А р е с. И кто мы такие, тоже не знаешь?
Солдат. Постойте... как же вас называли греки?
Арес. С твоего разрешения - Арес. Но ты же этого не вспомнишь. Так уж зови - Марс, оно привычней. А мы тут прогуливаемся, прелестная ночь. Заглянем, говорю я Афиночке, на гауптвахту, наверняка застанем кого-нибудь, языки почешем. А то мы все на пару, уже и говорить не о чем.
С о л д а т. У вас же была Афродита.
Арес (присел на нары). Пройденный этап, старик. В солдатке запас верности, прямо скажем, ограничен, а когда муж постоянно в боях и походах, а баба изнывает от любовной тоски, ты знаешь, чем это кончается. Непременно подвернется какой-нибудь шпак. То Аполлон с гитарой, то этот глухарь Гефест. Все стучит, стучит молотком, нашел себе занятие для мужика. Поневоле примиришься с этой боевой лошадью... Пардон, мадам, не представил вас. Афина Паллада, любимая дочка Зевса. Сестричка моя единокровная.
Афина. Ты разболтался. Скажи ему, зачем мы здесь.
Арес. Очень не любит, когда я ее зову "мадам". Считается девственница. И то правда, у кого энергии хватит вскрыть эту глубоко эшелонированную оборону!
Афина. Юмор у тебя - ефрейтора из обоза.
Арес. Ах, я вже - "обозник". Скажи еще - "интендант", "штабная крыса".
Афина. Скажу - петух, возомнивший себя воином.
Арес (вставая). Я вопрошу выбирать выражения!
Афина. Забияка с комплексом неполноценности. Корчишь из себя мужчину...
Ареc в ярости мечет в нее дротик. Афина его перехватывает налету и посылает обратно. Дротик вонзается в грудь Аресу. Арес вопит.
Солдат (в ужасе). Э, ребята, вы всегда так или только по субботам?
А реc (Афине). Заживи рану! Заживи немедленно! Кому говорю?
Афина. Ах, как мы боимся боли! Минуты не потерпим. Что же говорить о смертных, когда санитары их волокут под огнем и трясут в повозках и они часами дожидаются, когда им дадут морфий?
А р е с. Дура, ты же не знаешь, куда попала. Здесь у меня шрам - от Ватерлоо.
Афина. При Ватерлоо тебе заехало осколком пониже спины.
А р e с. Всякая рана почетна!
А ф и н а. Я только уточняю.
А р е с. Вспомнил... Аустерлиц!
Афина. Вот это вернее.
А р е с. Но я все равно изнемогаю!
Афина протягивает копье, касается груди Ареса. Арес выдергивает дротик и с облегчением потирает грудь.
Все собачимся, нет чтобы мирно подискутировать. Или нам уже не столковаться? А сложим-ка тогда все наши полномочия - на него? Пускай сами все и решают. Я ему отдам свой меч, а ты - подкинешь своей мудрости. Пресловутой. На, держи!
Арес протягивает свой меч Солдату.Солдат поначалу тянется готовно к мечу - и отдергивает руку.
А, не нравится! Зачем ему эта головная боль!
Афина. Зачем ему твой меч, когда всюду эти проклятые кнопки. Для них не нужно - ни доблести, ни ума. Эта война у тебя - последняя.
А р е с. Когда я сподобил Максима изобрести пулемет, тоже говорили последняя. Ты ж помнишь, какие были дебаты на Олимпе, сколько визгу! "Как же теперь воевать, если один идиот может перестрелять всю центурию разом?" А я говорил: "Нужно их научить окапываться. У каждого должна быть лопатка - и пусть окапывается без приказа. И все будет о'кей". Куда там, и слушать не хотели. А как славно повоевали! Какие две прекрасных войны водном только веке. И третью переживем, нужно только немножко приспособиться.
Афина (стучит копьем). Глобальность! Быстротечность! Истребительность! К этому смертные не приспособятся. И я, Афина, отказываюсь их учить выживанию.
Арес. Ну, мы-то с тобой знаем - этому их учить не нужно. Кто-нибудь останется на расплод. И все можно будет начать по-новой.
Афина. Где? В черной пыли?
А р е с. Э, не скажи. Наша старая планета не столь податлива. Останется вполне симпатичный пейзаж. (Голосом радиокомментатора.) "Вокруг нас расстилается очаровательная фиолетовая пустыня. Вы слышите мелодичное погромыхивание термоядерных бомб". Еще не самое страшное... (Солдату.) Как думаешь?.. Облегчаю вопрос. Если этот самолет, с боекомплектом, пересечет границу, ты как - нажмешь?
Солдат. Я ведь не нажимаю. Я по расчету - шестой.
А р е с. Ну, кто там у вас первым номером? Иванов? Он - нажмет?
Солдат. Иванов-то? Комсорг наш? Пожалуй, что и...
Арес. Не слышу металла в голосе!
Солдат. Так точно, нажмет!
Афина (гладит сову). Так вот - он не пересечет границу. Он сделает вираж и вернется.
Арес. Афиночка, лапонька, для чего же он летает, тратит горючее? Мы же допустили, чтоб он взлетел...
А ф и н а. Пусть испытывает приборы. Для этого не обязательно нарушать границу.
А р е с. Ну, хоть заденет крылышком! (Солдату.) Если крылышком, то как - нажмет?
Солдат. Иванов-то? Пожалуй, что... Никак нет, воздержится.
А р е с. А фюзеляжем? Другое крыло останется в нейтральной зоне.
Солдат. Фюзеляж - ведь это почти весь самолет.
Афина (гладит сову). Он не пересечет фюзеляжем. Я ему сделаю вираж покруче.
Арес. Ну, половинкой фюзеляжа. Половинка здесь, половинка - там. Мы же фактически не отвечаем, решают - они. Клянусь доспехами, ограничатся решительным протестом.
Афина. Треть фюзеляжа.
А р е с. Какой же спор, если треть? (Солдату.) Вот так и торгуемся. Забрала себе шефство над авиацией, причем - самовольно, так за летчика, видишь ли, беспокоится. Да приземлю я его благополучно!