- Хорошо...
- О'кей, на свежую голову и думать легче... - Георгий сбросил пальто и уселся на пол. Нечто черное и маленькое он по-прежнему держал двумя пальцами. Потом осторожно положил этот предмет на пол и раздавил каблуком.
- Был микрофончик, и нет его... Далеко не нового образца игрушка. Как я про печку не сообразил? Дурак...
- Теперь можно говорить? - Саша по-прежнему стоял у окна, точнее, там, где раньше было окно. - А зачем вы сейчас устраивали шумовые эффекты?
- Удовольствия ради... - буркнул Георгий, помолчал и оттаял. - Я бы мог сейчас прочесть лекцию про профессионализм и предусмотрительность. Но после лажи с прослушкой не решаюсь. Просто надеюсь, что после наших разговоров они не сразу поймут, что мы нашли микрофон. А мы за это время успеем кое-что обсудить.
- Вы, значит, про микрофон не знали? - переспросил Саша.
Георгий ответил резко:
- Парень, сейчас нет времени. Уже на самом деле нет времени! Ты влез в эту историю, а потом в этот дом, и девушку за собой притащил. Теперь надо думать, как выбираться.
- А чего тут думать? Стены крепкие, двери-окна закрыты. Не о чем думать!
- Я вижу и стены и двери, но рассчитывать нам больше не на что. Они слышали наш разговор. Знают, кто я, кто вы. Знают, что мы раньше знакомы не были и действовать согласованно у нас не было возможности. Ты, конечно, очень убедительно наплела про телевизионную службу безопасности. Но, увы... - Георгий развел руками. - У нас есть небольшой временной люфт. Они будут думать, успел ли я что-нибудь передать своему руководству. Но, думаю, быстро сообразят, что ничегошеньки я не успел. Мой сотовый там же, где и пистолет. Так что...
- А что тут можно придумать? - подала голос Лизавета.
- Не знаю... - Георгий встал, разбежался и с размаху ударил плечом в стену. Опять отошел к центру комнаты, потирая плечо.
- Дверь стальная, стены капитальные. Лазеек нет...
Лизавету вдруг осенило, она вспомнила одно из приключений студенческой поры.
- Попробуйте толкнуть печь, здесь же только половина, другая - в той комнате, она, может, не очень крепко закреплена...
- Печь? - Георгий опять закусил щеку. - А чем черт не шутит!
Он разбежался и врезался плечом в железную обшивку печки.
- Качнулась, дьявольщина! Качнулась! - Он повторил попытку.
Теперь и Саша, и Лизавета заметили, что печка хотя и стоит, но не очень прочно.
- Давай-ка, парень, раз ты спецназовец, вместе!
Мужчины разбежались и ударили вдвоем. Потом еще раз. И еще. С потолка посыпалась известка. Появилась довольно широкая щель. Наверху печь никак не была закреплена. Еще удар, и разъехались обои. Еще... и печь провалилась в соседнюю комнату, открыв довольно широкий проход.
Первым туда бросился Георгий. Потом Саша. Последней была Лизавета.
Комната, в которой они оказались, почти ничем не отличалась от первой. Только обои другие, не желтые, а голубые. Окон - два, но они точно так же замурованы кирпичом. Зато дверь не стальная, а обычная, деревянная. Вдоль стен стоят какие-то бидоны и канистры.
Георгий так же решительно бросился к двери и подергал за ручку. Заперто...
- Ты, конечно, можешь пробить лбом стенку тюремной камеры... Ну и куда ты попадешь? В другую камеру! Станислав Ежи Лец... Надо слушаться умных людей! - С этими словами Саша бессильно опустился на пол.
- Ценю умение шутить в трудных обстоятельствах... - процедил, не разжимая губ, Георгий, потом подошел к канистрам и свинтил у одной из них крышку. Принюхался, окунул палец в прозрачную жидкость. В комнате запахло бензином.
- Где мое пальто?
- Там... На полу лежит... - машинально ответила Лизавета, застывшая возле рухнувшей печки.
Вникнуть как следует в происходящее она не могла. Уж больно стремительным был переход от безумной надежды, когда печка упала и открыла выход, к отчаянию, когда выяснилось, что они просто сменили один каземат на другой, ничуть не более комфортабельный. Георгий отстранил ее и шагнул в провал. Вернулся он буквально через секунду, держа в руках пальто.
- А, волшебная накидка... Дай сигарету! - Саша пристроился возле канистр.
- Здесь как на бензоколонке - курить нельзя!
- Чихать я хотел на их правила противопожарной безопасности, пусть все горит синим огнем!
- Первым сгоришь ты. Мы с тобой, как лисицы в курятнике.
Лизавета удивленно посмотрела на Георгия. Загадочная личность. Замысловатый шрам, служба не то в ФСБ, не то в военной разведке, потрясающее умение владеть собой и вот это наивное, выученное в детстве присловье лисицы в курятнике.
- Ну и сгорим, быстрая смерть вместо медленной. Не вижу принципиальной разницы. - Саша расслабленно раскинулся на полу, вольно разбросал руки и ноги. Казалось, ему глубоко и искренне на все начихать. Он походил на живую иллюстрацию к популярной когда-то песне модной когда-то рок-группы, песня называлась: "Буду умирать молодым".
- Ты что-то совсем раскис. А ну встань! - Георгий подхватил Маневича под мышки и выволок на середину комнаты. - Веди себя как мужчина! Где ты там служил, не знаю, но веди себя как мужик, кондотьер сопливый!
- Пусти, дурак! - Саша принялся отбиваться - сначала вяло, а потом и всерьез. - Ты, что ли, подраться хочешь? Нарываешься?
- Это ты нарываешься на серию легких пощечин. Именно так приводят в чувство слабонервных! Посмотри на Елизавету Алексеевну. Держится в миллион раз лучше тебя!
Это был явный и беззастенчивый комплимент. На самом деле Лизавета тоже сникла. Правы психологи, утверждающие, что к перегрузкам следует готовиться. Причем просто напряженный рабочий график и сумасшедший жизненный ритм вовсе не могут заменить целенаправленный психологический тренинг.
Георгий наконец отпустил Маневича.
- Хватит прохлаждаться, помоги. - Он схватил ближайшую канистру и потащил через лаз в комнату с железной дверью. - Давай, давай!
Саша, и не подумавший сдвинуться с места, прокомментировал:
- Вот ты что удумал! Я слышал, что физические упражнения помогают узникам сохранить ясность мысли и стойкость духа. Ильич в тюрьме занимался ходьбой, а Котовский свое тело, если верить современному классику, мучил японской гимнасткой. Ты, я гляжу, решил потаскать тяжести. Вольному воля.
- Давай, некогда рассуждать! - Георгий подтолкнул журналиста в сторону канистр. - Упражнения в словоплетстве переносятся на потом.
- На какое "потом"? Когда ослабеем от голода и жажды, будет не до тяжестей?
- Ты пить, что ли, хочешь? На. - Георгий протянул Саше все ту же флягу. - Хлебни и за работу. Надеюсь, что голодать не придется...
- Я бензин плохо перевариваю. - Саша нехотя взялся за ручку бидона и тоже нырнул в лаз.
- Не так, плотнее, плотнее ставь, - крикнул Георгий, увидев, что Саша поставил бидон в полуметре от ряда канистр. - И не на пол, а сверху. Как можно дальше от выхода. - Выходом он называл пролом в стене.
- Зачем? - спросил Саша и, не услышав ответа, послушно переставил бидон.