Десять процентов.
Ксавьер сидел в вестибюле больницы, на столике стоял пластиковый стаканчик с давно остывшим кофе. Он к нему даже не притронулся.
Десять процентов.
Тео сделали успокоительный укол, и теперь он спал в палате под наблюдением Дэвида и Джейкоба. Мальчик испытал самое большое потрясение в жизни, а Ксавьер уже отдал приказ о подготовке документов на усыновление. Он не позволит, чтобы мальчишка хотя бы день провел в детском доме. Хватило того кошмара год назад.
Десять процентов.
Йохан с убитым видом сидел поодаль и сжимал в руке так и не открытую бутылку с водой. Разорвись рядом бомба, он бы и внимания не обратил. Случившееся на всех оставило отпечаток: Розу увезли в реанимацию, Дэвид кое-как держался, но постоянно потирал грудь. Ксавьеру рассказали, что недавно начальник охраны уже перенес внезапную смерть, и Амадео настоял на том, чтобы тот на время оставил пост.
Десять процентов — вот шанс, который врачи дали Амадео на выживание. В него угодили три пули — одна в шею и две в спину. Он едва не умер от кровопотери, потом встало сердце. Амадео был мертв. Пусть пять минут, но он был мертв. И с этим Ксавьер никак не мог смириться.
Операция закончилась, но шансы, что Амадео очнется, составляли десять процентов. Один к десяти. Черт побери! Соблюдать осторожность, окружить себя первоклассной охраной — и все усилия перечеркивает глупая истеричная баба, возомнившая себя мстительницей. Ксавьер даже не подумал о том, что его самого вот-вот арестуют за убийство — охрана видела, как он вышиб мозги Виктории. Но пока все было тихо. Прошло двадцать часов, а полиции не наблюдалось.
Боковым зрением Ксавьер заметил, что рядом кто-то стоит. Подняв голову, увидел Киана — бледного, осунувшегося. Лицо мальчишки по-прежнему ничего не выражало, но в покрасневших глазах прятался страх.
— Господин Санторо, могу я с вами поговорить? — тихо, как и прежде, произнес он.
Ксавьер кивнул на стул напротив. Киан сел и положил руки на столик перед собой. Ксавьер машинально отметил, что таким жестом собеседник показывает, что безоружен.
— Во-первых, вам не стоит беспокоиться об обвинении в убийстве. Отпечатки на пистолете принадлежат только Виктории.
Ксавьер впервые отвлекся от мрачных мыслей.
— Что?
Киан будто не услышал вопроса.
— Она покончила с собой после того, как выстрелила в господина Амадео. Вся охрана это подтвердила. Дело будет закрыто за смертью обвиняемого.
Любопытно, он только что думал о том, почему за ним все еще не пришли конвоиры. Мальчишка прочел его мысли. Ксавьер не мог не заметить хладнокровия личного охранника — даже в такой ситуации он не потерял присутствия духа и позаботился об уликах.
— А во-вторых? — он взял стакан с холодным кофе и заставил себя сделать глоток.
— Господина Амадео предали. Новый проект "Азар" по созданию автоматизированной системы управления гостиницей наделал много шума, слухи о базе данных просочились туда, куда не следует. В охрану внедрили шпиона, он выкрал информацию о клиентах и использовал ее для шантажа всех близких господину Амадео лиц, чтобы оставить его безоружным перед Нико Мариано. Господин Амадео почти нашел предателя, но ему помешали.
Ксавьер поставил стаканчик обратно на стол, заметив, как дрожат руки. Не мешало бы поспать, но в такой ситуации сон будет непозволительной роскошью. Джейкоб упоминал покушение в сауне, но Ксавьер пропустил большую часть мимо ушей — усердно делал вид, что ему все равно. Вот идиот.
— Правда? — переспросил он. — Насколько мне известно, о неудавшемся убийце Амадео позаботился.
— Я говорю не о нем. Ривер Коэн пошел на поводу у Виктории и попытался убить господина Амадео. Базу выкрал не он.
— Тогда кто этот предатель?
Киан сложил руки перед собой, как примерный ученик. Выражение лица не изменилось ни на йоту.
— Я.
