Этой ночью мне так и не удаётся уснуть. Проворочавшись в постели до утра, встаю и иду в душ. Холодная вода бодрит, снимает ощущение усталости и напряжения.
За вчерашний день я ни разу нормально не поел, так что в кухню спускаюсь с чувством дикого голода. Хорошо, что вчера приходила домработница и забила холодильник продуктами. Теперь, когда со мной живёт Катя, думаю увеличить её рабочие дни до пяти в неделю. Ребёнку нужно хорошо питаться. Растущий организм и всё такое. Да и сестре будет повеселее, чем сидеть весь день одной в пустом доме.
Открываю холодильник, увлечённо изучая его содержимое, и натыкаюсь глазами на шоколадный пирог. Я обожаю этот десерт, в детстве нам с Катей всегда его готовила мама. Не раздумывая, хватаю блюдо и, не утруждая себя делением его на порции, отламываю ложкой куски прямо из контейнера.
— Вкусно? — доносится до меня мелодичный голос. Подняв глаза, вижу сестру, стоящую в проходе, облокотившись о дверной косяк. Не могу не заметить, что Катя всё ещё одета в мою футболку. Ей вообще передали вещи? — Эй, ты меня слышишь? — Катя начинает щёлкать пальцами, видимо пытаясь вывести меня из транса, потому что вместо ответа, я продолжаю молча пялиться на сестру немигающими глазами. — Первый, первый, я второй, отзовись.
— Доброе утро. — спохватившись отвечаю. — Да, очень вкусно. Мария Ивановна превзошла сама себя. Странно, она никогда раньше не готовила шоколадный пирог.
— Его приготовила я — отвечает Катя, отведя глаза в сторону и немного опустив их вниз. — Мог бы и в тарелку положить, кстати. Свинья. — добавляет помедлив.
— Да… прости… — боже, да что сегодня со мной. Недосып видимо сказывается на работе головного мозга, и к заторможенным реакциям добавляется ещё и косноязычность.
Не намереваясь продолжать разговор, Катя проходит на кухню и, достав из холодильник питьевой йогурт, садится за стол напротив меня.
— Йогурт — это не еда Катя. Надо нормально поесть. — смотрю на неё сурово, включая родителя.
— Не могу кушать по утрам. Меня после сна всегда немного мутит — отвечает сестра, по-прежнему не собираясь смотреть в мою сторону.
Отодвинув от себя контейнер с пирогом, встаю из-за стола и подхожу к Кате. Она продолжает сидеть, облокотившись на локти, сконцентрировав внимание на этикетке напитка, и усиленно не обращает на меня внимание.
Вздохнув, резко разворачиваю сестру к себе лицом, застав девочку врасплох. Она испуганно поднимает на меня широко распахнутые глаза.
— Не нужно бояться меня, Катя — произношу тихим, внезапно охрипшим голосом, и не удержавшись, прикасаюсь рукой к её затылку, слегка массирую шею пальцами. На какое-то мгновение девочка прикрывает глаза, и я чувствую, как напряжённые до этого мышцы, расслабляются. Но уже спустя секунду, сестра отскакивает от меня, с силой откидывая от себя мою руку.
— Да пошёл ты! — шипит в ответ Катя, пятясь от меня на другой конец кухни. — Больше никогда не смей ко мне прикасаться, понял? Ты… у тебя нет такого права! — в панике Катя продолжает пятиться назад, пока не упирается спиной в стену.
Чёрт… неужели она увидела в моих действиях какой-то двойной смысл? Его ведь не было… Не было же?
— Катя, клянусь, я тебя не обижу. — медленно подходя ближе, стараюсь успокоить девочку, которая, как загнанный кролик, стоит прижавшись спиной к стенке. Катина грудь резко поднимается и опускается, от тяжёлых глубоких вдохов, и я вижу очертания её затвердевших сосков, сквозь тонкую ткань своей футболки… Дьявол… Усилием воли заставляю себя поднять глаза выше и встречаюсь с рассерженным взглядом серо-голубых глаз.
