Усталость сказывалась: несмотря на неудобство полета в военно-транспортном самолете, я заснул. Проснулся от осторожного похлопывания по плечу — улыбающийся Демир поспешил проинформировать, едва я сфокусировал на нем взгляд:
— Сейчас будем заходить на посадку, твоя новая Родина готова встретиться с тобой.
Что-то меня покоробило в его словах, я был не из тех людей, кто на каждом углу трубит о своем патриотизме, не делая ничего для своей страны. Может я поспешил, выбрав для места жительства Турцию и ее паспорт? С другой стороны, какие у меня были предложения? Связаться с Проскурновым и снова работать с тем, кто лишил меня моего мужского тела и сделал рабом в женском теле? Не имея документов, без денег в современном мире не прожить. Женский пол может просуществовать какое-то время, торгуя своим телом, но даже этому приходит конец. — Мы садимся в Анкаре или Стамбуле?
— Мы приземлимся на авиабазе Мерзифон, оттуда вертолетом в Анкару, но не сразу. Придется провести некоторое время, пока мы сделаем тебе паспорт,- генерал вернулся на свое место, оставив меня в раздумьях.
Передо мной вставала дилемма: попытаться жить на призовые, что мне выплатят за флешку Фатимы, если, конечно, не продинамят. Либо согласиться на сотрудничество с МИТ, с довольно серьезной и успешной турецкой разведкой. Интерес Демира к своей персоне я не мог понять — он понятия не имеет о моих возможностях регенерации, скорости, реакции, боевых навыках. Для него я условно агент ФСБ, умудрившийся остаться в живых, владеющий несколькими языками и симпатичная как девушка. Но все это не повод приглашать меня на работу, если только меня не собираются использовать против России. Но даже в этом случае, какой с меня толк? Что я могу знать и чем могу быть полезен для МИТ?
Все это меня напрягало, очень не люблю, когда меня держат за дурака. Но напрягая свои немногочисленные извилины, я не видел ни одной причины, чтобы настолько заинтересоваться мной.
Самолет коснулся шасси посадочной полосы, взревели моторы на реверсе, и после короткой пробежки, «Геркулес» остановился.
— Александра, добро пожаловать в турецкую республику. Мы демократическая страна, у нас живут очень много национальностей, в том числе твои соотечественники.
Демир дождался пока откроют люк и к выходу из самолета приставят лестницу. Именно лестницу, похожую на стремянку, а не полноценный трап. Поймав мой взгляд, генерал улыбнулся:
— Мы люди военные, привыкли обходиться малым.
В моей одежде было нелегко задирать ноги, выбираясь на лестницу. Несколько встречавших офицеров, раскрыли рты, когда, подтянув юбку выше колена, я переносил ногу на стремянку.
— Генерал! — в струнку вытянулись встречавшие. Звание Демира было единственное понятное мне слово в потоке турецкой речи. Секунды спустя подкатил камуфлированный «Хамви», Демир любезно уступил мне переднее место, устроившись сзади. Водитель, смуглый молодой парень в форме рядового, старательно смотрел на дорогу, периодически бросая взгляды на меня.
"Вероятно считает, что генерал привез себе шлюху',- мысль была неприятная, даже в который раз пожалел, что выбрал Турцию как страну проживания. Еще на своей работе был наслышан о гипервнимании турок к славянкам, особенно к блондинкам. И пусть у меня не была внешность блондинки, но эти взгляды начинали надоедать. Даже в Иордании и Саудовской Аравии я не чувствовал себя столь в центре внимания, как за пять минут на турецкой земле.
Слава Богу ехать пришлось недолго, местное отделение МИТ находилось в десяти минутах от военной базы. А вот здесь работали профессионалы — никаких липких взглядов, все по-деловому. За пять минут меня угостили кофе, через десять минут было готово фото на паспорт.
— Пока мы пообедаем, потом вы отдохните час-полтора, и паспорт будет готов. Надо только определиться с именем,- Демир, поставил свою чашку на столик.
— Какие есть варианты созвучные с Александрой?
На мой вопрос генерал ответил не сразу, его желваки ходили, словно он пробовал каждое имя на вкус.
— Аджена, Айсель, Асилай, Акса.
— Мне нравится Акса,- остановил я собеседника, собирающегося выдать еще ворох имен. В имени Акса было все, что в моем имени, без лишних букв.
— Белая, значит? А ведь подходит, наши девушки немного смуглее,- одобрил генерал мой выбор. Значение имени мне тоже понравилось, славяне и есть белые люди.
— А фамилия? Будешь выбирать?