— Господин Солитарио встает рано. В полседьмого выходит на пробежку, к этому времени ты должен быть здесь, как штык, — инструктировал новичка Дэвид, расхаживая туда-сюда по коридору. — Пистолет всегда держишь при себе, но пользуешься только в крайних случаях. Стреляешь в руку или ногу — срок за убийство никто не отменял. При прямой угрозе жизни — на поражение. По возможности старайся обходиться без пальбы. Если любитель пострелять по мишеням — топай на стрельбище. Все ясно?
— Так точно, босс Арден, — ответил Киан неизменно тихим голосом. Он сразу понял, что начальник охраны полон подозрений насчет него, и самое ужасное, что он был прав. Вот только доказать никак не мог — глава "Апани" хорошо постарался, чтобы сфабриковать нормальную жизнь для своего подопечного, и теперь даже Дэвид Арден не смог бы найти нестыковок или неточностей в гладко скроенной легенде.
Но у Ардена интуиция работала отменно, и Киан всегда должен быть настороже, чтобы нигде не проколоться. Одна ошибка, один самый маленький промах — и начальник охраны вцепится в него питбулем и не отпустит, пока Киан не прекратит дышать.
Дэвид развернулся на пятках и ткнул его толстым пальцем в нос.
— Повтори.
Киан остался бесстрастным. Первое, чему он научился — не показывать эмоций. С тем, чтобы не испытывать их вообще, он пока не мог справиться — слишком молод, как сказал глава. Но со временем они должны были вытравиться — на этот счет он не переживал.
— Применять оружие в крайних случаях. Стрелять в конечности. И только при прямой угрозе жизни — на поражение.
Дэвид опустил руку, более-менее удовлетворенный ответом.
— Сойдет. В остальном пользуйся руками и ногами. И самое главное — головой. Расписание господина Солитарио очень плотное, иногда работа затягивается за полночь, так что жить тебе придется здесь же. Если есть какие-то возражения, или тебя дома кто-то ждет, предупреждай заранее.
— Не ждет, босс Арден.
Дэвид смерил его взглядом. Не верил он пацану, ох не верил… Но хозяин — барин, и против слова Амадео не пойдешь.
— У тебя хоть разрешение на ношение оружия есть, мелкий? — без особой надежды спросил он.
— Никак нет.
Его и в самом деле не было. "Апани" не утруждало себя такими незначительными заморочками. Даже если наемник и попадал в полицию (случались и такие инциденты), организации не составляло труда выкупить его. Толстая пачка банкнот — и полисмены тут же забывали о существовании странного человека без имени, биографии и отпечатков пальцев.
— Знаю. Амадео тебе его выправит, глазом моргнуть не успеешь, — начальник охраны смерил худенького парнишку скептическим взглядом. — Глупый мальчишка, и чем он только думал, когда такого задохлика нанимал… Ладно, пошли, покажу тебе дом.
Розе, в отличие от Дэвида, новичок сразу понравился.
— Мальчик мой, выглядишь так, будто тебя неделю не кормили, — она ласково потрепала Киана по щеке. — А я считаю, что голодный телохранитель — плохой работник. Трудно сосредоточиться, когда живот сводит от голода. Согласен?
Киан заметно смутился, а Роза рассмеялась.
— Так и знала. Пусть ты и худенький, но у тебя такие щечки, невозможно не понять, что поесть ты любишь. Ты вообще завтракал? Садись, я сейчас что-нибудь приготовлю.
— Вообще-то я показывал ему территорию, — набычился Дэвид. — Нельзя терять времени, и…
— С тебя убудет, если дашь мальчику несколько минут, чтобы поесть? — из заботливой тетушки Роза мгновенно перевоплотилась в строгую домоправительницу и погрозила Дэвиду ножом. — А будешь возражать — свиные ребрышки еще нескоро станут достоянием твоего желудка.
Тот возмущенно запыхтел.
— Да вот еще!..
— Не обращай внимания на старого ворчуна, он с виду грозный, а на самом деле добряк, — Роза поставила перед Кианом полную тарелку. — Кушай не торопясь. А мы отойдем, чтобы не мешать, — она схватила Дэвида за руку и потащила к раковине.
— Спасибо, — пробормотал Киан, окончательно смутившись. Затем взял вилку и уткнулся в тарелку.