— Попробовал бы только. — резко оторвавшись от стенки, сестра с размаху толкает меня в грудь и возвращается на своё место за столом. Нет, не кролик. Пантера перед прыжком.
— Нам надо поговорить. — поворачиваясь к сестре, сажусь напротив.
— Говори, я тебе не мешаю. — успокоившись, Катя решает вернуться к своему прежнему занятию и, схватив бутылку от йогурта, вновь начинает изучать состав.
— Почему ты не сказала мне про почки? — задаю интересующий вопрос, интонацией давая понять, что игры кончились, и я настроен серьёзно.
- Ты не спрашивал — отвечает сестра, скорее йогурту, чем мне.
Приподнявшись, выхватываю бутылку у неё из рук и швыряю её об стену:
— Поговори со мной, чёрт возьми! — рычу сестре в лицо.
— Что ты хочешь от меня, Андрей? — спрашивает Катя, наконец, удосужив меня взглядом. — Что за непонятно откуда взявшийся интерес к моей жизни? Не припомню, чтобы за последние одиннадцать лет, ты хоть раз позвонил спросить как я себя чувствую.
— Прекрати, Катя! — устало тру переносицу двумя пальцами — как долго ещё ты будешь ненавидеть меня? Я виноват, прости! Не проходит ни минуты, чтобы я не винил себя за случившееся. Поверь, я сам ненавижу себя за нас двоих. Пойми ты, Котёнок, я же не знал. Ты думаешь я позволил бы гнить тебе в этой дыре, если бы был в курсе произошедшего?!
— Вот именно! Ты не знал! — срывается на крик сестра. — А знаешь почему? Потому что ты не хотел знать! Да, ты ненавидел отца за его жестокость, и поэтому ушёл из дома! Я могу это понять! Я даже могу понять твоё нежелание общаться с матерью, которая была слишком слабой, чтобы противостоять своему мужу! Но чем Я заслужила твою ненависть, Андрей?! Я не виновата в том, что отец избивал тебя! Я была маленькой девочкой, от меня ничего не зависело! — голос сестры начинает срываться и по щекам катятся слёзы — Ты всегда говорил мне, что я твой самый близкий человек, что я для тебя дороже всех на свете! Получается, всю жизнь ты врал мне! А я верила, как последняя идиотка! Я любила тебя, Андрей! Я любила тебя и защищала как могла, в свои шесть лет. Ничто не мешало тебе поддерживать связь хотя бы со мной! Я бы никогда не выдала тебя папе, лишь бы только не потерять! Ты же знал как я была зависима от тебя, и всё равно бросил. Что это, как не ненависть? — Давясь слезами, Катя прячет раскрасневшееся заплаканное лицо в ладони.
Не в силах больше выносить это зрелище, срываюсь с мета. Схватив сестру за запястья и отведя руки от лица, падаю рядом с ней на колени и начинаю лихорадочно целовать её лоб, глаза, щёки, с каждым поцелуем пытаясь собрать её горячие слёзы и вместе с ними выпить всю её боль без остатка.
Катя упирается ладошками в мою грудь, пытаясь оттолкнуть от себя, мотает головой, уворачиваясь от моих поцелуев.
— Прекрати! — кричит сестра, беспорядочно колотя кулаками по моему телу, но безрезультатно, потому что я не останавливаюсь. — Ты не смеешь так поступать… мне… мне неприятно!
Эти слова действуют как ведро с ледяной водой, и я отлетаю от Кати на другой конец кухни.
Тяжело дыша, девочка хватает себя за лицо. Её глаза мечутся по комнате, смотрят куда угодно, но не на меня. Затем она срывается и со скоростью молнии уносится прочь из кухни. Секунда тишины, и я слышу, как хлопает дверь её комнаты.