Звон в ушах постепенно отходит на задний план и сменяется звком быстрых тяжёлых шагов, а после этого моё тело резко взлетает в воздух и прижимается к чему-то твёрдом. Рассудок всё ещё затуманен, и у меня нет сил даже на то, чтобы открыть глаза. Да и зачем мне это делать? Полагаю мои насильники решили поменять место и теперь тащат меня в своё логово, чтобы в более комфортной обстановке продолжить свои издевательства. У меня нет больше желания и сил ни кричать ни сопротивляться. Абсолютное безразличие — единственная эмоция, которую я испытываю. Мне всё равно куда меня несут и что будут делать дальше. Единственное о чём сожалею это то, что я до сих пор жива. До последнего надеялась, что меня убьют раньше, чем я успею прийти в себя. Почему они этого не сделали? Какие ещё издевательства на уме у моих мучителей? У меня нет ответов на эти вопросы. Надо бы открыть глаза, быть смело и взглянуть в лицо жестокой реальности, но я не могу заставить себя это сделать. Нет, лучше не знать и не видеть. Так или иначе, в скором времени это всё должно прекратиться.
Как бы я не старалась сохранять спасительное оцепенение, но всё же с горечью осознаю, что все чувства и ощущения постепенно ко мне возвращаются и я начинаю чувствовать тяжёлое дыхание мужчины, держащего меня в своих руках. Грудь, к которой меня с силой прижимают тяжело вздвмается и опускается, и я ощущаю быстрое сердцебиение глухим ударами бьющее по моему лицу. Можно подумать, что мой насильник испуган, вот только одного взгляда на этих мужчин достаточно, чтобы понять, что такие люди не станут сожалеть о содеянном и не испугаются последствий приченённого ими вреда. Тогда почему же сердце человека, держащего меня на руках так сильно колотится?
Я ужасно боюсь привлекать к себе внимание, боюсь, что они поймут, что я пришла в сознание и решат сделать со мной что-то ещё более ужасное прямо сейчас. Поэтому изо всех сил стараюсь не шевелиться, не открывать глаза, вообще не подавать признаков жизни. Единственное что мне остаётся — концентрироваться на ощущениях. И я это делаю. Вспоминаю, что перед тем как я отключилась, насильники сорвали с меня всю одежду, но не смотря на это я сейчас не ощущаю холода. Почему я не замёрзла? На улице максимум градусов 5, я должна была давно окоченеть. И тут до меня доходит, что я прижата не к куртке, а к тонкой рубашке, а верхняя одежда мужчины, несущего меня на руках плотно окутывает сейчас моё тело. Зачем моим мучителям понадобилось укрывать меня? Не стали бы они проявлять заботы к изнасилованной ими девочке. И тут до меня доходит ещё один факт. Всё это время я слышу шаги только одного человека — того, что несёт меня сейчас. Куда делся второй насильник? Их ведь было двое… Что вообще происходит? Видимо один из них просто ушёл. Удовлетворил свои животные потребности и ему этого было достаточно, а вот второй, тот, что сейчас тащит меня, словно добычу, решил продлить удовольствие. Звери… От собственных мыслей мне становится настолько тошно, что приходится изо всех сил сдерживать дрожь отвращения в теле.
И тут происходит самое странное. Лёгкий порыв ветра проносится между деревьев, подняв вверх ворох влажных листьев и я едва не подпрыгиваю от неожиданности. Я понимаю, что этого просто не может быть… Должно быть галлюцинации, вызванные ударами по голове и сильным эмоциональным потрясением, но я готова поклясться, что в тот момент, когда ветер пронёсся мимо меня, я почувствовала до боли знакомый пряный аромат. Нет… Невозможно… Это просто бред моего больного мозга. Его не может здесь быть, он никаким образом не мог оказаться рядом…невозможно… Пока я нахожусь в смятении от происходящего и пытаюсь выстроить хоть какую-то логическую цепочку, на мою голову вдруг ложится тяжёлая рука. В ужасе замираю, ожидая боли, которую она мне принесёт, но вместо этого, совершенно неожиданно, мужчина начинает аккуратно, я бы даже сказала ласково, гладить мои волосы, а затем я ощущаю как он наклоняется и целует меня в лоб.
Резко распахиваю глаза, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с парой малахитовях глаз. Андрей! Не может этого быть? Значит мне не почудилось? Как он здесь оказался? Как нашёл меня? Куда делись мои мучители?
Открываю рот в попытке задать хотя-бы один из интересующих меня вопросов, но тут же захожусь кашлем от сильного першения в горле. Видимо время, проведённое голой в холодном осеннем лесу не прошло для меня бесследно.
— Тише, девочка. — брат ласково гладит меня по голове. Наклоняется чуть ниже и целует в лоб. А я чувствую, как дрожат его руки, которыми он прикасаться ко мне, ощущаю как и без того бешено колотящееся сердце, заходится в ещё более сумасшедшем приступе тахикардии. — Не надо сейчас ничего говорить. Просто постарайся расслабиться, мы скоро будем дома.
Пытаюсь сглотнуть вязкую слюну, стараясь унять раздирающую боль в горле, но першение не желает проходить.
Судорожно стараюсь вспомнить хоть что-то из последних событий, понять, в какой момент и каким образом брат оказался здесь. Господи, может быть это всё вообще сон? Может быть на самом деле я всё ещё нахожусь в отключке на том же самом месте, где насильники кинули меня, как какую-то тряпичную куклу? Чувствую, как от этих страшных мыслей ледяная волна проходит вверх по позвоночнику. Я так не могу. Я должна убедиться, что это не сон. И где всё-таки те двое мужчин, затащивших меня сюда? Почему я их не слышу? Начинаю слабо ворочаться на руках у Андрея в тщётной попытке заглянуть ему за плечо, но он сильнее прижимает меня к своей груди, не оставляя возможности пошевелиться.
— Прошу тебя, малышка, не двигайся. — слышу его шёпот у самого уха и меня тут же окутывает его горячее дыхание, резко контрастирующее с уличным воздухом, от чего меня начинает непроизвольно трясти.
— Г-где он-ни-ни… — неожиданно холод начинает ощущаться неимоверно сильно. И не смотря на то, что ещё минуту назад я не чувствовала вообще ничего, сейчас он как буд-то пробирается мне в самую душу, от чего зубы начинают непроизвольно стучать, и я не могу внятно говорить. — Ан-ндр-рей… Я х-хочу п-посмотреть. — на этих словах предпринимаю ещё одну попытку заглянуть за спину брата, но он лишь сильнее прижимает мою голову к своему плечу.
— Тебе не нужно туда смотреть, Катя. — голос брата на этот раз звучит жёстко, давая мне понять, что спорить с ним бесполезно.
Почему он не даёт мне посмотреть? Что такого я могу увидеть? Эти мысли пугают меня ещё сильнее, и я непроизвольно всхлипываю, не в силах сдержать подступающие слёзы.
— Всё хорошо, Котёнок. — голос Андрея слегка смягчается — просто не нужно сейчас лишний раз напрягаться, тебе нужно беречь силы.