Не сказать, что таксист был сильно доволен происходящим на его заднем сидении, но мне было так хорошо, что стало совсем плевать.
Добравшись до моей квартиры я, держа за лицо девушку, продолжая уже погружать в ее рот язык. Она послушно ласкала его, прикусывая и чуть слышно постанывая. Зайдя в дом, я наконец перекинул ее через плечо, сразу потащил в кровать.
— Ах, какой ты резкий, — Антонина усмехнулась, но была не против, моих настырных действий.
Хлопнув ее по попке, через штаны ее укусил, пока нес в спальню, услышав легкий смешок. Модель застонала, когда я кинул ее на кровать, принялся стаскивать всю одежду с себя и с нее одновременно.
— Я могу быть немного грубоватым, — говорил я, расстегивая ширинку на джинсах. — Поэтому ты говори, не стесняйся.
— А может, я люблю грубость? — Брюнетка поднялась на локтях и чмокнув меня в губы прикусила их, чем немного распалила во мне желание ее жестко поиметь.
Быстро скинув все остатки одежды, я моментально вытащил презерватив из тумбочки. Перевернув девушку на живот, услышав шутливый крик и смех, я поднял ее бедра вверх и, облизав два пальца, прошелся влажной киске. Она часто задышала и покорно прогнувшись, опустила голову на подушку, закрыв глаза от удовольствия.
Я медленно вошел в ее тугую киску двумя пальцами и принялся двигать рукой.
— Ах… — Тоня улыбалась, подняв лицо и вглядываясь в мои глаза. — Я кажется, не правильно поняла слово «грубость».
Намекала она то, что я слишком обходителен. Этими словами она вызвала желание поступать с ней как животное. Моментально второй рукой я придавил лицо девушки к подушке, стал быстро двигать пальцами, входя в нее глубже и резче.
— Так хочешь? — надавил я большим пальцем на клитор, два других, продолжая пропускать внутрь ее горячей киски.
— Ох, да, мммм — охрипшим голосом чуть слышно произносила она.
Нагнувшись к ее лицу, продолжая иметь девушку рукой, в то время как ее сок стекал по моим пальцам, я облизал щеку модели, и остановился возле шеи, прикусив кожу на ней. Я слышал, как она тяжело дышит, ее лицо покрылось румянцем, а глаза были закрыты. И когда она стала задыхаться, я убрал руку и незамедлительно, резко вошел в уже разгоряченную Тоню. Приятная судорога прокатилась по спине и ногам, я слышал стоны девушки, но продолжал в нее входить резко, до самого конца, будто вдалбливая в эту кровать. Одна рука держала ее бедро, так что пальцы белели, а кожа под пальцами горела огнем, вторая наматывала ее волосы на затылке, прижимая сильнее голову брюнетки к подушке. Она стонала громко, она выкрикивала что-то непонятное, а я продолжал ее буравить своим членом.
— Пе….сто….я… — доносились до меня обрывки ее фраз.
Нагнувшись ближе, и убрав волосы с ее лица, и на миг остановился.
— Что ты сказала? — смотрел я в умоляющие глаза брюнетки.
— Ослабь хватку, животное, — она усмехнулась, а я не смел, идти против воли девушки.
— Ммм, ты просишь пощады? — погладил я пальцем по щеке, тяжело дышащую девушку. — Тогда сама давай.
Я вышел из нее и лег на спину, усадив ее сверху лицом к себе. Тоня, запыхавшись, медленно оседлала мой член, чем вызвала опять приятную судорогу. Влажность достигла максимального пика, она оставляла следы, на моем паху прижимаясь сильнее раз за разом, скачком за скачком. Модель прыгала на мне вверх-вниз, а я помогал ей двигаться быстрее, и жестко удерживая девушку за талию, чтоб входить до самого конца.
Когда она набрала нужный темп, я опустил свою руку, нащупав ее набухший клитор, медленно стал его массировать.
— Оооох дааа… — Тоня застонала, и еще больше покраснела.
Она закрыла глаза, продолжив двигаться, не сбавляя темп. В голове раздавался звон, я должен был кончить, но до последнего сдерживался, чтоб ощущения были ярче. Мы были мокрые и без сил, волосы девушки закрывали ее лицо, она уже даже не стонала, она кричала. Очередной прилив удовольствия я заметил в ее глазах, спазмы ее вагины сжимали мой член все сильнее и сильнее, и я больше не мог терпеть. Моментально скинул с себя Тоню и сорвав презерватив, кинул его в сторону.
