Не став будить утром девушку, я быстро оделся и направился в соседнее здание в спортивный зал, так как форму надо было поддерживать. Заметил, что после 30 лет это уже даже не привычка, а обязанность.
Устроив интенсивную тренировку, я ощутил тяжесть в организме, понимая, что не проходит бесследно мой образ жизни. Где-то прочитал, что по данным Американской ассоциации сердца у всех мужчин с возрастом увеличиваются риски развития ишемической болезни сердца. Особенно высокому риску подвержены после 40 лет. Согласно статистике, всего 30 минут в день занятия спортом 5 дней в неделю достаточно, чтобы снизить риск сердечных заболеваний. Но какие упражнения лучше всего подходят для меня и моего сердца? А как же любовь?
С этими мыслями я вернулся домой, застав Эмилию еще в кровати. Она сидела и держала у головы бутылку холодной воды, что я ей оставил.
— Утро доброе, ласточка.
— Издеваешься? — не поднимая голову, произнесла девушка.
— Ты выпила таблетки?
Она кивнула, а я протянул ей холодный чай с лимоном и мятой, что купил недалеко от дома.
— Мельников, скажи, мы переспали? — одним глазом посмотрела она на меня, видимо боль еще не отступала.
— Ты ничего не помнишь?
Втянула коктейль и покачала отрицательно головой. А я лег рядом, упершись на локоть, расплылся в улыбке.
— Хватит лыбиться. Скажи мне правду.
— Рыбка моя, если бы мы переспали, ты бы это запомнила, — я улыбнулся, а девушка покривила смешно лицо, передразнивая.
— Ох, какой ты самоуверенный, — она вновь отпила и огляделась вокруг, наверное, в поисках улик, что могли бы указать на нашу связь. — Я помню, что пришла, помню, у тебя была жена этого чиновника, что ты фоткал. Потом я пила вино. Я помню, что ты мне вроде стихи читал.
— Один, и ты уснула у меня на руках.
Эмилия поставила коктейль на тумбочку и заглянула под одеяло.
— А раздел?
— Я тебя раздел, — брюнетка натянула одеяло на грудь, пытаясь спрятать то, что я и так прекрасно видел. — Спать в брючном костюме, это как минимум странно.
Она потерла лицо руками, но так осторожно, чтоб не смазать еще больше остатки вчерашнего макияжа.
— Петя, спасибо тебе, — девушка подползла ко мне и обняла сильно за шею.
Одеяло упало, и она опять находилась передо мной в трусиках и кружевном топе.
— Не за что, но если твое предложение заняться сексом в силе, то давай помогу снять головную боль.
— Чего? Какое предложение?
Я убрал голову и опустил взгляд на ее трусики. Брюнетка быстро схватила одеяло и натянула на себя.
— Кошмар, я тебе предлагала переспать?
— Отомстить Мурату, — меня веселило ее поведение. Реакция была заторможена, головная боль еще не прошла, поэтому, иногда она не отвечала за свои действия. — А еще, чтоб ты знала, хороший оргазм снимает тошноту, похмелье и мигрени.
— Спасибо, ты очень даже ничего, но я лучше в душ.
Она поднялась с кровати вместе с одеялом и направилась в ванную, а я упал на спину, закинув руки за голову, ощущая приятную усталость после тренажерного зала.
Эмилия опять показалась в дверном проеме.
— Петь, дай, пожалуйста, полотенце, — она, улыбнулась, смотря на меня. — И спасибо тебе за все.
— Всегда к твоим услугам, ласточка моя.
Через несколько минут я слушал, как льется вода в моем душе, и эти звуки, словно медитация погружали меня в состояние покоя. Я думал о том, что Эмилия, такая всегда идеальная со своей идеальной жизнью, вот так просто разбилась вдребезги. А я ведь и не знал, что у нее творилось в душе, я видел только оболочку. Эта картина меня навела на мысли и рассуждения.
