Собеседник замялся. .Узнав, однако, что это вовсе не секретный объект, я твердо решил побывать на Чаппале - новой очистительной системе, только что сооруженной под .Стокгольмом. Когда-то я слышал об оригинальной установке в Ослофьорде. изобретенной норвежским ученым Фойном. Она очищает бытовые стоки посредством разбавления их соленой морской водой и пропускания -через эту токопроводящую смесь сильных электрических разрядов.
Отходящим хлором обеззараживают выпускную воду, а твердые вещества отделяются и вывозятся на удобрения. Я думал увидеть нечто подобное в Чаппале. Особенно увлекательно было бы посмотреть, как работает электричество, облагораживающее воду. Выяснилось, однако, что Чаппала смешивает бытовые и промышленные стоки, морская вода к ним не добавляется. очищающие электрические разряды не применяются, в технологической схеме использован западногерманский и американский опыт. Что ж, посмотрим.
На дальней окраине города стоит в густой зелени огромная труба с колпаком- огромная не в высоту, а в толщину, и ее из города не видно. Возле трубы небольшое кирпичное помещение производственно-административное управление очистной станции. На схеме города, которая висят в кабинете руководителя этого хозяйства Ларса Халя. видно, как сбегаются сюда водосборные коллекторы, проложенные под городом. Станция обслуживает население северной части Стокгольма и прилегающих к ней пригородов^ а также промышленность .этого района.
Хозяйство станции расположено глубоко в скальном основании города. Мы медленно спускаемся в большом, грузовом лифте. Становится все прохладней, влажней и запашистей, однако терпеть можно. И вот мы у выходного отверстия главного туннеля. К нему примыкают боковые туннели, коллекторы, а здесь, в конце его, очистное производство. Этот туннель сечением в десять квадратных метров на выходе - плод замечательного мастерства стокгольмских скальных проходчиков, основа всей системы и главная ее ценность. Мы увидели и автоматизированное управление всем процессом очистки отходов, и залы над бассейнами, сравнимые по размерам с самыми большими станциями метро, и электрические шламоподъемники. Все хозяйство Чаппалы обошлось в семьдесят пять миллионов крон. А стоимость туннеля - сто миллионов. Строители его везде выдержали проектный уклон, вышли точно на заданную отметку, миллионы кубометров камня были подняты на поверхность, раздроблены на щебенку для дорог и бетонных заводов. Тянется туннель в крепчайшей скальной породе на шестьдесят километров и рассчитан на далекую перспективу - в случае нужды он сможет обслуживать жилой район с населением в миллион человек.
Сливаясь самотеком и проходя подъемные насосные станции, бытовые и промышленные отходы на своем долгом пути к очистным сооружениям хорошо перемешиваются. По выходе из туннеля смесь проходит очистительные решетки, где отделяется бумага, пластмасса, тряпье. Затем вода проходит через три песчаные ловушки и шесть осадочных бассейнов - наверх всплывают масла, а шлам оседает. Максимальная глубина бассейна одиннадцать метров, ширина двенадцать. Далее идет активная шламовая лестница, на которой в воду вдувается воздух и вводятся микроорганизмы. Отсюда вода возвращается к началу цикла, и в ней уничтожаются фосфаты. На одном из этапов очистки смесь выделяет метан, который сжижается и отапливает производственные помещения Чаппалы. Перед выпуском вода хлорируется. Производственные помещения и переходные туннели, вырубленные в камне, так велики, что обслуживающий персонал ездит по ним на велосипедах. По стенам тянутся белоснежные трубы и провода в надежной изоля ции. Тут даже красиво - горят мощные лампы дневного света, сияют перила из нержавейки, стены покрыты бетонным раствором в распыл, имеют приятный матовый цвет. Повсюду сплошная каменная твердь, лишь кое-где проступают грунтовые воды -красные потеки от соединений железа, белые от извести.
Контрольный пункт. Пульты, электронновычислительные машины, лампочки на табло.
Какие-то аппараты чертят какие-то кривые. Господин Халь объясняет, что автоматы контролируют заполнение резервуаров, содержание примесей на каждом производственном этапе, характеристики шлама.
- Шлама много отходит?
- Тридцать тысяч кубометров в год, - ответил Ларе Халь. - Мы обезвоживаем его и в контейнеры. Посмотрим?
