На мгновение мне показалось, что сейчас она поведает нам нечто важное, но вместо этого…
— Я уже говорила, что не знаю, кто это. Никто меня не преследует. Никто не следит за домом из-за меня. Никто даже не знает о том, что я живу!
Ее слова ранили меня до глубины души.
— Лэни…
Она вскочила с дивана и вбежала к себе в комнату, хлопнув дверью.
Мы с Майклом смотрели друг на друга, не уверенные в том, как поступить дальше.
— Я собираюсь связаться с полицией, — наконец произнесла я, — и рассказать о том, что видела Фрэн. Поясню, что несколько дней машина не появлялась. Словно им известно, что Делани здесь нет. А что, если они следят за твоим домом? Она остается там допоздна.
Майкл посерьезнел.
— В таком случае, это легко можно проверить. У меня камеры перед домом, выходят на улицу, и еще сзади и по бокам.
— Правда? — Я была удивлена. Знала, что он может позволить себе подобное, но зачем? Кажется, это немного… Навязчиво. И в прошлый раз я никаких камер не заметила.
— Делани знает о камерах? — тихо спросила я.
Невозможно было услышать, чем Делани занимается в своей комнате, но чувствовала, что она стоит у двери и подслушивает.
— Конечно, знает, — выпалил Майкл. — Я собираюсь отправиться домой и проверить записи. Но в любом случае, сбавь обороты, хорошо? Ты ее расстраиваешь, а все это может быть просто ошибкой. Кто подтвердит слова старой кошелки? Уверена, что ей не привиделось? Старушки часто ошибаются…
Я закатила глаза. Пусть Майкл злится на всех подряд и смеется над моей соседкой из-за ее возраста.
Майкл поднялся, расправляя складки на своем костюме.
— Как себя чувствует Саманта? — спросила я, наблюдая за тем, как он отрывает маленькие катышки с брюк.
Дома был бардак, но меня не волновало. Я беспокоилась о своей дочери и не обращала внимания на снобизм Майкла.
— Хорошо. А что? — снова показалось, что его раздражает мой голос.
Еще кое-что неизменное.
— Она повредила шею. Я просто поинтересовалась ее самочувствием, — фыркнула в ответ.
Майкл пробормотал что-то вроде "жить будет", когда дверь в комнату Делани снова хлопнула. Она переоделась в черно — сиреневую футболку с черепом и собрала волосы в хвост на макушке. В это мгновение я заметила, как она похудела. Просто ходячий скелет.
— Вы оба, перестаньте спорить, — сказала она прищурившись.
— Мы не спорим, — сказала я, но мы все знали, что это ложь.
Делани была достаточно взрослой, чтобы помнить все слова и ссоры в наших с Майклом отношениях.
Полагаю, до сих пор.
— Ничего, если я на пару ночей… Пока выходные… останусь у папы? Сэм хотела отвести близнецов в "Чаки Чиз" вечером. Они там никогда не были. И я знаю, что ей потребуется моя помощь…
— Почему ты не идешь с ними? — я не могла удержаться от вопроса, не сводя взгляда с Майкла.
— Мне надо уехать на пару дней из города. Мы заключаем сделку в Оклахоме. Сегодня я вылетаю и вернусь только в субботу.
По сути моя дочь останется не с отцом, а со своей мачехой. Очередная вспышка ревности поднялась во мне, но я быстро справилась с ней. Делани достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решить, где ей находиться. И если кто-то на самом деле следит за домом, высматривает меня или ее, ей лучше находиться с мачехой. Там она будет в большей безопасности.
— Хорошо, Лэни.
Я повернулась к Майклу.
— Прежде, чем уедешь, проверь камеры и позвони мне. Знаю, что там, возможно, ничего не будет, но так будет спокойнее.
— Так и сделаю, — резко произнес Майкл. Он обнял Делани за плечи и повел к двери. От его прикосновения ей было неловко, и подобное открытие доставило мне удовольствие.
" По крайней мере, она не только меня терпеть не может", — думала я.
Остановившись в дверном проеме, я наблюдала за ними. Майкл указал на пассажирскую дверь, но Делани покачала головой и забралась назад. Я снова улыбнулась.
Помахала вслед, хотя никто не обратил на это внимания.
Но когда они отъезжали, Делани подняла голову и посмотрела мне в глаза. Она смотрела на меня большими, грустными глазами, пока машина отъезжала с тротуара, напоминая о прошлом, как Майкл забирал ее в первый раз после развода.
Тогда ей было лет шесть или семь, но она вовсе не выглядела грустной. Наоборот, радовалась возможности поехать с отцом, продолжая выказывать ненависть и презрение ко мне. На миг я ощутила беспокойство, что не увижу ее снова. И не потому, что с ней что-то произойдет, а потому что разлюбит меня, как ее отец.
— Я научила тебя завязывать шнурки, — громко крикнула я в тот день. Но было ветрено, и слова вернулись обратно.
На мгновение мне показалось, что она меня не расслышала, но затем Делани высунулась из окна.
— Я тоже тебя люблю, мама, — прорычала она.
Она ошибочно услышала "я люблю тебя", что, вероятно, было к лучшему.
Об этом странно говорить, странно думать… Но это правда. С Майклом было интереснее, он мало времени проводил с ней в течение недели, потому что много работал, но затем покупал ей новейшие гаджеты или Барби, или шел туда, куда она хотела на выходные. В то время как я незаметно погружалась в рутину работы. Готовила, стирала, занималась домашними хлопотами. Та, кто устанавливала правила. Та, кто наказывала Делани за провинность.
Она всегда была папиной дочкой. Когда она была маленькой, мне это нравилось. Мне нравилось наблюдать за тем, как Майкл кружит ее в воздухе, как она обхватывает его за шею своими маленькими ножками, но, кажется, немного возмущалась. И, наверное, глубоко внутри, задавалась вопросом… Если бы Диллан был жив, стал ли он маменькиным сынком?
Я ненавидела себя за подобные мысли.
— Я научила тебя завязывать шнурки, — произнесла я снова ясно и громко в этот раз, но никто их не услышал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Андреа, 1993 год
Я шагнула к Филомене сзади, держа в руке нож. Мэнди наблюдала за мной с широкой, цветущей улыбкой на лице.