— Предоставлю это вам, пусть будет распространенная,- на самом деле фамилия меня мало интересовала. С турецким паспортом у меня будет возможность посещать разные страны, у них даже с Евросоюзом упрощенная схема. Оставаться надолго в Турции я передумал — наиболее подходящим вариантом были восточнославянские страны: Словения, Болгария, Сербия. Там я не буду выглядеть белой вороной, и местная публика куда ближе по менталитету.
— Отдыхай, я вернусь через час — два,- Демир закрыл за собой дверь, оставляя меня в комнате с огромным кожаным диваном. Отдых мне бы не помешал, события последних дней сильно разогнали мой обмен веществ, но в присутствии посторонних я сдерживался, чтобы не шокировать своим аппетитом.
Мне удалось подремать часа два, прежде чем вернулся генерал с новеньким, красного цвета, паспортом, на котором был вытеснен полумесяц и пятиконечная звезда.
— Твой паспорт, Акса Четин,- Демир протянул мне книжицу. Поблагодарив турка, развернул паспорт: пусть буду Акса Четин, надеюсь, это ненадолго.
— Тебе не надо в уборную, вертолет готов, учти, нам лететь часа три,- предупредил Демир на мой отказ посетить дамскую комнату.
— Тогда пошли, нам предстоит еще много работы в головном офисе,- следуя за генералом пытался понять, что значит его последняя фраза. Пока все шло хорошо, ко мне относились с уважением, паспорт я получил очень быстро. Словно прочитав мои мысли, Демир приостановился:
— Нужно открыть тебе счет в банке, я уже решил вопрос с твоим вознаграждением. На самом верху одобрили запрошенную мной сумму — три миллиона небольшая сумма за содержимое этой флешки. Есть одна просьба,- генерал, остановился перед дверью выхода на крышу здания, вероятно наверху нас ждал вертолет.
— Какая просьба? — вырвалось у меня, а на душе заскребли кошки.
— Наш президент хочет выступить в Меджлисе с информацией, полученной от тебя. Там будет очень много иностранной прессы, практически со всего мира. Его личная просьба адресована именно тебе,- Демир выделил словосочетание «личная просьба». Я уже догадался чего от меня хотят, но сделав равнодушное лицо, спросил:
— Что от меня хочет ваш султан?
По губам Демира скользнула улыбка при слове «султан», но моментально исчезла.
— Понимаешь, ты живой очевидец того, что происходит с уйгурами в Китае, более того, ты прошла через ад в лагере Сяодун. Твои показания будут бесценны, они даже важнее фотографий и видео с флешки покойной Демирель. Всегда найдутся люди, утверждающие, что фото и видеоматериалы фейк, и пока установят подлинность таких материалов, теория фейка расходится со скоростью ветра.
Только я открыл рот, чтобы возразить, как генерал остановил меня жестом:
— Дослушай меня. Ты выступишь как представитель одной из наших неправительственных организаций, под чужим именем. «Легенда» будет проработана до мельчайших подробностей. Я понимаю твои опасения,- генерал вновь позволил себе улыбнуться,- ты будешь так загримирована, над тобой поработают специалисты, что тебя даже родная мать не узнает. Детали расскажу в Анкаре,- не дав мне ответить, Демир открыл дверь, пропуская меня вперед.
Шум вертолета пресек возможность дальнейших разговоров: молча уселся сзади в четырехместной кабине. Генерал устроился спереди, сразу нахлобучив на голову наушники. У меня было примерно три часа, чтобы проанализировать его слова.
С самого начала, мне казалось подозрительной щедрость предложения: деньги, паспорт, эвакуация. Ясно было одно — идет большая игра, где Турция собирается получить выгоду от моих слов в Меджлисе, используя факты геноцида уйгуров. В голове мелькали обрывки выступлений разных ток-шоу, где эксперты отмечали усиливающееся влияние Китая на Казахстан. И желание турецкого султана о создании Великого Турана, объединявшего все тюркоязычные страны.
Дураком я не был, а после метаморфоз, произошедших с моим телом, кроме физических данных, улучшилась и умственно составляющая. С высокой вероятностью, изначально работа Демирель была направлена не на правду о положении уйгуров, а для получения улик, чтобы ими шантажировать или надавить на Китай. Поспешность, с которой президент Турции собирался обратиться к Меджлису, аккредитация журналистов со всего мира, говорила об одном: султан идет в ва-банк.
Демир несколько раз оглядывался назад во время полета, словно пытался убедиться, что я на месте. Смежив веки, продолжал размышлять: в голове зрела чудовищная теория заговора, от которой начали шевелиться волосы. А что, если, после моего выступления, меня просто убьют и спишут убийство на китайские спецслужбы? Кто я для них? Просто безымянная марионетка, не имеющая родни и даже настоящего имени. Предъявят мой труп общественности и тихо похоронят: деньги с моего счета благополучно вернутся. Но эффект будет отличный — после разоблачения геноцида Китаем уйгуров, была убита свидетельница. Отличный повод для введения санкций, резолюций ООН, а главное, сорвать масштабные сделки между Китаем и Казахстаном, если таковые планируются.