Я стоял с горячим кофе, в руках смотря в окно, наблюдая, как ездят машины по дорогам и как ходят люди.
А мы ведь склонны завидовать успехам наших друзей и недругов, счастливому стечению обстоятельств чужой жизни, проезжающему в дорогом автомобиле незнакомому человеку, трепетно обнимающейся влюбленной парочке, мимо нас проходящей, чьим-то волшебным детям, теплым взглядам в кафе, не нам подаренным, уютным фотографиям далекой, незнакомой жизни. Мы воспринимаем их жизнь наполненной до краев, такой яркой, счастливой, случившейся, такой состоявшейся, — ведь мы ничего не знаем об их страданиях и боли. Об их печалях, трудностях и страхах, и о том, каким путем им довелось идти до того самого мига, когда мы «застукали» их за этим непростительным моментом счастья. Мы словили момент, измерив им целую жизнь. Что же нам мешает делать то же самое с нашими счастливыми моментами? Не из них ли жизнь плетет такое притягательное чужое счастье?
Вода в душе перестала литься…
***
И вновь стоял у следственного комитета, но уже не потому, что меня замели. Как и обещал, я тащил передачку своему новому товарищу. От одной мысли, что моим другом стал зек рецидивист, бросало в дрожь. Но обещания надо выполнять.
Поэтому, сидя в комнате для свиданий, после полного досмотра вещей для передачи я ожидал, когда ко мне приведут «друга». Кто знает, может, и такие связи будут полезны. Как говорится: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Дверь распахнулась и ко мне в наручниках привели Голубева. Он уселся и увидев меня, растянулся в своей беззубой улыбке.
— Ну, привет, Рапунцель, — меня не обидело обращение, а даже повеселило. — Не ожидал.
— Думал, я такой гнилой человек?
— Не думал, ты хоть и белокурая красавица, но мужской стержень в тебе ого-го.
Я пододвинул коробку с чаем и сигаретами мужику, тот заглянул довольно покачал головой.
— Спасибо, брат, от души, — он оценил хорошие сигареты, и если бы не надзиратель, думаю, даже бы обнял меня.
— Брат? А почему не принцесса?
— Ай, да ты же шаришь, что я не со зла, — мне показалось, что он стал мягче.
Кивнув головой, просто наблюдал, как этот странный мужик радуется таким банальным вещам в виде чая и сигарет.
— Давай я тебе адвокатов найму? — вдруг захотелось помочь мужику.
— Да, слушай, — он махнул рукой и откинулся на спинку стула. — Завтра меня уже увозят на постоянку. Я же тебе говорил, я рецидивист, кто меня отпустит?
— Ну, может срок уменьшат?
Арестант встал, взял коробку и улыбнулся мне.
— Не парься, за свой косяк мне самому надо держать ответ перед братвой. Спасибо за ништяки.
— Не за что.
Мужик ушел опять в камеру, а я поднялся и решил, раз уж я тут навещу-ка я свою знакомую. Бродя по коридорам следственного комитета, вновь ощутил этот запах боли и страдания, людского несчастья. Меня угнетали сами стены, и я не понимал, почему люди соглашаются работать в таких условиях.
Наткнувшись на тот злополучный кабинет, наконец, быстро проскочил внутрь, столкнувшись сразу с недоумевающим взглядом Елены.
— Здравствуй, красавица, — решил сгладить внезапное появление, небольшим комплиментом.
— Ты что тут делаешь? — она подскочила с рабочего места, оправив форменный китель.
— Я же обещал, что вернусь, — закрыл дверь и прошел уверенным шагом в кабинет. В моем плане не было над ней насмехаться, просто хотелось еще раз посмотреть в глаза человеку, который оказался не прав.
— Быстро ты отошел, — попыталась состроить уверенный вид. — Или понравилось сидеть в обезьяннике? Хочешь еще?
Я прошел мимо девушки, остановившись у окна, взглянул на цветы, которые так и не полюбил. Даже вид их был вызывающе надменный, чопорный, какой-то грубый.
