И вот женская гордость Делани окончательно рухнула. Она зашмыгала носом и потянулась ко мне, бросаясь в объятия. Я держала ее, покачиваясь в такт.
Делани рыдала, тело содрогалось.
— О, Бог мой! Несчастный случай? — прошептала я.
Я медленно погладила ее по спине, прижимая к своей груди, как поступала прежде, когда она была маленькой и нуждалась во мне. Но в этот раз было иначе, ощущалось по — другому. Не могу вспомнить, когда в последний раз держала ее так.
"Много лет прошло", — внезапно осознала я.
Обнимая ее, чувствовала под кожей кости, никакой детской полноты. За одну ночь она стала угловатой и худощавой… Абсолютная незнакомка.
"И когда она похудела? Почему я раньше не замечала этого?"
Делани все еще не отвечала. Мне отчаянно хотелось узнать обо всем, но сердце болело, пока она дрожала, плача в моих объятиях.
Может, новая жена моего мужа… умерла?
На какой-то момент я задумалась о своих чувствах, настоящих чувствах. Конечно, я недолюбливала Саманту, но желать ей смерти?
Нет, я никому подобного не желала. Особенно тому, кого она полюбила. Счастье Делани было для меня превыше обиды, которую нанесли мне Майкл и Саманта.
Но была и другая часть меня, скупая и жестокая мать, которая чувствовала боль из-за такой глубокой реакции.
Должно быть это плохо.
— Ш-ш-ш… Уверена, все будет в порядке, — выдохнула я в макушку Делани, вдыхая аромат ее медового шампуня.
Делани удивленно отшатнулась от меня, взволнованная. Вытерла лицо тыльной стороной ладони, убирая растрепанные волосы.
Она вспомнила, кем являлась. Ребенок перестал плакать в объятиях матери…
— Папа написал, пока я была в душе. Сэм ехала за мной, когда-то кто-то вылетел на красный свет и въехал в ее "мерседес". Ее везут в университетский госпиталь. У нее повреждена шея и что-то еще… Вот и все, что я знаю.
— О, Бог мой, звучит очень серьезно, — сказала я, потянувшись к ней. Мне хотелось снова обнять ее, постараться успокоить… Но в этот раз она отступила. Прижавшись спиной к дивану, Делани вытащила телефон и стала набирать сообщение.
— Мне нужно ехать в госпиталь. Убедиться, что с ней все в порядке. И папа тоже нуждается во мне. Он говорил так обеспокоенно.
— Да, конечно, сейчас же поедем. Я только возьму сумочку, надену туфли и отвезу тебя.
Через несколько секунд мы сидели в минивэне, пристегивая ремни и выезжая. Делани стянула волосы в тугой влажный хвост на затылке, странно напоминающий мой собственный.
— Знаю, что ты волнуешься, милая. Как ты? — Я потянулась по привычке, готовая похлопать ее по колену.
— Я в порядке, — отрезала она, отодвигая ноги. Она придвинулась ближе к окну, все еще дрожа и стараясь пригладить торчащие из пучка влажные волосы.
Двадцать минут спустя показались красные огни университетской больницы. Я включила поворотник и свернула на парковку.
— Я припаркуюсь на стоянке. Мы можем подняться на лифте…
— Нет. Я просто пойду вперед.
Я нерешительно нажала на тормоза перед входом в отделение неотложной помощи.
— Но нас могут отбуксировать на штраф-стоянку. Мне нужно всего минуточку, Лэни. Я быстро, обещаю.
— Мама, — заныла Делани, — просто высади меня у входа, ладно? Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю.
— О, — Я почувствовала, как мои щеки запылали. — Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой? Уверена, отец не станет возражать. Я тоже волнуюсь за Саманту…
— Последнее, что сейчас нужно отцу, это еще один стресс. Я дам тебе знать, как только появятся новости. И да, думаю ты права, с ней все будет в порядке.
— Да, конечно, — сказала я, пока слово "стресс" эхом отдавалось в моих ушах.
Так вот что я сейчас представляю для своего бывшего — всего лишь вспышка стресса в его такой размеренной жизни?
Я припарковалась за двумя машинами скорой помощи, наблюдая, как двое парамедиков выгружали из машины белые носилки с пожилым мужчиной.
Делани вышла из машины, не оглядываясь и не прощаясь. Я смотрела, как моя дочь подошла к выходу, где ее встретили двое знакомых людей: моя бывшая невестка Фиона и мой бывший тесть Джозеф.
Рада, что они оказались на стороне Саманты. Они даже не приехали в больницу, когда я рожала Делани и Диллана…
Мое лицо пылало от стыда.
В тот момент я не думала о себе. Саманта пострадала, а моя дочь переживала.
Джозеф и Фиона смотрели с каменными лицами. Словно представляли, что меня не существует, а затем отвернулись. Я наблюдала, как Джозеф обнял Делани толстой рукой за плечо и повел внутрь. Я ждала, пока они не скроются за стеклянными дверями.
Солнце почти село, небо приобрело пугающий цвет индиго. Я медленно ехала к дому, даже не включив радио.
Добравшись к нашему району, я включила дальний свет, чтобы разогнать туман. Мысли были спутанными и странными.
Все ли будет хорошо с Самантой? А что, если нет? Справится ли Делани? Но затем эти вопросы сменились более мрачными: Почему Делани так переживает из-за ее мачехи? И почему она так расстраивается? Неужели я теряю свою дочь? И почему я так чертовски ревную?
Я вижу глаза Делани, когда она говорит о своей мачехе. Они светятся.
— Сэм очень талантливая художница. У нее на спине татуировка в виде луны и звезды. Сэм показала, как смешивать цвета…
Гребанный пустой треп.
Но тут же вернулось чувство вины.
Сейчас не время.
Обычно я не молилась, но сейчас прошептала под нос несколько молитв за Саманту.
Когда я подъехала, на подъездной дорожке стояла красная "миата" (мазда MX-5). Громкая рэп-музыка девяностых доносилась из динамиков, сотрясая весь квартал.