Центральный офис МИТ представлял собой город в городе: целый квартал зданий, соединенный подземными переходами. До момента пока мне не подыщут подходящую квартиру и не зачислят деньги на мой счет, мне отвели двухкомнатную квартиру в одном многоквартирном доме, в котором проживали турецкие разведчики. Мой холодильник забили продуктами, дали персональную горничную Айгюль, в которой я без труда угадал профессионального разведчика.
— Заседание в Меджлисе через три дня, я вернусь завтра, пройдемся по основным моментам,- Демир протянул руку. Отвечая на рукопожатие, взглянул генералу в глаза: даже если и существовал план убрать меня, этот человек был не в курсе. Его взгляд был полон уважения и отеческой любви. "У тебя паранойя, Александр',- пристыдил себя, хотя чувство безопасности до конца не вернулось.
Я мог бы щелком вырубить Айгуль, обезвредить троих секьюрити в вестибюле дома и уйти восвояси. Но куда мне спрятаться в чужой стране, в чужом городе? Паспорт забрал с собой генерал, объяснив это необходимостью открытия валютного счета.
Три дня до заседания Меджлиса, где предстояло выступить совместно с президентом Турции, пролетели быстро. Каждый новый день понемногу уменьшал мои страхи, насчет коварного турецкого плана. Не стали бы турки так заморачиваться, если планировали меня убрать. За эти три дня я получил свои три миллиона долларов на счет, мне предложили около десятка квартир и даже успели оформить ту, что мне приглянулась. Квартира обошлась мне в двести пятьдесят тысяч долларов, в ней было три комнаты и гостиная. Было центральное газовое отопление, что для турецких квартир весьма большая редкость. Айдат, плата за содержание придворовой территории в порядке, был скромный, а сама квартира была практически обставлена мебелью. Договор купли-продажи я настоял, чтобы регистрировал филиал британской «Ллойд и партнеры». И в этом вопросе не было загвоздок, одно слово Демира и передо мной раскрывались все двери.
Все эти три дня, надо мной колдовали визажисты и гримеры: вырез глаз у меня стал азиатский, поменялся цвет волос, очертания скул. Цветные линзы изменили глаза — в зеркале я не узнавал себя. Точнее узнавал, но только потому, что некому кроме меня было смотреть в тот момент в зеркало.
Мы раз двадцать прошлись с генералом по моему предстоящему выступлению: так как говорить мне надо было на английском, набросав предварительный текст, штудировал его каждую свободную минуту.
— А если мне зададут вопрос на турецком?
Демир почесал голову и на секунду задумался:
— Об этом я не подумал, но ты умница Акса,- с момента выбора новой личности, он ко мне только так и обращался.
— Исключим такую возможность, за этим проследят мои люди,- Демир погладил меня по голове,- ты неординарная девушка, Акса, согласись работать у меня, не пожалеешь.
— Посмотрим,- уклончиво ушел от ответа, делая вид, что увлечен своим текстом выступления.
За день до выступления в Парламенте Турции, Демир повез меня на место предстоящего действия.
— Нижний зал для депутатов, центральная галерка — для членов правительства и иностранных послов. Самая верхняя галерка для прессы, кроме того, есть небольшой сектор в основном зале. Где аккредитуются журналисты самых известных мировых СМИ, — проводя экскурсию, генерал подробно рассказывал, где буду находиться я, в какой момент меня позовут для выступления.
— Вначале выступит президент, будет показана часть материалов с флешки. Следом, выступишь ты — как очевидец событий. Вторая часть материалов, касающаяся именно лагеря Сяодун, будет демонстрироваться во время твоего выступления, в унисон твоим словам. Так психологический эффект будет сильнее. Мы приедем раньше всех, мои люди отвечают за безопасность мероприятия, так, что у нас будет время присмотреться к прибывающим.
— Что будет потом? — Демир на мой вопрос улыбнулся:
— Я рассчитываю получить твое согласие на работу, но все зависит от тебя. Если ты решишь, что тебе это не нужно — мы просто разойдемся, с тебя снимут грим, вернут твоей естественный вид. У тебя есть квартира, гражданство и деньги — живи и наслаждайся. Но я все же очень рассчитываю на положительный ответ,- генерал улыбнулся.
