Из коридора слышится шум воды. Очевидно, Андрей отправился в душ. А я всё лежу на его простынях, стараясь унять пожар, бушующий в моём теле. Грудь болезненно ноет, а промежность сводит мучительными спазмами.
Меня чертовски смущают эти ощущения, неизвестного мне происхождения. Внутренний голос подсказывает, что так не должно быть. Но я всё равно не могу понять, что именно во всём этом не так, и почему я впринципе всё это испытываю.
Анализирую произошедшую только что ситуацию и окончательно убеждаю себя в том, что ничего не правильного, по сути, не произошло. Я пришла к брату, чтобы поблагодарить его за подарок. Ну да, я залезла к нему в кровать и обняла. Но что в этом такого, в конце концов? Я маленькая тысячу раз так делала. И не только по праздникам. Любой повод выдумывала, чтобы с братом спать остаться, потому что жутко боялась темноты, а с Андреем мне всегда было спокойно.
Так, с этим разобрались. Поехали дальше тогда. А дальше, между прочим, ничего сверхъестественного тоже не случилось. Брат перевернул меня и поцеловал. Ну и что с того? Просунул руки мне под майку? И что в этом такого? Он меня что, за грудь лапал? Или ещё куда этими руками лез? Нет, не было такого. И поцеловал он меня всего лишь в шею, не в засос же, в самом деле. Брату не запрещено целовать сестру. Целуются же родственники в щёку, к примеру. Чем шея-то хуже?
В итоге, прихожу к выводу, что ничего противозаконного или ненормального не случилось, свои ощущения при этом при всём задвигаю куда подальше, словно их и не было просто. В итоге картинка складывается вполне себе целомудренная, что полностью меня устраивает.
Тогда я ещё не понимала, насколько наивной дурой я была всё это время, и не догадывалась о том, что в ближайшее время мне придётся резко повзрослеть.
Погрузившись глубоко в рассуждения, не замечаю, как Андрей возвращается в спальню. Поднимаю на него затуманенный одолевающими раздумьями взгляд. Из одежды на нём только чёрные боксеры, грудь слегка влажная после душа. Ненароком замечаю, что его плечи исполасованы красными царапинами от моих ногтей, которыми я впивалась в него всего десять минут назад.
Мне становится неловко от того, что я сделала, и я чувствую, как при взгляде на оставленные на теле Андрея следы, мои щёки начинают гореть, густо заливаясь румянцем.
И всё-таки что-то странное со мной однозначно происходит, потому что вместо того, чтобы сказать хоть что-то, я тупо пялюсь на голый торс брата, перевожу взгляд на его подтянутый живот, кажется даже пересчитываю все кубики на его прессе, а потом вздрагиваю, потому что Андрей неожиданно прерывает моё помешательство.
— Я, конечно понимаю, что у тебя сегодня день рождения, но занятия никто не отменял. — поднимаю глаза на лицо брата. Он улыбается, но улыбка кажется мне какой-то неестественной, словно он её из себя выдавливает.
Хочу что-то сказать, но неожиданно между дверью и ногами Андрея протискивается сначала маленький чёрный нос, а потом и весь щенок проскальзывает в комнату, весело виляя хвостом.
Тут же подскакиваю с кровати и сгребаю свой подарок в охапку, теснее прижимая к груди.
— Андрей! Спасибо тебе большое! Это лучший подарок! — пищу от счастья, не в силах совладать с переполняющими меня эмоциями. Я мечтала о собаке, сколько себя помню. Но у папы была аллергия на животных и нам с братом не разрешали заводить питомцев. Помню, когда мне было пять лет, я решилась на отчаянный шаг и написала письмо Деду Морозу, чтобы он избавил отца от его болезни и подарил мне на новый год пёсика. Старик, конечно исполнил моё желание, но не так, как я того ожидала.
Как я тогда рыдала, когда под ёлкой вместо живого пса меня ждала плюшевая игрушка. Андрей тогда пообещал мне, что, когда мы с ним вырастим, и будем жить отдельно, он обязательно подарит мне настоящего щеночка.