— Выметайся с кабинета, пока я не позвала патруль, — услышал, как она начала стучать каблуками, двигаясь в мою сторону, но потом, резко остановилась.
— Орхидея грациозна,
Нежной хрупкости полна,
Расцвела в укор морозам
У застывшего окна.
Разгорелся в переливах
Зорьки ранней алый нимб.
И рассветом опалило
Ветви тоненький изгиб.
Девушка стояла и хлопала глазами, пока я читал стих, смотря на эти бездушные, красивые и паразитические цветы. Отойдя от окна, приблизился к следователю почти вплотную.
— Неужели ты хотела меня посадить?
— Если бы я этого хотела, я бы это сделала, — она стала быстро моргать, сильно нервничая. — И братца твоего следом бы запихнула туда, где вам и место.
— Откуда столько злости и агрессии? Неужели, я так тебя чем-то обидел?
Рукой легонько погладил девушку от плеча и до пальцев. Остановился на секунду, чтоб удержать касание к ее ладони. Следователь отшатнулась и вздрогнула будто ей стало холодно.
— Не смей меня трогать, твои чары на меня больше не подействуют, — ее фраза, словно выстрел впилась в меня.
— Больше? — переспросил, заметив, как девушка растерялась. Елена выпрямилась, оправив китель на себе еще раз, хотя он был идеальным, и резко выбросив руку в сторону двери.
— Пошел вон, из моего кабинета, — отвела взгляд, приказав мне.
— Лен, почему больше? — не обращал внимания на ее указание.
— Я сказала, пошел ВОН, — еще громче выкрикнула.
— Я никуда не пойду пока, ты мне не объяснишь, в чем дело?
— Мне вызвать патруль?
— Попробуй.
Следователь повернулась к столу и взяла рабочий телефон, а я в два шага быстро подобрался к девушке и выхватил трубку, положил обратно. Лена упиралась спиной в стол, почти присаживаясь на него, а я нависал, над лицом, прижав к этому же столу всем телом.
Несколько секунд я всматривался в глаза пытаясь хоть как-то расшевелит свою память, а может я ее уже знал? Может мы уже виделись? Почему я не могу ничего вспомнить?
— Если ты, еще на миллиметр ко мне приблизишься, я тебя усажу за решетку, и никакие адвокаты тебе не помогут, — она злилась, ненавидела меня. Ноздри раздувались, а дыхание обжигало.
— Расскажи мне.
— Что?
— Расскажи мне, почему я не могу тебя вспомнить? — не отпускал ту мысль, что мы могли быть знакомы.
Вот так, вблизи я изучал ее лицо, понимая, что какие-то черты отзывались во мне воспоминаниями. Она тяжело вздохнула. Она увела в сторону взгляд, а я заметил, как ее глаза стали блестеть, будто сейчас заплачет. Такая сильная и волевая женщина на первый взгляд, стояла сейчас передо мной и была самым беззащитным созданием на свете. Мне пришлось терпеливо подождать. Когда я увидел, как по щеке Лены скатилась еле заметная слеза, мое терпение лопнуло. Взяв аккуратно за подбородок, повернул ее лицо к себе и уставился прямо в стеклянные глаза.
— Мы уже были знакомы?
— Были, но ты благополучно забыл.
— Прошу поведай мне эту забытую историю, но я не мог…
— Ой не надо, все твои сладкие речи, я больше на них не поведусь.
Она оттолкнула меня и отошла к окну, вглядываясь в даль. Я продолжал ждать, усевшись на край ее стола. Молчал, не нагнетал, продолжая осматривать девушку с головы до ног, пытался вспомнить. Но образы у меня в голове были туманны.