— А как объяснят исчезновение из поля зрения Айдине Ылдыз? — Под этим именем мне предстояло выступить в Меджлисе. Как и Фатима Демиель, Айдине Ылдыз числилась сотрудницей турецкого Красного Креста и Полумесяца, все необходимые документы, начиная от свидетельства рождения, были выправлены.
— А Айдине найдут «мертвой» и расследование ее «смерти» с высокой вероятностью приведет к "китайскому следу',- Демир пожал плечами,- раз это делают они, почему бы и нам не ответить подобным.
В целом мои догадки оказались верны, если не считать, что был шанс остаться живым и даже безбедно пожить. Если все пройдет как говорит Демир, возможно я и соглашусь работать на МИТ, например в части Ближнего Востока или Африки, где у меня остались неоплаченные счета.
Ночь перед выступлением не спалось: текст выступления мною был заучен наизусть, но что-то тревожило. Было ощущение неминуемой беды, но даже глубокий анализ событий последних дней, не мог подсказать, где «собака зарыта».
Подняли меня в 5 утра: за мной прислали машину — следовало обновить грим и макияж до посещения Меджлиса.
В здание парламента мы попали в восемь утра — до заседания было целых два часа, но работа кипела во всю. Везде сновали кинологи с собаками, взрывотехники с датчиками поиска взрывчатых веществ. Агентами МИТ Меджлис был буквально нашпигован: даже в выправке официантов, расставлявших фуршет, угадывались разведчики.
В начале десятого, залы стали понемногу заполняться: до начала выступления президента Турции оставалось около пятидесяти минут. Волнение снова подвело меня, остро захотелось в туалет, а со стороны моего выхода к трибуне, уборных не было.
— Я в дамскую комнату,- оперативник состроил гримасу на мои слова, но дернувшись, сел на свое место. Можно было пойти в туалет на первом этаже, но в той стороне было столпотворение. Поднявшись по лестнице на второй этаж, ориентируясь по схеме на стене, прошел коридор и завернув за угол к уборным, столкнулся с мужчиной:
— Блядь,- послышалось родное русское слово, заменяющее тысячу разных слов в неординарных ситуациях. Подняв глаза на сказавшего, я остолбенел: вытирая пролитое шампанского с костюма, передо мной стоял мой заклятый враг — Виталий Иванович Проскурнов, генерал ФСБ, начальник отдела экспериментальных технологий.
Увидев, что виновницей оказалась девушка, Проскурнов сменил гнев на милость, улыбнувшись:
— I’m sorry miss for my French!
— Excuse me,- я растерянно отступил на пару шагов и начал пятиться назад: встреча с Проскурновым шокировала. Генерал не узнал меня, он сделал попытку завязать разговор:
— How can I help you?
— I’m sorry sir,- повернувшись спиной к Проскурнову, я пошел обратно, надо было привести мысли в порядок.
— Шалава! — полетело мне в спину, буквально заставив вскипеть от ярости. Эта тварь, превратившая мою жизнь в ад, еще и шалавой меня называет.
Хлопнула дверь, Проскурнов видимо вошел в уборную, чтобы очисть костюм. Все мои страхи, предупреждения и планы на жизнь рухнули. Гнев буквально заставил кипеть — набирая скорость, выскочил за поворот и рванул на себя дверь туалета, заставив генерала вздрогнуть от неожиданности. Он только открыл рот, как я успел пересечь пять метров расстояния между нами. Короткий резкий тычок в солнечное сплетение — Проскурнов ловит открытым ртом воздух, словно рыба, вытащенная на берег. Крутанув его к себе, схватил левой рукой за волосы на темени, а правой ухватился за челюсть. Резкое движение со сложной амплитудой — вначале голова идет вниз к подбородку, но на полпути правая рука ведет подбородок вправо. Не доводя подбородок до конца вправо, вкладываю всю силу в левую руку, продолжая давить ее к груди генерала. Еле слышный щелчок — первый шейный позвонок соскакивает с отростка второго.
Генерал еще жив, но нарушена целостность спинного мозга: он умрет буквально в течение часа. Если произойдет чудо — останется парализованным до конца жизни.
— Я не шалава, а Александр Светлых, жизнь которого вы украли. А вот ты шалава и умрешь как шалава в нечистотах! — Произнеся это слово отпускаю обмякшее тело генерала. Его голова бьется о кафель уборной, струйка слюны показывается у уголка губ.
Дверь уборной открывается, но момент такой торжественный, что я реагирую с опозданием. Двое молодых парней, в одном из которых я безошибочно угадываю славянина, открывают стрельбу. Пули не приносят мне боли, они скорее несут мне свободу, потому что я умираю мужчиной, отомстив за свою поруганную жизнь. Я, Александр Светлых!
Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/207881