Брюнетка послушно легла на спину, убирая волосы с лица, приоткрыв рот. Я погрузил свой пульсирующий член во влажный и горячий ротик девушки, и с громким вздохом излился, наблюдая, как сперма стекает по ее губам, языку и как послушно она ее проглатывает.
Спустя несколько часов сна, я открыл глаза, среди ночи, в то время, когда уже находился один. Это было лучшее ощущение после секса, оставаться одному в своей квартире. Не знаю, что подумала Тоня, когда я без ее согласия вызвал такси, но мне было уже все равно. Я утолил свое животное желание и теперь хотел побыть один.
Достав из бара виски, я налил себе почти половину стакану, найдя давно начатую пачку сигарет, что валялась в глубине бара. Я вышел на балкон, чтоб просто выкурить очередную свою «последнюю» сигарету. Больше года я пытался бросить курить, но пока тщетно. Хотя прогресс был виден. Раньше у меня уходило почти две пачки в день, сейчас мне одной хватало чуть меньше, чем на неделю.
Холодная весенняя ночь окутала меня на балконе. Москва не спала, стоял гул машин, но вдруг, закрыв глаза и держа тлеющую сигарету, я вновь вспомнил поцелуй, той незнакомки. От этих мыслей в моей груди что-то кольнуло, и ощутив это, я резко открыл глаза, затушив сигарету в стакане с виски, направился обратно в свою постель.
***
— Петя ты гений, я не устану повторять, — Эмилия с горящими глазами смотрела на меня, обнажая свою белоснежную, ослепительную улыбку. — Это лучшие фотографии, что я видела, это лучший каталог. Валентин в восторге, тираж идет сотнями.
Мой менеджер стояла у меня, в офисе, спустя две недели после последней съемки. Мы сверстали каталог для Валентина и его модного дома, за который получили отличный гонорар.
— Спасибо ласточка, — сдержанно произнес я.
Она дальше что-то мне рассказывала о перспективах работы, а я в это время пересматривал фото с той самой вечеринки, на которой поцеловал лучшую девушку на планете. Но никак не мог найти хоть похожий силуэт, ведь я не помнил ничего, кроме ее аромата и вкуса сладких и нежных губ.
— Так, я с ним еще договорилась, что 10 процентов с продажи коллекции упадет к тебе на счет, — тараторила моя длинноногая ласточка.
— Угу, — упершись подбородком в свой кулак, я продолжал листать фото, приближая и отдаляя их.
— Эй, — Эми стукнула меня по затылку легонько, чем самым вывела из ступора.
— Что случилось?
— Ты конечно особенный человек, но когда я тебе что-то говорю по работе, прошу, слушай меня внимательно, — она нагнулась к моему лицу, и я уловил ее пряный аромат, который отдавал чем-то свежим и терпким одновременно.
Девушка попыталась сжать губы в тонкую линию злости, но количество филера в них не дало это сделать, поэтому эти пухлые пельмешки остались прежними.
— Прошу прощения моя госпожа, — я убрал прядь волос, что упала на глаза девушки и улыбнулся. — Готов я жертвой быть неправоты, чтоб только правой оказалась ты.
— Опять твои стихи? — Эмилия усмехнулась и, выпрямившись, скрестила руки на груди.
— О нет, это Шекспир, — спокойно ответил я.
Эмилия поправляла волосы у зеркала, а я осматривал ее точеную фигуру. Я знал, что не могу ее трогать, но восхищаться красотой ее тела я имел полное право. Хотелось бы снять эти одежды, да насладиться сполна, это не животная похоть, это просто интерес художника.
— Ладно, работай, — девушка повернулась ко мне, а мой взгляд поднялся с ее бедер к лицу. — Скоро будет вечеринка вновь у Валентина, если пригласит, пойдешь?
Я одобрительно кивнул, нервно покусывая нижнюю губу, впечатал свой взгляд опять в ноутбук. Девушка хлопнула дверью, а я откинувшись на кресле стал ездить по офису прокручивая в голове мысли о той таинственной незнакомке.
***
Народ толпится у высоких стен Новодевичьего монастыря в Москве. Здесь затворился боярин Борис Годунов после смерти царя Федора, не оставившего наследника. Избрание Бориса на царство предрешено, но он медлит с согласием, чтобы отвести от себя подозрения в захвате власти.