- Посмотрим.
Вязкая маслянисто-черная масса стекает с барабанов. В ней много еще микробов и неуничтожимых активных элементов, сопутствующих отходам современной развитой индустрии.
Куда деваются эти ежегодные двадцать железнодорожных эшелонов шлама?
- Вывозим на поля. Пятнадцать крон кубометр. Рассыпаем вокруг города. Микроорганизмы погибают в почве, запах за два-три дня исчезает. Это замечательное удобрение. На нашем шламе хорошо растут овощи.
- Но все-таки это концентрированные соединения, остатки тяжелых металлов...
- Дело новое, не проверенное, - соглашается господин Халь. - Пока землевладельцы берут шлам. но мы в точности не знаем последствий. ..
Да, к сожалению, не знаем. Станция отменная, самая современная, но я, так же как, наверное, господин Халь, если увижу две лежащие рядом морковки, конечно, предпочту из них ту, что выращена подальше от города и этих замечательных шламовых удобрений. Только вот различить их невозможно. Критерием при таком выборе на Западе становится цена.
Западногерманские хозяйки покупают овощи, снятые с полей орошения, с тридцатипроцентной скидкой. Нам же вряд ли потребуется делать выбор - в Советском Союзе на полях орошения, куда сливаются сточные воды, очищенные от механических примесей, выращиваются только кормовые культуры.
- Вы редкий гость в нашей преисподней, - сказал господин Халь, когда мы поднялись наверх.
- Не заметил никакой преисподней, - возразил я. - У вас интересно и ново.
- Но, так сказать, аромат...
- Однако вы-то тут работаете, - сказал я.
- Спасибо.
После такого обмена комплиментами мы пожали друг другу руки, и я полюбопытствовал на прощание:
- А куда девается вся эта сливная вода после вашей сепарации?
- В море. Причем в ней может жить рыба, а в Балтике не везде. Пропадает наше море.
- Балтика не только ваша,-возразил я,- но и наша.
- Вот я и говорю - наше море.
И господин Халь еще раз протянул мне руку. Почему Балтика пропадает?
Балтика... Слово это относится к ряду серьезных, весомых, не поминаемых всуе слов.
О том, что такие слова существуют, я заметил еще мальчишкой, в войну, когда пришел в паровозное депо учеником слесаря. По гудку черные котельщики садились у теплых батарей, молча жевали картошку или немногословно вспоминали прошлое. Будто сейчас вижу и слышу, как один старый рабочий, отрешенно глядя в темноту цеха. уходил весь в себя и торжественно произносил: "Сормово!" И все почему-то задумывались вместе с ним.
Балтика! Многовековой ратный труд моего народа, великая северная столица на берегу залива, торговля со всем светом, отечественное кораблестроение, громкие свершения русских мореходов, Петр Первый и Михаил Ломоносов, Пушкин и Ленин, славные питерцы и кронштадтцы, революция. Отечественная война, блокада...
Зная Балтийское море по книгам да кинофильмам, я лишь недавно познакомился с ним лично. Увидел его проливы и шхеры, зеленосерый прибой, белесые горизонты, поплавал по Финскому заливу, пролетел над Ботническим.
Это на карте он такой широкий, Ботническийто, а когда летишь над ним, под тобой совсем будто бы рядом шведские и финские берега с дробной россыпью островов и червячками фиордов. Но вообще Балтийское море довольно внушительно - его береговая линия составляет половину длины земного меридиана, двадцать тысяч километров! Правда, мелковато! оно - средняя его глубина всего шестьдесят метров, да и водички в нем маловато - двадцать две тысячи кубокилометров, меньше, чем в любимом моем Байкале. В отличие от славного сибирского моря, Балтика соединена проливами с мировым океаном, но геологическая и гидрологическая природа ее тоже очень любопытна.
