"Что падает, то нужно ещё толкнуть." Фридрих Ницше
Я жил по разному, но кеми мы стали? Люди цепляются за деньги и кайф. Дружбу ломает самый чистый наркотик, Запомни Брат! Он тебя испортит! Точно! Судьбу ломают женщины, которых ты хочешь. Закрой глаза и попробуй, Попробуй ради бога, всё не испортить.
Ассаи
Я неторопливо веду машину по трассе, направляясь, наконец, в сторону дома. Разбитые костяшки слегка саднит. Но это приятная, успокаивающая боль, дарящая чувство освобождения.
Мудака я нашёл быстро. У нас не очень большой город, и вычислить местонахождение бывшего воспитанника детского дома Артёма Быстрова не составило труда. Я мог бы послать к нему кого-то из своих ребят, но сам себя не уважал бы после этого. Нет. Только сам. Своими руками. И никак иначе. И знаете что? Вы даже представить себе не можете, какое колоссальное удовольствие я получал, ломая этой падали кости, превращая его лицо в кровавое месиво. Он даже сопротивляться нормально не мог, чем выводил меня из себя ещё больше. Мерзкая трусливая крыса, которая может поднимать руку, только на слабых женщин… да каких, блять, женщин! Девчонок ещё совсем! Этот урод чуть не изнасиловал мою тринадцатилетнюю сестру! Обрёк её на жизнь на таблетках! Прежде чем наведаться к нему в гости, я навёл об этой суке кое-какие справки. Оказывается, он только недавно откинулся с зоны. Угадаете за что сидел? Изнасилование несовершеннолетней.
Я не стал его убивать. Смерть — это слишком легкое наказание, а я хотел, чтобы мудак мучился. Словом, я сделал с ним то же самое, что он когда-то с моей сестрой. Ну, почти то же самое. Катя, к счастью, сохранила обе свои почки, пусть и не в самом здоровом виде. Его же левую почку я скормил его собственному псу. Как я уже говорил, я не хотел, чтобы он подыхал, поэтому сам вызвал скорую. Надеюсь, они успеют вовремя оказать ему помощь, и он будет страдать ещё очень долго. А я, наконец, могу дышать свободно, зная, что отомстил за Катю. Вот теперь я, наконец, успокоился.
Беру в руки телефон, чтобы набрать сестре и удостовериться, что она уже дома, но чёртов экран отказывается зажигаться. Разрядился, сука. А автомобильная зарядка, как назло, сдохла на днях. Ладно, не страшно, до дома осталось каких-то пять километров.
Заехав на территорию и припарковав машину, бросаю взгляд на окна дома и замечаю, что в кухне горит свет. Значит, Катя всё-таки пришла домой вовремя, это радует. На самом деле очень боялся, что она заортачится и будет демонстративно нарушать все установленные мной правила. Мысленно уже готовил себя к долгим воспитательным дебатам, а ругаться с сестрой мне совершенно не хочется.
Поднявшись на крыльцо, улавливаю женский визг, доносящийся из дома. Какого чёрта? Внутренности тут же холодеют от страха за сестру. Не теряя времени, рывком открываю дверь и залетаю внутрь. Достигнув кухни, застаю на ней Катю. Девчка расслабленно развалилась на стуле. Закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, она со скучающим выражением на лице взирает на нависшую над ней коршуном высокую пышногрудую блондинку.
— Какого чёрта здесь происходит? — задаю вопрос, бросая рассерженный взгляд на непрошенную гостью.
Услышав мой голос, Кристина разворачивается на сто восемьдесят градусов и демонстрирует лицо разъярённого носорога.
— Что здесь происходит? — пышет гневом крашенная блондинка. — Это я должна тебя спросить, что здесь происходит! Я прилетаю из Барселоны и первым делом на всех парах лечу, чтобы встретиться со своим любимым, и что я застаю? — Кристина тычет наманикюренным пальцем в Катю — Ты притащил в дом какую-то малолетнюю проститутку!
На миг, глаза сестры вспыхивают гневом, но быстро взяв себя в руки, она делает то, что я никак не мог от неё ожидать. Сестра поднимается со своего места, подходит ко мне и берёт под локоть.