— В 17 лет я оканчивала школу и еще не знала, кем я хотела бы стать, — вдруг, она заговорила. — Я металась и думала, может я стану юристом или экономистом или вообще журналистом, у меня земля под ногами горела. Я из хорошей семьи, училась в престижной школе и мечтала о красивой любви вечерами. И вот, ближе к выпускному мы делали школьный альбом. Поехали с классом в студию, и там я увидела молодого, но очень талантливого фотографа, он только начинал свою карьеру, и был старше меня, буквально на несколько лет
Лена вытерла слезы рукой, повернулась, натянув свое «рабочее» выражение лица с твердым взглядом продолжила:
— Позируя на школьный фотоальбом, я не могла отвести глаз от молодого парня. Он так красиво говорил, осыпал комплиментами, так нежно дотрагивался до лица и тела, чтоб выставить в нужную позу. Его бархатный голос и сладострастные речи меня поразили до глубины души. Он был тем парнем из книг, которые я читала по вечерам дома, мечтая о романтических отношениях.
Мое сердце стало колотиться, а в горле резко пересохло. Я начинал что-то вспоминать, но молчал и даже где-то боялся дышать, чтоб не прервать рассказ.
— Но, для него это была просто работа. А я как малолетняя дурочка, которая никогда не целовалась, влюбилась в его речи и в него самого. Вспоминала каждый вечер этого фотографа и постоянно пыталась почувствовать вновь его прикосновения. И спустя несколько месяцев гуляя с подружками по улице мы набрели на небольшой бар, в окне которого я увидела его, опять его, того, о ком мечтала перед сном. Я уговорила девочек зайти туда, хоть нам и не было 18 лет. Каким-то образом мы проскочили и даже заказали себе коктейли.
Мою голову пронзали лучи озарения, я начал вспоминать ее, маленькую девочку, беззащитную и такую милую.
— Я не сводила глаз с этого фотографа, который отдыхал в компании своих друзей изрядно уже напившись, — продолжала она, ожидая, хоть какую-то реакцию, но я молчал. — Мы познакомились, наконец, с ним уже в неформальной обстановке. Объединив наши компании, пол вечера мы просидели, общаясь. Молодой человек периодически смотрел на меня и иногда гладил по лицу рукой, отвешивая умопомрачительные комплименты. Еще немного посидев в баре, мы решили отправиться к одному из парней домой, чтобы продолжить вечеринку. Без раздумий я согласилась, ведь этот фотограф держал меня за руку и прижимал к себе, периодически целуя, то в щеку, то в уголок губ. Я была самой счастливой.
Елена начала шагать в мою сторону, а я оставался непреклонным и даже не двигался с места, просто всматривался в ее лицо. Она подошла так близко, что я почувствовал цветочный аромат парфюма.
— Продолжай, — мои воспоминания разблокировались, и наконец, я стал что-то вспоминать.
— Во время вечеринки мы уединились, и я впервые поцеловалась. Это было прекрасное чувство, я по-детски была влюблена в парня, мне казалось, что это сказка. Но как я уже сказала, фотограф старше меня, и ему поцелуя было мало. А я настолько горела в его руках, что согласилась на все. Предупредив, что у меня это впервые и поверив, что он будет со мной до конца своих дней, я отдалась ему в эту же ночь. Да, он был аккуратен, нежен и обходителен.
Резко, образовался ком в горле, мне не хотелось слышать, что помимо душевной боли я мог причинить физическую. Ведь со всеми женщинами, всегда максимально старался, быть нежным, а груб только в тех случаях, если они просили.
— Сквозь боль и слезы, я чувствовала прилив счастья и удовольствия, — опять заметил блеск на глазах девушки и наконец, прозрел.
— После всего, что произошло я, пошла, приводить себе в порядок, ощущая удовлетворение и ноющую боль внизу живота. Но мне казалось, что он тот самый, и я была счастлива, что он стал моим первым мужчиной. А когда вышла из ванны окрыленная, то застала его сидящего в кресле со своей подругой, которая терлась своей промежностью о его пах и так глубоко засовывала свой язык ему в рот, что казалось, будто они сольются воедино. Боль разочарования меня постигла, сердце, будто вырвали из груди, и я убежала с той вечеринки, не зная, что там было дальше.