Раньше я думал, что все моря на свете имеют одинаковый уровень, и с удивлением узнал, что Балтика исключение, на полтора. десятка сантиметров она выше уровня Атлантического океана - из-за обилия притока речной воды и малой пропускной способности сливного пролива. Мне всегда представлялось, что печально знаменитые петербургско-ленинградские навод. нения происходили из-за балтийских ветров, нагоняющих воду в Финский залив и невское устье. Оказывается, это не так. Наводнения вызываются чрезвычайным понижением атмосферного давления над Балтикой, своего рода выпучиванием ее вод и их последующим грозным растеканием, для защиты от которого мы скоро начнем строить в заливе гигантскую плотину. С интересом я узнал о том, что в конце ледникового периода шведские озера Венерн и Меларен, наша Ладога и Онега составляли одно море, что и сейчас берега Балтики быстро поднимаются во многих местах, в частности, в самом дальнем углу Ботнического залива, у шведского города Лулео, в котором растут сибирские кедры, и что морская вода там почти пресная...
Однако больше всего меня заинтересовали и взволновали сегодняшние будни Балтики. Ее судьба, которая, как выяснилось при более близком знакомстве с морем, оказалась непростой, трудной, можно сказать - мучительной.
И слово Балтика рождает теперь у меня новые, совсем другие ассоциации. Мне показалось, что я заболел Балтикой, как когда-то неизлечимо заболел Байкалом..
Балтика поистине наша - это общее и неделимое достояние всех народов Северной Европы. С этим полузакрытым морем неразрывно связана тысячелетняя гражданская и военная история, экономика и образ жизни датчан, латышей, литовцев, немцев, поляков, русских, финнов, шведов, эстонцев. И вот уже не первый год представители семи государств - Советского Союза, ГДР, Польши, Швеции. Дании, ФРГ и Финляндии - встревоженно собираются то в Стокгольме, то в Киле. то в Хельсинки или другом городе побережья, чтобы обдумать положение, в каком оказалось ныне это море, обсудить конкретные и непременно совместные меры, ибо состояние Балтики катастрофически ухудшается, хотя и на сегодняшний день оно таково, что неизвестно, можно ли устранить уже нанесенный морю вред.
Да, Балтика почти пропадает - столь непосильную нагрузку довелось ей принять на себя в послевоенные годы. Во всех странах, окружающих Балтику, быстро растет потребление нефти, а главный способ ее доставки - морской транспорт. О том, какие масштабы принимает эта доставка, говорят хотя бы такие факты: за последние двадцать лет объем морских перевозок нефти и ее продуктов судами ФРГ возрос в двадцать раз, а через Нильский канал ежегодно проходит три тысячи танкеров! Потребление нефти в Швеции составляет сейчас более трех кубометров на душу населения в год - значительно больше, чем во многих "нефтяных" странах. Транспортирование жидкого топлива и минеральных масел по воде таит большую опасность. Десятки тысяч отмелей и островов на морских путях Швеции, внезапные густые туманы и другие ухудшения погодных условий, слабое знание шведских территориальных вод командами иностранных кораблей - все это вызывает частые аварий. Танкеры разбиваются о скалы, садятся на мель, сталкиваются. Нередко нефть и ее остатки сливаются в море преднамеренно или по неряшливости. И в9т итог - ежегодно фиксируется более двухсот выпусков нефти в шведские воды. Недавно в Стокгольмском архипелаге шведы ввели принудительное лоцманство. Знаешь ты или не знаешь лоцию этой акватории, но, если везешь более двух тысяч тонн нефти либо масел,-принимай на борт местного морского проводника. Мера хорошая, но, несмотря на нее, а также на то. что вот уже несколько лет действуют международные соглашения об охране балтийских вод от нефтяных загрязнений, южные и западные берега Швеции все сильнее загрязняются нефтью.
Необходимо учитывать, что нефть не только выводит из строя пляжи, губит и пригнетает морскую флору и фауну, затрудняет кислородный обмен воды с атмосферой, но и содержит ядовитые вещества.
Можно представить себе, как большие косяки рыбы, подплывшие на кормежку к привычным своим пастбищам, в панике бросаются прочь от губительной воды, забивающей нежные жабры вонючей липкой гадостью. Голодная беспокойная рыба приплывает в новый район моря, а там нет никакого корма, кроме несъедобного, микроскопического, плавающего на поверхности бывшего харча. В таком большом море, как Балтийское, рыба все же пока находит себе пропитание, как-то приспосабливается к ухудшающимся условиям, а вот что делать икринкам, которые могут развиваться только в богатом кислородом поверхностном слое воды? Они плывут вместе с морскими течениями, переплескиваются волнами, гибнут даже при чрезвычайно малом содержании нефти в воде, а чудом уцелевшая икра дает рыб-уродов или мертвых мальков. И есть в жизни ,рыбьего младенца одно особое, решающее мгновение.
