, глядя в лицо? Не успев решить, что же делать, отвечаю:
— Можно, — губы как после заморозки у зубного врача, еле двигаются.
Но Муромцев задаёт вопрос совсем не о том, чего я успела испугаться.
— Вам знаком мужчина, с которым мы сегодня встречались, — он не спрашивает, он утверждает, но я всё равно киваю, подтверждая, что это правда. — Откуда?
— Михаил — мой бывший, — ляпаю, не подумав, вижу, как округляются глаза собеседника, и только тут соображаю, что сказала. — Работодатель! — исправляюсь торопливо. — Он мой работодатель! Бывший! Я у него работала, последнее место работы — секретарь у владельца клуба, помните, я вам говорила, когда устраивалась на работу, — усилием воли заставляю себя заткнуться, а то слово «работа» повторила, наверное, уже раз пять.
— Вот оно что, — задумчиво говорит Муромцев. — Мне не показалось, что у вас сохранились хорошие отношения, — кидает на меня изучающий взгляд.
— Вы очень догадливы, — хотелось сказать с сарказмом, но получается почему-то почти жалобно.
Вздыхаю. Илья Сергеевич вообще-то ни в чём не виноват, надо бы ему рассказать, предупредить про этого… слизня! Бе-е, гадость! Вот только придётся тогда упоминать некоторые темы, которых лучше бы не касаться. Как же поступить?
В итоге решаю сделать, как и всегда: главное начать, а там — как кривая вывезет.
— Я работала в клубе уже почти год, — задумываюсь, когда же всё произошло. — Да, даже чуть больше. У меня тогда были отношения с одной… — хочется сказать «тварью», но я продолжаю: — одним человеком.
— Мари, вам необязательно рассказывать, — сочувственно произносит вдруг шеф.
— Я просто хочу, чтобы вы знали, что с Михаилом не стоит иметь никаких дел, — делаю глубокий вдох и выпаливаю: — Он хотел, чтобы я… чтобы… ну, в общем, проводила время с постоянными посетителями. Вы понимаете, о чём я?
В тот день, когда мне «посчастливилось» застать Мишу с той девицей на коленях, я ворвалась в его кабинет, ища защиты. Вот только оказалось, что не к тому за помощью прибежала. Слава богу, что мне удалось без потерь уйти из клуба в тот день. Помог охранник, с которым у меня были вполне дружеские отношения и который как раз планировал увольняться. «Клиент», которому меня собирались подсунуть, был слишком пьян и ничего потом не вспомнил… Ну, я надеюсь на это. А Михаил тогда крикнул вслед, что я должна быть ему благодарна за возможность подзаработать и вообще ещё приползу, когда пойму, что ни на что больше не гожусь.
Мне страшно взглянуть на Муромцева, и я сижу, опустив глаза. А если он подумает, что я просто преследую какие-нибудь свои цели, а на самом деле прожжённая шлюха? Не должен, но… что я вообще понимаю в мужчинах? Судя по своему печальному опыту — нихрена я не понимаю.
— Мари, — голос шефа звучит странно, и я вся сжимаюсь. — Посмотрите на меня, пожалуйста.
Заставляю себя поднять голову.
— Мари, вы ведь знаете, что я вас никогда не обижу? — фраза звучит как-то знакомо, но я настолько не ожидала это услышать, что у меня рот открывается от удивления. Вот только Илья Сергеевич смотрит очень внимательно и совсем не шутит, и… явно ждёт моего ответа!
— Да, знаю, — наконец произношу тихо и слабо улыбаюсь. — У вас для этого было множество возможностей, но вы ими ни разу не воспользовались.
— Каких ещё возможностей? — невероятно, но мужчина отвёл глаза и заёрзал на стуле.
— Ну как же! — удивляюсь. — Я с вами всю неделю наедине работала, у вас дома! А сегодня? Заснула у вас в машине!
— А-а, ну да, действительно, — что ему за шлея под хвост попала, что никак на месте не сидится?
Шеф и правда вскакивает из-за стола, как будто его там поджаривают снизу.
— Может быть, пойдём? Уже поздно, — ерошит волосы, — и Грэя надо покормить, погулять с ним.
— Вы что, его оставили без прогулки и без еды? — ахаю, — Да вы что, ведь времени уже… — подскакиваю, забыв, что на мне неудобные каблуки, тут же теряю равновесие, но Муромцев успевает подскочить ко мне и ловит меня в объятия.
Стоим. Молчим. Шеф не отпускает, прижимает к себе. А уютненько с ним вот так, хорошо, и пахнет от него вкусно, мне ещё в первый день этот парфюм понравился. Горьковатый такой запах, мужской. Чёрт, Мари, о чём ты думаешь?
— Я договорился с женой Николая, она его кормит и выводит ненадолго, — вдруг шепчет мужчина мне на ухо.
— А… Ага… — осторожно отстраняюсь, впрочем, из рук меня не выпускают, только слегка ослабляют хватку. Пытаюсь утвердиться на ногах, и одна из них тут же опять подкашивается. Каблук в ямку попал, чтоб его… Не успеваю и пискнуть, как начальник наклоняется и подхватывает меня на руки!
— И-илья Сергеевич, вы чего? — от испуга вцепляюсь ему в шею.
— Я ведь говорил, что эти каблуки травмоопасны!
— Зато туфли на шпильке сексуально смотрятся, — выдаю внезапно и тут же зажмуриваюсь. Кто бы мне язык укоротил, а?
Начальство издаёт странный звук и начинает целеустремлённо двигаться к стоянке, где стоит автомобиль.
— Я же тяжёлая! Поставьте, я сама пойду!
— Тяжёлая? — мужчина фыркает мне в волосы. — Да Грэй весит столько же!
— С чего вы взяли? — бурчу недовольно. — И когда это вы его таскали на руках?
— Не ворчите, — у кого-то подозрительно хорошее настроение.
Муромцев подносит меня к машине и аккуратно опускает на переднее сиденье.
— Снимайте эти сексуальные туфли, — а чего это голос у него так охрип? — и впредь надевайте что-нибудь менее… провокационное!
Эй, это он о чём?
Не успеваю спросить — шеф садится рядом, блокирует двери, но мотор не заводит, и поворачивается ко мне.
— Мари, вы ведь помните, что я вас не обижу? — я еле сдерживаюсь, чтобы не поёжится, и киваю. — Тогда ещё один вопрос! Как давно вы сменили ориентацию?
Всё, я попала!