Я поднял голову и посмотрел на золотой расписной потолок Большого Театра в Москве. У люстры, не обычная роспись потолка, а настоящее живописное полотно, натянутое особым образом. Аполлон и музы, изображенные там, оберегают Храм искусства и наблюдают за артистами и посетителями театра.
Не смотря на мою распущенность и извращенность, сейчас я наполнял себя прекрасным. Опера «Борис Годунов» это лучшее, что я мог выбрать для себя на пятничный вечер. Мой телефон настойчиво вибрировал в кармане, но я не сдавался, а продолжал пропускать в себя искусство.
Досмотрев прекрасную оперу, я выдвинулся прогуляться по вечернему городу. На улице было ни тепло, ни холодно, такая странная пробирающая до костей весна. Ловя попутный ветер, я брел вдоль реки, как вдруг услышал гул машины, что заставил меня обернуться.
— Петя, да ты издеваешься? — кричал из открытого окна мой брат. — Я тебя весь день ищу, звоню, а ты трубку не берешь. Где ты был?
— В театре, — не сбавляя шаг, я продолжал идти вперед.
— Ох, опять эта загадочность и молчаливость, — Виталик передразнивал меня, закатывая глаза. — Прыгай в машину, погнали выпьем.
Я остановился и посмотрел на воду, в голове еще играла музыка из оперы и пели голоса. Но заставлять ждать брата я не хотел больше, поэтому спокойно обошел машину и сел на заднее сидение уставился в окно, слушая рассказ брата и его друга о том, как мы сейчас потусуемся.
— Слушай братан, я на тех съемках познакомился с такой красоткой бомбической, — сидел в пол оборота Виталик. — Она пригласила нас сегодня на вечеринку в клуб, будет толпа великолепных девочек.
Хмыкнув, я натянул дежурную улыбку на себя, давая понять брату, что мне все равно на этих «бомбических» девочек.
— Я видел, как ты уехал с этой девчулей, — говорил он про Антонину. — Как она? Огонь?
— Пожар.
Мне не хотелось обсуждать очередную свою, якобы, «победу». Хотелось просто расслабиться, поэтому я закрыл глаза и откинулся на сидение, ненадолго. Через пару минут меня толкнул брат, протянув горящую сигарету, однако это была не совсем сигарета. Он тяжело покашлял и подмигнул мне. Я взял свернутый косяк из рук брата и наполнил свои легкие тяжелым горьким и одновременно сладким дымом. Как молоко прокатился его клубок в моем рту и провалился глубоко. Я отодвинул от губ скруток травы, втянул воздуха еще наверх и ощутил тяжесть в грудной клетке.
В висках запульсировало, в ушах раздался звон, и я выпустил тяжелое облако, из своих легких ощутив прилив легкости и головокружения. Несколько затяжек и на моем лице появилась уже не совсем натянутая улыбка, она была естественная, ну как думал я.
Мы доехали и вышли возле какого-то закрытого клуба, мое сознание было немного заторможенным, а во рту пересохло. Хотелось пить или выпить.
— Я на бар, — сказал я брату и отправился в поисках выпивки.
— Давай братан, развлекайся, — Виталик похлопал меня по плечу, пока пробирался сквозь толпу.
Подозвав бармена раза с пятого я, наконец, попросил у него ром с колой. Вообще я не любитель разбавлять крепкие напитки, но жажда после расслабляющего косяка давала о себе знать. Он протянул мне бокал со льдом и я жадно сделал несколько глотков холодного и одновременно крепкого напитка. Подняв перед собой полупустой стакан, я посмотрел как переливается напиток, смешивая себя с таявшими кусками льда.
— Ром — это ведь не просто напиток, это скорее друг, с которым всегда легко, — говорил я, смотря на стакан.
— Он изменяет мир, поэтому с ним легко, — услышал я бархатный, женский голос возле себя.
Я повернул голову и наткнулся на девушку необычайной красоты. Каштановые волосы, легкими локонами спадали на плечи, серо-голубые глаза, словно два больших ярких огня, переливались в тусклом, барном свете. Пухлые, нежные губки, чуть были приоткрыты, и манили к себе.
— Катерина, — она протянула мне руку и я с удовольствием ее пожал.
