Профессор Киринов мне не нравится.
Совсем.
Не воодушевляет как-то.
Не вдохновляет.
Не мотивирует.
Совершенно не мой человек в части восприятия мира.
Несколько минут назад я понятия не имела о его существовании. Более того, не ведала про великие идеи декана о пользе наставничества. Но сейчас, прячась под столом, отчетливо ведаю на пару с беспокойно грохочущим сердцем. Оно, должно быть, тоже психануло и скакануло мне прямо в уши. И теперь неистово бьется тревожным набатом. А встрепенувшиеся и подрагивающие нервы безостановочно рисуют в голове сцены встречи с извращенцем — одна другой краше.
Первый раз в жизни меня решительно не радует информация о том, что я оказалась в тройке лучших первокурсников.
Категорически не хочется выходить из образа потерявшего берега страуса.
Но есть ли смысл и дальше испытывать терпение аудитории, изображая «в поисках Немо-ручки»?
Вряд ли, помимо меня, существует ещё одна Райская Милана Олеговна из группы Т1.
Итак, почему я не в восторге от идеи Киринова?
Ведь, казалось бы, что плохого в том, чтобы закрепить за тремя лучшими новичками потока студентов старшего курса, нарекая последних наставниками?
Верно, вроде бы ничего…
Но!
Среди этих самых кандидатов на наставнические замашки отчетливо возвышается своим ростом мой личный ангел мести. И чует мое сердце, этот гадский супостат начнет тянуть свои невоспитанные ручонки к моей трепетной фигуре.
Делаю глубокий вдох. Стараюсь придать лицу самое спокойное из возможных выражение. Нахожу призрачную ручку, сжимаю ее в кулаке, и начинаю грациозно выпрямляться на стуле, подобно графине на светском приеме.
Но тут возникает небольшая сложность — позвоночник, видимо, начал искривляться в сторону моих скрюченных лежаний. Усилием воли приказываю спине немедленно вернуть позвонки в стройный ряд — не хватало ещё заработать сколиоз из-за всяких извращенцев.
И, наконец, встаю со своего места.
Величественно прошу студентов разойтись. Представляя себя в роли Моисея, раздвигающего волны.
Но, как бы не так.
Действительность сурова.
Получается у меня из рук вон плохо. И я зачем-то с определенной и завидной периодичностью наступаю на ноги старающихся пропустить меня бедолаг. В ответ получаю возмущенно-гневные взгляды, в которых явственно читаю, что они меня точно запомнят.
Краснею, тихо и спешно извиняюсь. Иду дальше, замечая, как впереди сидящие чуть ли не поднимают ноги на сидения, заблаговременно готовясь к встрече с моими кедами.
М-да. К сожалению, выход не триумфальный. Отнюдь.
К тому же все то время пока я пытаюсь покинуть ряд, настырно жжет лицо, потом плечо, потом снова лицо.
Некто снайперски прожигает меня глазами, намереваясь еще до личной встречи превратить первокурсницу в руины и пепелище. И я точно знаю, кем именно является этот небезразличный к моей скромной персоне индивид.
Оставив за спиной кровавый след на ногах возможных одногруппников, двигаюсь к сцене. Там меня уже ждут два не в меру счастливых первокурсника. Встаю рядом с ними и зачем-то — глаза нежданно ополоумели — кидаю быстрый взгляд на знакомого старшекурсника. Тут же ловлю на губах парня хищную улыбку, заставляющую сирену в моей голове истошно завопить: Эрор! Беги, Мила! Беги!
Идея у сирены, несомненно, здравая, но не подходящая под обстоятельства.
Одно дело — уносить ноги из полупустого книжного магазина, где тебя никто не знает, а другое — из битком набитой аудитории, в которой тебя вроде как хвалят за достигнутые успехи. И предоставляют уникальную возможность: начать обучение под руководством более опытного и грамотного старшекурсника.
Решено, немедленно успокаиваюсь!
Не факт, что попаду под черное крыло извращенца.
Как настроюсь сейчас на вон ту миловидную девушку и сразу же… сразу…
— Мы решили, что старшекурсники сами выберут себе подопечных, — сбивает мой астрало-контакт профессорша, — И первым выбор предоставляется сделать лучшему студенту третьего курса.
Все зачем-то снова начинают хлопать, а женщина широко улыбается и поворачивает голову к третьекурсникам:
— Ветров Дмитрий, прошу.