Кстати, когда мы с братом в детстве представляли нашу с ним взрослую жизнь, совместное проживание всегда было само собой разумеющимся для нас обоих. Это даже не обсуждалось. В наших фантазиях мы вырастали и переезжали от родителей в нашу с братом отдельную квартиру, в которой могли делать всё что хотим. От этих воспоминаний больно сжимается сердце, потому что осуществление нашей с Андреем мечты далось слишком тяжёлыми потерями. Мамы с папой больше нет, и их нам никто не вернёт. Я не знаю, скорбит ли брат также сильно, как и я. К сожалению, в нашей семье двоих детей воспитывали и любили совершенно по-разному. Но мне всё равно горько. Я так и не смогла оправиться от этой потери. Теперь у меня остался только Андрей. Если я и его когда-нибудь потеряю… снова… боюсь, второго раза я просто не выдержу. Это меня убьёт.
— Каааать. — слышу голос брата у самого уха, и выхожу из оцепенения — ты чего приуныла? Что-то не так? — взгляд Андрея из подозрительного вдруг становится каким-то испуганным, что не мало меня удивляет — Катя, я что-то сделал не так? Тебе что-то показалось странным? Я испугал тебя? Только скажи, и мы это обсудим. Не молчи.
Чего? Что за бред он вообще несёт? Чем он мог меня испугать?
— Нет, ты что! — тороплюсь успокоить брата и тут же перевожу тему, сторонясь поднимать разговоры о родителях. Мы с братом никогда не обсуждаем маму и папу. По молчаливой договорённости для нас эта тема стала вроде табу. — Я просто задумалась, как нам назвать нашего щенка. Может, подкинешь пару идей?
— Щенок не наш, а твой. — поднимает одну бровь брат. — Даже не надейся, что я стану выгуливать твою псину. Поэтому и кличку своему подарку тоже ты сама придумывай. Потому что мне кроме Шарика и Бобика на ум ничего не приходит.
— Фу. — брезгливо морщу нос от предложенных братом кличек — Что за пошлая банальщина. Мы назовём его Майло.
— Как пса из фильма «Маска»? — Андрей иронично искривляет одну бровь — то есть это не банальщина по-твоему?
— Нет! — решительно вздёргиваю подбородок — Это дань классике!
(прим. автора. Андрей подарила Кате щенка породы джек-рассел. Собака такой же породы была у Стенли Ипкиса — главного героя фильма "Маска", которого сыграл Джим Керри)
***
На завтрак Андрей вызывается сам испечь мне блины, заявляя, что имениннице не гоже стоять у плиты в свой день рождения. Как вы понимаете, в институт я уезжаю голодная и на такси, потому что Андрей остаётся дома проветривать кухню от дыма и отмывать сковородку от начисто сгоревших остатков теста. Ну и ещё Майло надо будет выгулять, потому что пока Андрей поганил блинчики прошло много времени, и я погулять с псом уже не успевала.
До еды я, в итоге, дорываюсь только в обед между парами. Поэтому сгребаю себе на поднос всё, до чего только могу дотянуться, и, достигнув столика, набрасываюсь на свою добычу, как голодный волкодав.
И, между прочим, мой вынужденный голод приходится очень кстати. Потому что, старательно пережёвывая курицу, мне удаётся хоть как-то абстрагироваться от голоса Оксаны, сидящей напротив меня и безостановочно болтающей о моём брате.
— Нет, ну что за мужик, а! — мечтательно закатывает глаза к потолку — Да у меня яичники готовы лопнуть от одного его вида!
У меня чуть курица не тем горлом не пошла от её высказывания.
— Оксан, а ничего что ты это мне говоришь? — сердито кошусь в сторону девушки — Я, вообще-то его сестра.
— И что с того? — непонимающе смотрит на меня подруга — Ты ж сестра, а не девушка.
Внутри неприятно колит от её слов. Сжимаю вилку до побелевших костяшек, изо всех сил уговаривая себя не ткнуть этой самой вилкой Оксане в глаз.
— А с того… что мне может быть противно слушать как у тебя там и что на него лопается! — под конец фразы, не удержавшись, повышаю голос, и студенты за соседними столиками начинают подозрительно коситься в нашу сторону.
К счастью, внимание окружающих несколько охлаждает пыл Оксаны, и мы закрываем тему моего брата.
Как на зло, пар на сегодняшний день назначили под завязку, и к дому я подъезжаю, когда уже вечереет. Ещё в институте Андрей прислал смс-ку, что не сможет забрать меня, потому что у него появились какие-то неотложные дела. Меня это слегка расстраивает, потому что мне хотелось провести этот день с ним вместе. Но я с трепетом думаю о том, что когда открою дверь, на пороге меня будит встречать мой Майло.