Недавно ученые установили, что в момент появления из икринки юная рыбка, чтобы заполнить воздухом плавательный пузырь, должна сделать единственный за всю свою жизнь глоток воздуха. Даже тончайшая пленка нефти не пускает мальков к воздуху, и они миллиардами гибнут, если в районе, где рыбья молодь появилась на свет, танкер разольет по воде содержимое своих отсеков. Нефть к тому же активно поглощает растворенный в воде кислород, без которого не могут выжить и взрослые рыбы; причем один литр нефти забирает кислород из сорока тысяч литров воды. Для Балтики это представляет особую опасность, потому что в прохладных ее водах разложение нефти замедлено.
И если б воды Балтики загрязнялись только нефтью! В береговых ее районах проживает сейчас около двадцати миллионов человек, концентрирующихся по преимуществу в полусотне больших городов, в том числе таких, как Ленинград, Стокгольм, Хельсинки, Таллин, Рига, Гдыня, Калининград, Щецин, Росток, Гданьск, Киль, Любек, Кронштадт, Клайпеда. В этом районе земного шара производится пятнадцать процентов мировой промышленной продукции, здесь самые оживленные в мире порты, проливы, каналы и морские фарватеры. Через Кильский канал, например, проходит каждый год около семидесяти тысяч кораблей. Для сравнения укажу, что общее число судов, пересекающих за этот же срок Панамский перешеек,- всего четырнадцать тысяч. Исключительными темпами развиваются на Балтике пассажирские перевозки. Порты одной лишь шлезвигголштейнской земли ФРГ принимают и отправляют за год двадцать пять тысяч судов с пассажирами. Летом по водам Балтики движется более пятисот только крупных лайнеров. Миллионы выходов в море совершают катера, мотояхты, спортивные прогулочные лодки, снабженные стационарными и подвесными моторами.
Скачкообразно увеличивается на Балтике добыча рыбы. За последние десять лет общий улов сельди, кильки, наваги и камбалы удвоился, по сравнению с тридцатыми годами сельди ловится в пять раз больше, кильки - в двадцать. В погоне за редеющими рыбными косяками увеличивается скорость, оснащение, тоннаж и количество рыболовных судов. Сейчас всех этих сейнеров и траулеров, круглосуточно бороздящих Балтику, насчитывается добрый десяток тысяч. К ним следует прибавить бесчисленные моторки рыболовов-любителей, военные флоты и флотилии разных стран, таможенные, спасательные, навигационные, метеорологические и иные специальные суда. Конца-краю не видать этой неостановимой стихии, загрязняющей море отработанным маслом, пищевыми и гигиеническими отходами, выброшенными пластмассовыми емкостями и прочим мусором.
В течение трех летних месяцев только в западной акватории моря сбрасывается с судов около ста тысяч тонн твердых отходов.
Туристический бум последних лет привлек на море многие миллионы отдыхающих, и загрязнение побережья значительно усилилось.
Но самый ощутимый вред Балтике приносят, однако, не приезжие или транзитные пассажиры и даже не скопление постоянно живущих на побережье людей. В море впадает около двухсот рек, собирающих жидкие производственные и бытовые отходы с больших территорий, на которых концентрируется мощная химическая, металлургическая, целлюлозно-бумажная промышленность, ведется интенсивное сельское и лесное хозяйство с применением инсектицидов, пестицидов, гербицидов, минеральных удобрений. По использованию химических удобрений Западная Европа давно вышла на первое место в мире - среднегодовая норма их на гектар здесь уже превысила полтора центнера.
Не усвоенные растениями остатки удобрений с полыми водами и дождями смываются в реки, а через них попадают в море. Источником загрязнения текущих в Балтику речных вод становятся не только сельскохозяйственные угодья.
В лесах Западной Германии широко применяют гербициды - сильные химические вещества, уничтожающие сорняки, а также избирательно прореживающие лесные посадки. Перед применением их растворяют в минеральных маслах.
Норма расходовался препарата - триста литров на гектар лесной площади. Тяжелые остатки раствора впитываются в почву, отравляют грунтовые воды, а легкие стекают с дождями в реки, оттуда в море...