28
Хлоя
Я переношу утро силой воли, иду на уроки со Славой с улыбкой, несмотря на то, что тревога разрывает мне нервы. Помогает то, что Николай не появляется на завтраке, а вместо этого запирается в своем кабинете с Павлом. На самом деле, я вообще его не вижу, разве что мельком в коридоре, когда он проходит мимо меня, лишь горячо окидывая взглядом и бормоча «извините, зайчик».
Как будто прошлой ночи не было, как будто мое тело не несет на себе отпечаток его владения, а мой желудок не скручивается, когда я пытаюсь набраться смелости, чтобы противостоять ему.
Только в одиннадцать появляется первый признак грядущих изменений. К тому времени у меня появилась надежда, что Николай передумал, и в конце концов его угроза была пустой. Но нет. Я иду в свою комнату, чтобы найти Людмилу в моем шкафу, хватающую десятки платьев вместе с вешалками и проносящие их мимо меня без единого слова.
"Привет!" Я спешу за ней, пока она быстро идет по коридору. "В чем дело?"
Она бросает на меня косой взгляд, когда я догоняю ее. «Вы переезжаете сегодня. В комнату Николая, нет?
"Что? Нет! Дай мне это. Я пытаюсь вырвать у нее одежду, но она оказывается на удивление проворной. Уклоняясь от моего движения, она врывается в спальню Николая, затем появляется через тридцать секунд и мчится в мою комнату.
Блядь.
Я бегу за ней. "Не. Просто оставь их».
Она не слушает, хватая очередную партию одежды и проталкиваясь мимо меня, ее личико матрешки лишено всякого выражения. — Если ты помешаешь мне, я попрошу Павла помочь.
Черт.
Переполненный гневом, я отступаю назад и позволяю ей делать свое дело. Альтернатива — физическая борьба с ней и ее горой мужей — была бы бессмысленной и глупой. Кого волнует, где находится моя одежда? Важно то, что означает этот ход.
Николай забирает мою комнату, мое личное пространство… мое единственное убежище от него.
Я больше не могу откладывать конфронтацию. Если я не хочу сегодня стать его женой, я должна действовать.
Предоставив Людмиле распоряжаться моим шкафом, я иду в кабинет Николая и решительно стучу в дверь.
"Да?"
— Это Хлоя. Мой голос низкий и яростный, мой гнев сжигает всякую осторожность.
Дверь распахивается, открывая крупное, широкоплечее тело Николая. Упершись мускулистой рукой в дверной косяк над головой, он скользит взглядом по моему телу. Когда его глаза возвращаются к моему лицу, они становятся ярко-золотыми хищными. — Что такое, зайчик?
"Нам нужно поговорить."
Он делает полшага назад, его чувственные губы изгибаются в мрачной усмешке. — Тогда входи.
Он все еще частично в дверном проеме, так что у меня нет другого выбора, кроме как протиснуться мимо него. Мое плечо касается его мускулистой груди, и я улавливаю слабый запах бергамота и кедра, смешанный с соблазнительным мускусом теплой мужской кожи. Знакомый жар обжигает мои вены, внутренности становятся мягкими и жидкими, несмотря на пылающую в груди ярость.
Чертова биология. Это последнее, что мне нужно.
Стиснув зубы, я направляюсь к круглому столу, плюхаюсь на стул и с вызовом смотрю на его лицо. Я отказываюсь позволять своему телу диктовать мои действия, позволять сексуальным потребностям решать мою судьбу.
Я не выйду замуж за этого красивого, аморального мужчину, даже если смогу. Как бы я ни реагировала на него в постели.
— Итак… — он откидывается назад, переплетая длинные пальцы на груди. Его голос звучит как матовый шелк, когда он мягко говорит: «Ты хотел поговорить».
У меня было все утро, чтобы придумать, как лучше подойти к нему, но я до сих пор чувствую себя косноязычным, мои мысли путаются в беспорядке. Отчасти из-за того, как он смотрит на меня, с той циничной, насмешливой полуулыбкой, будто уже заглянул в будущее и точно знает, что я собираюсь сделать и сказать. Но в основном я чувствую в нем холодную решимость. Аргументы, которые я отрепетировал, внезапно кажутся неадекватными, а сама предпосылка торга с ним ошибочна.
— Как ты собираешься это сделать? — наконец выпалил я. Это не то, с чем я собирался вести, но я должен знать, что меня ждет, если я потерплю неудачу. — Как ты можешь заставить меня выйти за тебя замуж против моей воли?
Мышцы вокруг его глаз напрягаются на мгновение, даже когда улыбка остается на его губах. «Против твоей воли? Это ложью ты кормишь себя, зайчик? Что тебя принуждают?
Кровь приливает к моему лицу, гнев смешивается с нелогичным смущением. "Что ты говоришь?"
— Я говорю, что делаю тебе одолжение. Его улыбка обостряется. «Решения могут быть тяжелым бременем, особенно когда твои представления о том, что правильно, противоречат вашим реальным желаниям».
Мои ногти впиваются в ладони. «Я не хочу на тебе жениться. Ты спросил, а я сказала нет, помнишь?
— О, да. Он резко наклоняется вперед, улыбка сползает с его лица. «Некоторые вещи должны быть. Однажды ты увидишь это и будешь благодарен, зайчик. А пока я сделаю то, что должен».
"Который является то, что? Пригласить сюда какого-нибудь офицера? И что потом? Как ты заставишь меня сказать «да»?
Он не отвечает, просто откидывается назад с непостижимым выражением лица, и мое воображение делает скачок.
Глядя на него в ужасе, я выдыхаю: «Ты собираешься накачать меня наркотиками, не так ли? Это твой план.