Я ощутил, удар по голове и сердце резко замерло от осознания, что я гребаное животное.
— Я никому не сказала, что было тогда между нами, — она словно злилась, в то время как я ощущал безумное угрызение совести за свое скотское поведение. И даже на алкоголь и возраст, это нельзя списывать. — А моя подруга, до самого выпускного, рассказывала истории, как она периодически трахается с фотографом. Как он ублажает ее и как она отсасывает его большой и горячий член, пока мое сердце каменеет. Я разочаровалась в любви и в отношениях, потому что для него я была просто вещью, которую он использовал.
Девушка, наконец, замолчала и просто смотрела на меня, не двигаясь.
— Лен? Прости меня, прости меня за все, — тут не нужны были имена, я все понял, хоть говорила она обо мне в третьем лице.
— Тебе не за что извиняться, я тебе была не нужна. Я была одной из тысячи твоих «побед», малолетка, невинная, почему бы не воспользоваться. Скажи ты вспоминал меня?
Я ничего не ответил, потому что на самом деле, я не вспоминал ее никогда. В то время я действительно трахал ее подругу, которая была уже опытна в этих делах, не смотря на то, что еще оставалась несовершеннолетней. Зачем мне невинная неопытная девушка, когда мне 20 лет, а сверху скачет молодое упругое и развратное тело? Не приятно стало на душе. Я поступил как мразь, лишил девственности девочку и даже не заговорил с ней после этого.
— Поэтому, когда я увидела твою фамилию, точнее брата, — Лена усмехнулась. — А потом и тебя, во мне сыграла злость, и захотелось отомстить. Я не боялась, что ты меня вспомнишь, я понимала, кто ты есть. Надеюсь, я проучила тебя?
— Месть была поистине достойной, — больше не смел ее осуждать, за то, что она закрыла меня в «обезьяннике». — Я просидел почти неделю в грязной камере, но по сравнению с тем, что я сделал, этого не достаточно.
— Достаточно, теперь иди и больше никогда не появляйся тут.
— Лен…
Мне было безумно стыдно, и я не знал, что надо сделать, поэтому просто придвинулся поближе и наклонив лицо, почти прикоснулся к ее губам. Не знаю почему, ведь я понимал, что это неуместно, но мне так хотелось растопить этот лед.
— Не смей это делать…
— Почему? — водил пальцем по щеке, по нежной коже, чувствуя горячее дыхание на своих губах, ведь мы были в миллиметре друг друга.
— Пошел вон, из моего кабинета Мельников, — девушка толкнула меня.
Она зашагала по кабинету к двери, открыв ее и указывая, чтоб я убрался. Неспешно направился на выход, остановившись у самой двери.
— Уходи, не останавливайся, — твердо произнесла Елена, не разжимая зубов.
— Лена, прости меня, если я могу тебя о таком просить.
— Простила уже.
Она не смотрела на меня, ее взгляд упирался в ручку от двери, я видел, как ей тяжело дались эти воспоминания. Поэтому, тактично взял за руку девушку и совсем легко поцеловал тыльную сторону ладони, моментально удалившись из кабинета.
Слышал, как за моей спиной хлопнула дверь, я даже не знал, что она сейчас ощущает, но мой внутренний червь продолжал терзать. Как я так мог поступить с невинной девочкой?
Да, можно всю свою жизнь вспоминать первую любовь, тосковать по ней, потом встретить — и испытать огромное разочарование, за которым придет облегчение, так как вы разные люди, вы уже не те молодые юноша и девушка и такими вы уже никогда не будете.
Но, что самое интересное в этом, это то, что настоящая первая любовь — редкость. Именно настоящая, а не то, что было со всеми нами в детском саду, в школе или институте. Среди нас много тех, кто не переживали настоящую первую любовь, но есть и те, кто не смог разлюбить ту девочку или того мальчика из далекого прошлого. А я так и не знаю до сих пор, была ли у меня такая яркая первая любовь.