21
Хлоя
Я знаю, что это плохая идея. Я также знаю, что я не могу быть трусом и улизнуть, как будто он только что не признался мне, что планирует убить человека от моего имени. Ужасный, ужасный человек, но все же мужчина… который оказывается моим биологическим отцом.
Что-то темное мелькает в глазах Николая, когда он смотрит на меня сверху вниз, и я с опозданием замечаю опасную напряженность его челюсти.
— Зайчик… — Его голос — мягкое рычание. "Ты должна идти. В настоящее время. Пока ты еще можешь».
Мое дыхание сбивается, когда осознание того, что он имеет в виду, обрушивается на меня, учащает пульс и парализует мышцы.
Он все еще хочет меня, сильно, но по какой-то причине сдерживается.
Я должна слушать его. Я должна отступать и отступать, пока он дает мне этот шанс. Если я этого не сделаю, это изменит все, положит конец этой вневременной интерлюдии, сократит расстояние между нами, которое держало меня в такой безопасности.
Потому что самая большая опасность для меня не снаружи.
Это здесь.
Это всегда был он.
Я заставляю свои мускулы двигаться, подчиняться безумным командам моего мозга, но с тем же успехом я мог бы жать машину лежа. Все, что я могу сделать, это смотреть на него, во рту пересохло, а сердце колотится, когда пульсирующее напряжение накапливается внизу живота, выпячивая соски и окрашивая мою кожу вихрями тепла.
Я вижу свирепую бурю, назревающую в его глазах, чувствую потрескивание этого электрического заряда в воздухе, но я остаюсь неподвижным, застывшим и немым, идеальной добычей для захвата.
«Хлоя…» Это хрипло произнесенное слово в равной степени является предупреждением и капитуляцией. Медленно, с преувеличенной нежностью, он обхватывает мое лицо обеими руками, жар его широких ладоней обжигает мою замерзшую кожу. Его глаза гипнотического алхимического золота, когда он шепчет: «Мой милый зайчик, все кончено. Ты потеряла последний шанс спастись.