— Петр, — выпустил я из руки ее нежные пальчики. — А вы закончили мою цитату?
— Насколько я знаю, это не ваша цитата, а Ремарка, — усмехнулась девушка. — Не стоит присваивать себе чужие заслуги.
Я виновато опустил голову, соглашаясь с ее словами, и вновь поднял ее, встретившись с этими светлыми глазами. Прекрасная, невинная молодая девушка смотрела на меня, на уже потрепанного жизнью, алкоголем, мужика. Она почти не моргала, и я опустил взгляд на ее губы.
— Ваши губы…
— Что? — девушка дотронулась до своего рта, а я убрал ее руку и провел большим пальцем по ее губам.
Мне на минуту показалась, что она та, которую я ищу. Она узнала цитату, продолжила, а ее губы казались мне знакомыми.
— Они прекрасны и необычны, — всматривался я в них, ища что-то знакомое.
— Вы странный, — девушка медленно убрала мою руку от своего подбородка.
— Я фотограф и вижу все прекрасное, — подойдя ближе, я уловил еле слышный аромат миндаля. Неужели это она?
Девушка не отстранялась от меня, она больше не убирала мою руку от своего лица. Я не верил этому, мои легкие наполнились трепетом, я хотел ее поцеловать и понять она ли это. Поэтому придвинулся еще ближе и, наклонившись к Катерине, я находился всего в нескольких сантиметрах от ее лица.
— Катя? — меня как водой облило, когда я услышал знакомый голос.
Я дернулся и встретился взглядом с хмурым лицом злющей блондинки, которая испортила настроение на недавней фотосессии у Валентина.
— Катя пошли, нашла с кем разговаривать, — девушка тянула свою подругу за руку, не давая мне закончить начатое.
— Вер, ну почему ты так категорична? — Катерина с жалобным видом, посмотрела на нее.
— Да ты посмотри на него, он бухой или обкуренный, — Вера пренебрежительно указывала в мою сторону, кривя недовольно губы. — Что ты с ним общаешься?
Я удивленно вскинул брови и улыбнулся во все тридцать два.
— Вообще-то крошка не ИЛИ, а все и сразу, — допил я ром с колой, поставив бокал на стойку.
— Нашел чем гордиться, — не смотря на меня, пробурчала Вера.
Она все же стянула подругу с барного стула и начала тащить ее куда-то вглубь клуба, а я резко схватил Катерину, притянув ее к своему лицу и встретившись с безумными глазами и губами так близко, что хотелось припасть к ним незамедлительно, но не успел.
— Прошу тебя, богиня, не оставляй меня, — шептал я, почти дотрагиваясь своим носом до нее.
— Я не могу, прости, но я обещаю, мы еще встретимся, — она почти молила, чтоб я ее остановил, но почему-то слушала свою подругу.
Не стал настаивать, ругаться или вырывать Катю из цепких лап злющей блондинки, а просто допивал очередной свой коктейль, смотрел в след удаляющихся девушек. На мое плечо обрушился тяжелый вес моего брата, который был уже изрядно весел.
— Ну как ты Дон Жуан? Нашел ту самую? — Смеялся брат
— Эх, братец, я встретил ангела, такого светлого и чистого, такого милого и такого недоступного, — с долей разочарования произнес я.
Повернувшись обратно за бар, я жестом показал бармену повторить напиток. Затуманенный мозг отпустило, и на место канабиса пришел алкоголь.
— И кто эта дева? — уселся рядом Виталик.
— Не знаю, имя только знаю, — отпил сладко-горький коктейль и чуть покривился. — Ох, Катерина, свет моих очей.
— Безудержный ты романтик Петя, — Виталик заказал какой-то шот с крепким алкоголем и, чокнувшись со мной, осушил его, даже не поморщившись.
Мы пробыли в этом клубе еще несколько часов, где безуспешно пытался найти Катерину. Как только думал о ней, сразу внутри все сжимало, все горело пламенем. Я должен был ее найти и убедиться, что это она, должен был ее поцеловать. Остальные девушки блекли на ее фоне, может конечно приукрашиваю, но такой уж я человек, и я дал себе обещание, что никакие отношения, никакой секс, никто до меня не дотронется, пока не найду Катерину и не заключу ее в свои объятия.
Поэтому вечеринка Валентина была как никогда, кстати, может эта белобрысая фурия ее с собой возьмет.