— Знаешь что….. Андрюша — говорит она елейным голосом и проводит тоненьким пальчиком по моей груди, от чего по моему телу проходит электрический разряд, как будто меня только что со всей дури шарахнули дефибриллятором. Сердце стучит как бешенное, норовя пробить грудную клетку. А Катя, как ни в чём ни бывало, обвивает меня руками и прижимается так плотно, что даже сквозь слои нашей одежды, я чувствую тепло её тела. Девочка явно провоцирует Кристину, воображая из себя ту, за кого блондинка её приняла — ты бы лучше не раздавал ключи от дома кому попало, а то так глядишь и хату обнести могут.
— Что ты сказала тварь? — вирищит блондинка, поднимая голос до ультразвука — К твоему сведенью, я его невеста! А вот ты — дешёвка мелкая, которая влезла в постель….
— Закрой свой рот! — прерываю Кристинин монолог, едва сдерживая себя, чтобы прямо сейчас пинком не вышвырнуть эту размалёванную пигалицу из дома. Потом поворачиваюсь к сестре и уже мягко добавляю — Котёнок, иди спать ложись, поздно уже.
Катя пожимает плечами, встав на носочки, демонстративно целует меня в щёку, и с ехидной улыбкой помахав рукой пыхтящей от возмущения Кристине, убегает вверх по лестнице.
От её поцелуя, щека начинает гореть, а внутренности делают сальто. Я настолько сбит с толку неожиданным проявлением нежности со стороны сестры, что даже забываю, что в доме кто-то ещё есть. Просто стою, и, как дурак, пялюсь на удаляющуюся вверх по лестнице сестру. Меня приводит в чувство дикий визг.
— Котёнок?! Андрей, что это значит? Мало того, что ты привёл в дом какую-то дешёвую малолетнюю шлюху, так ещё и на моих глазах отправляешь её в спальню и называешь Котёнком!
Подскакиваю к девке и хватаю её за подбородок, сжимая пальцами щёки и, тем самым, заставляя замолчать.
— Я предупреждал тебя, Корсакова, — шиплю ей в лицо. — Закрой свой поганый рот. Не нужно меня выводить.
Кристина таращит на меня обезумевшие от страха глаза. Убедившись, что до неё наконец дошёл смысл моих слов, отпускаю её лицо и разворачиваюсь в сторону прихожей, чтобы стянуть с себя ботинки, которые не снял впопыхах, летя со всех ног домой на визги, которые, как оказалось, издавала эта придурошная.
— Это моя сестра, идиотка — бросаю ей через плечо — И если из твоего натруженного рта вылетит ещё хоть слово в её сторону, пеняй на себя. Даже смотреть на неё не смей, поняла?
— Андрюша…. — растерянно бормочет Кристина — малыш, прости меня. Я не знала, что у тебя есть сестра. — немного придя в себя, блондинка подходит ко мне, берёт под руку и трётся силиконовым бюстом о мой локоть. — Если бы ты меня предупредил, я бы ни за что не стала так говорить с твоей сестрёнкой, котик, поверь.
— И с какого это хера, позволь узнать, ты вдруг стала моей невестой? — спрашиваю, брезгливо отцепляя от себя её руки.
Корсакова обиженно дует губы, но потом берёт себя в руки и отвечает с извиняющейся интонацией в голосе:
— Ну прости, малыш. Хотела эту шлю…. То есть твою сестрёнку поставить на место. Просто чтобы показать кто тут главный.
— Если я трахаю тебя и за это спонсирую, это ещё не значит, что ты можешь без спроса заявляться в мой дом, Кристина.
Чёрт меня дёрнул повестись на уговоры и дать этой идиотке ключи от дома. Сосёт она конечно отменно, этого у неё не отнять. Да и вообще в постели старается на славу. Именно поэтому я её ещё не послал. С Кристиной Корсаковой я познакомился в своём клубе. Эта высокая стройная блондинка с силиконовыми буферами так старательно крутила возле меня задом, что пришлось оттрахать её прямо в кабинете. К слову сказать, отработала она отменно. Я не страдаю дефицитом женского внимания, но Корсакова так настойчиво предлагала себя и соглашалась абсолютно на любые эксперименты, что я решил оставить её на постоянной основе. Разумеется, я не дул ей в уши о любви с первого взгляда или вообще каких-либо романтических отношениях между нами, хотя и не скупился на спонсирование её хотелок. В том числе и отдых в Барселоне, с которого она недавно вернулась, был оплачен мною «от» и «до». Но границы наших партнёрских, так сказать, отношений мной были расставлены чётко. Я сразу разъяснил девке, что между нами только секс. И казалось, такой расклад её вполне устраивал. Но видимо это только на словах, а на деле эта тупая курица с рабочим гудком решила заявить на меня права. Надо бы завязывать с ней. Тем более, что я и так собирался после её приезда с ней распрощаться, слишком уж она стала навязчивая. Да и эти её "котик", "милый", "зая" бесят так, что блевануть хочется.