Однако, подойдя к дому, замечаю, что свет в гостиной всё-таки горит. Странно, Андрей что не уехал? А может я его не правильно поняла и неотложные дела у него были прямо дома?
Открываю дверь и тут же слышу слаженный хор, скандирующий «С Днём Рождения», и так три раза.
Боже мой! Я не верю, что Андрей сделал это всё для меня. Изо всех сил сдерживаю подступающий к горлу комок, переводя взгляд с одного гостя на другого. О таком празднике я могла только мечтать. Брат пригласил всех только самых близких. Марию Ивановну, Машку, даже Лёху позвал, как ни странно. Но взгляд мой цепляется за фигуру женщины, скромно стоящую чуть в отдалении от остальных. Непроизвольно охаю, не в силах поверить своим глазам.
— Тётя Люда! — из моего рта вылетает удивлённый возглас, и я буквально бросаюсь в объятия женщины.
Тётя Люда плачет, прижимая меня к себе, гладит мои волосы, целует в макушку, без конца повторяя, как она по мне соскучилась.
Если честно, и я очень сильно скучала. Даже не подозревала на сколько, пока не увидела женщину здесь, в доме Андрея. Я теснее прижимаюсь к тёте Люде, вдыхая запах её духов, которые стали для меня такими родными с тех пор, как не стало моей мамы. Даже не замечаю, как из глаз начинают литься предательские слёзы.
— Ну всё, моя девочка, всё. — шепчет женщина, вытирая мои мокрые щёки — Тебе сегодня ни за что нельзя плакать, солнышко. Сегодня праздник, и мы будем улыбаться.
***
Когда гости, наконец, расходятся, подхожу к Андрею и обхватываю его руками вокруг живота, уткнувшись носом в его грудь.
— Спасибо тебе. — произношу куда-то в рубашку брата, отчего-то стесняясь поднять глаза. — Это самый лучший день рождения.
Андрей обхватывает руками мои щёки, заставляя поднять лицо вверх и молча целует в нос, а потом зарывается руками в мои волосы, сильнее прижимая к себе.
Мне нравится вот так стоять с ним, обнявшись. В душе становится тепло и спокойно, когда Андрей рядом со мной. Кажется, что в целом мире кроме нас никого больше не существует.
Невольно задумываюсь, такие ли чувства я испытывала, когда мы с братом были детьми. И, от чего-то, мне кажется, что всё тогда было иначе. То есть теплоту и спокойствие я, пожалуй, всегда с ним испытывала. Но сейчас как будто что-то неуловимо изменилось. Андрей молчит, и мне кажется, что он тоже погружён в какие-то свои мысли. Мне хочется узнать, о чём он думает, но я не решаюсь спросить.
Из раздумий нас выводит голос тёти Люды, оставшейся ненадолго, чтобы помочь прибрать дом после гостей.
— Господи, Катенька, какая же ты всё-таки стала взрослая! — глаза женщины вновь увлажняются, когда она смотрит на меня. Сейчас я понимаю, что она меня любит и всё это время делала всё, что было в её силах, чтобы хоть как-то мне помогать. И мне ужасно стыдно за то, как я вела себя все эти годы.
— Уже восемнадцать! — продолжает, тем временем, всплёскивать руками тётя Люда — Ну как же быстро летит время!
— Андрюша, мальчик мой, какой же ты всё-таки молодец, что забрал нашу Катеньку к себе! — продолжает женщина, подняв на Андрея благодарный взгляд — Это поступок настоящего мужчины!
— Да ну вы уж, не преувеличивайте, тётя Люда… — брат удивлённо вскидывает бровь, слегка обескураженный таким восхищением в глазах женщины.
— Нет уж, знаешь. — возражает та — Не каждый станет поддерживать родственные отношения с девочкой, которая ему в действительности вовсе не сестра. И уж тем более не каждый заберёт к себе в дом на воспитание сироту, при том, что она ему, даже не родственница.
На целую минуту в комнате повисает гробовая тишина, в которой гулким эхом отдаётся бешеный стук моего сердца, со всего размаху бьющегося о рёбра, которые, кажется, даже начинают болеть.
Давящее на перепонки молчание, прерывается грубым голосом Андрея.
— Что Вы сейчас сказали?!
Больше книг на сайте - Knigoed.net