Простонав, я заставила себя подняться с постели. На мне не было одежды, поэтому накинула старую ночную рубашку и спустилась вниз, проходя через гостиную к парадной двери.
Сквозь приоткрытое окно я уже видела ее: светлые блестящие волосы и яркие голубые глаза. Странное кольцо на шее приподнимало ее подбородок.
В гостиной был беспорядок, да и я выглядела не лучше, но вздохнула и открыла дверь.
— Привет, Саманта, — произнесла я, щурясь от яркого утреннего солнца.
— О, надеюсь, я тебя не разбудила, — сказала она, мягко улыбаясь. Она всегда была чопорной, с идеальными манерами и осанкой, но сейчас казалась похожей на сову с этим ошейником.
— Я уже не спала, просто лежала. Почему бы тебе не войти?
Открыла дверь и жестом указала на диван в гостиной.
Медленно и чопорно она присела на край дивана, а я устроилась на другом краю, подальше от нее.
— С Делани все в порядке? — спросила я.
— О, да. С ней все отлично. Я оставила ее с мальчиками. Они смотрят вместе мультики.
Я постаралась представить Делани вместе с братом. И мое сердце снова заныло от боли из-за потери сына…
— А Майкл? — подумала о том, чтобы приготовить кофе и предложить ей, но не хотела, чтобы наш разговор затянулся.
Нет, я лучше побуду грубой хозяйкой. Возможно, она скоро уйдет.
— Майкл уехал в Рино утром, — произнесла она таким ровным тоном, словно ее не волновало, пришел он или ушел.
— Мне казалось, что он только прилетел домой из Чикаго или… Оклахомы? — на подлокотнике кресла была оторванная нитка. Я наматывала ее вокруг пальца.
— Оклахома. Да, все верно, но ему снова пришлось уехать. Ну, ты знаешь, как это…
Повисли несколько секунд неловкой тишины между нами, и внезапно мне захотелось никогда не вылезать из постели.
К сожалению, я знала, какого это.
— Что я могу для тебя сделать? — спросила я, переходя прямо к делу.
Саманта прокашлялась.
— Майкл просмотрел прошлой ночью камеры, и ты оказалась права. Кто-то ошивается вокруг нашего дома.
Я сделала глубокий болезненный вдох.
— Думаешь, кто-то следит за Делани? — спросила она.
— Да, — сказала я, снова сжав челюсти. — И уверена, что знаю, кто это.
Последним человеком, которому я хотела бы довериться, была красавица — жена моего бывшего мужа, но решив, что она была главной частью жизни Делани, рассказала ей правду.
Я поведала ей о парнишке МакДэниелов и домогательствах к Делани.
— Это он? Обнаженное фото его?
Впервые я увидела ее похожей на Делани: настороженность ослабла, плечи поникли, Саманта прикрыла руками лицо.
— Я хочу его убить, — прошипела она. Ее слова потрясли меня.
— Не уверена, что именно он наблюдает за ней, но надеюсь, что теперь оставит ее в покое.
— Почему ты считаешь, что он остановится?
Мне не хотелось рассказывать ей о Бене или о нашем маленьком розыгрыше, который мы провернули вчера ночью, будучи пьяными, но мне придется. Нужно рассказать кому-то, кто также обозлен, как и я, о том, что произошло с моей дочерью?
— Умно, — произнесла Саманта, заговорщически улыбаясь, — Но, — произнесла она, скрыв усмешку, — если это не сработает, у меня есть другая идея.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
НАШИ ДНИ
Посреди моей спальни находился мертвый незнакомец и мертвый одноклассник Делани.
Сюрреалистичное ощущение… А затем снова сработал инстинкт самовыживания: с помощью Пэм или без нее, мне стоит разобраться с этим, не вызывая полицию. Мы избежали одно убийство… Но дважды? Нет, ни в этот раз…
— Мы не можем позвонить им, пока не можем, — сказала я, держа ее за руки и стараясь заглянуть в лицо. Она дрожала, бледная, словно простыня, и я уже пожалела, что позвонила ей.
— Мне нужно разобраться с этим. Нужно немного времени…
— Когда его освободили? Разве нам не должны были сообщить об этом? — проскулила Пэм.
— Как бы они это сделали? — Я огрызнулась и произнесла немного тише. — У нас новые личности, помнишь? Если только они не позвонили твоим родителям…
Бабушка Пэм умерла около десяти лет назад. Добрая женщина. Я сблизилась с ней лучше, чем Пэм. Часто меня мучал вопрос, не ревнует ли она. Пэм несколько раз возвращалась в Джорджию, навестить родителей, но я этого не делала.
Для меня там ничего не осталось.
Я почти не упоминала наши прежние жизни, и одно воспоминание о родителях Пэм вернуло меня на двадцать лет назад.
Она не говорила о них годами.
— Пэм, ты общаешься с ними? Полиция им ничего не говорила?
Пэм покачала головой.
— Они бы позвонили и сказали, но мы не общались долгое время. Иногда мне кажется, что проще забыть все, весь город…
Это меня удивило. Я всегда считала — надеялась — что она поддерживает связь с Нордстромами. Когда они отправили нас в Индиану, не думаю, что они навечно пытались оградить нас. Но все же они не знали, насколько мы виноваты на самом деле.