Выпроводив явно обиженную Корсакову за порог, отправляюсь к Кате в комнату. Постучав в дверь и услышав разрешение войти, прохожу в спальню и застаю сестру лежащей в постели. Не без удовольствия, отмечаю, что она снова надела на себя мою футболку. Признаться, я размышлял над тем, в чём она сегодня ляжет спать, пока поднимался по лестнице, и, если честно, боялся увидеть её в одной из недавно купленных пижам. Я сам себе не могу объяснить свои мысли, но почему-то тот факт, что Катя предпочитает спать в моей футболке стал для меня важен и значим. Дурость какая-то…
— Ты не говорил, что собираешься жениться — вырывает меня из собственных мыслей голос сестры. Катя произносит эти слова безразличным тоном, давая мне понять, что этот факт никак на неё не подействовал, но я улавливаю в её глазах странный огонёк, напоминающий…. не знаю, разочарование что ли. Не могу точно разобрать, какие именно чувства скрывает в себе сестра, но то, что моя мнимая женитьба ей не безразлична чувствую однозначно.
Сам не знаю для чего я это делаю, но вместо того, чтобы опровергнуть слова Кристины произношу:
— Не успел тебе сказать просто. Как-то повода подходящего пока не находилось. А что, тебя это расстраивает?
Мне хочется, чтобы Катя сказала, что расстроена, чтобы разозлилась, кричала, требовала, чтобы я не женился на Кристине, проявила хоть какие-то эмоции на этот счёт, но она лишь пожимает плечами и устремляет полный безразличия взгляд в телевизор, так что мне уже начинает казаться, что ту искорку разочарования, которая ещё минуту назад полыхнула в её глазах, я сам себе придумал.
Уже собираюсь покинуть спальню сестры, как та вдруг подскакивает с кровати, и, быстры шагом приблизившись ко мне, хватает за руку.
— Что это такое? — спрашивает сестра, рассерженно смотря на разбитые костяшки пальцев. — Андрей, ты с кем-то подрался?
Её руки такие мягкие, тонкие изящные пальчики мёртвой хваткой вцепись в мою ладонь.
— Да ничего страшного, Котёнок. Так, слегка повздорил с одним знакомым, ничего серьёзного, не волнуйся. — мне не хочется пугать сестру, и уж тем более я не собираюсь рассказывать ей, что ездил в гости к Быстрову, но провались я под землю, если скажу, что не испытал удовольствие от того, что Катя за меня переживает.
— Тебе пять лет что ли, все вопросы кулаками решать? — хмурится сестра. — Аптечка у тебя где?
Конечно, мне не нужна никакая аптечка. Разбитые костяшки — не повод поднимать панику, но я зачем-то всё равно послушно иду за ней и вручаю сестре. Как завороженный наблюдаю за тем, как Катя обрабатывает раны перекисью, даже соглашаюсь на зелёнку, наплевав на то, что буду потом как дибил конченый ходить с зелёными кулаками.
Мазнув зелёнкой по разбитой коже, сестра складывает пухлые губки в трубочку и легонько дует на ранку, заставляя мои внутренности сначала похолодеть, потом поджариться и снова провалиться в холодную пучину. Невольно всздрагиваю от непривычных ощущений.
— Больно, да? — Катя поднимает на меня взволнованный взгляд.
— Нет — хрипло выдавливаю из себя, не сводя глаз с сестры. Она такая красивая, моя девочка. Мне так хочется снова почувствовать её запах, просто забыть обо всём, сжать её в своих объятиях, так крепко, как это только возможно, укрыть от всего мира… Странные, неправильные, необъяснимые чувства заполняют мою грудь, сердце, душу, всё моё существо. Чувства, в которых я не готов признаться никому. Ни самому себе, ни тем более ей. Чувства, которые бесспорно уничтожат меня в конечном итоге. Вопрос только в том, смогу ли я уберечь Катю от своего сумасшествия или погублю вместе с собой. Вопрос, ответ на который для меня очень прост и в то же время неимоверно сложен.