Он не знал, куда себя деть. Пока Роза и Дэвид переругивались, он сверлил взглядом белоснежную скатерть, краснея, как помидор. Если к неприязни Дэвида он начал привыкать, поведение Розы его совершенно обескуражило. Разве так обращаются с нанятыми охранниками?
И снова он испытал то самое чувство защищенности и спокойствия. Чувство того, что он вернулся домой. Пинками прогнав непрошеные ощущения, прислушался.
— Нет, вы только посмотрите, — умилилась Роза, глядя через плечо, как Киан уписывает за обе щеки. — Впервые вижу кого-то с таким хорошим аппетитом.
— Он мне не нравится, — продолжал бубнить Дэвид. — Он какой-то странный. Видела? Хоть бы улыбнулся раз!
— Что ты привязался к мальчику? Молодой господин сказал, что у него родители погибли не так давно, какие уж тут улыбки! — Роза вымыла тарелку и сунула Дэвиду вместе с полотенцем. — Помогай, нечего просто так стоять.
— Да нет же! — шепотом возмутился Дэвид, яростно натирая тарелку. — Он вообще… никакой! Лицо, как маска, не догадаешься, что у него на уме, по родителям так не скорбят. Вдруг он задумывает что-то ужасное, а Амадео об этом и не узнает?
— Прекрати, люди с таким аппетитом не могут быть плохими, — Роза выключила воду и вытерла руки. — И ты, и молодой господин уже пятьдесят раз проверили его биографию. Там было что-то подозрительное?
— Кроме приводов в полицию за драки ничего, — вынужден был признать Дэвид. — И то срок уже истек, он чист.
— Тогда не забивай голову, — Роза ткнула его пальцем в грудь. — Ты и так слишком много нервничаешь. Так недолго и до…
Дверь кухни приоткрылась, и Тео мышкой юркнул на кухню. Киан почувствовал укол стыда — он вдоль и поперек изучил биографию Солитарио и членов его семьи и знал, что мальчишка приемный. Но Амадео души в нем не чаял, и Киану было не по себе от того, что он должен разрушить эту идиллию.
— Привет, — улыбнулся мальчик Киану, который от неожиданности едва не подавился.
— Привет, — с полным ртом ответил он, откладывая вилку, но Тео взял ее и сунул обратно в руку.
— Кушай, не стесняйся. Госпожа Роза вкусно готовит, правда?
Киан кивнул.
— Очень.
— Меня зовут Тео. А тебя Киан, да? Я слышал, ты будешь папиным телохранителем, это так классно! Дэвид, конечно, тоже хороший телохранитель, но он ужасно ворчли…
— Малец! — рявкнул Дэвид. — Ты чего это тут разглагольствуешь, а? Это я-то ворчливый?!
Тео подскочил и, хихикая, спрятался под стол, спасаясь от заслуженной кары.
— Маленький господин прав, ты и в самом деле напоминаешь старую бабку. — Роза снова ткнула Дэвида в грудь. — Слышал бы ты себя со стороны — смех да и только. Даже я столько не ворчу, а уж постарше тебя буду. Матео Солитарио! — она шлепнула полотенце на стол, по которому маленькая ладошка подбиралась к вазочке с конфетами. — Обед через час, будьте добры потерпеть и не портить аппетит!
Пока Роза ругалась, Киан незаметно стащил конфетку и сунул ее под стол. Тео высунулся из-под скатерти и хитро подмигнул.
— Просыпайся.
Холодный, жесткий голос вырвал Киана из сна. Он выпрямился на стуле, к которому был привязан, и, встряхнув головой, откинул волосы с лица.
Ксавьер Санторо стоял перед ним. В углу рта тлела сигарета. Выражение лица не предвещало ничего хорошего, но Киана это не обеспокоило — не для того он признавался, чтобы рассчитывать на снисхождение.
Ксавьер выпустил дым вверх. Красный огонек переместился вниз — он опустил руку. Молчание затянулось, но никто не нарушал его.
Наконец сигарета дотлела, и Ксавьер небрежным щелчком отбросил ее.
— Мне не придется тебя пытать, чтобы услышать правду? — полюбопытствовал он, наклоняясь к Киану. — Не хочу этого делать, но ты можешь меня вынудить.
Пленник едва слышно вздохнул.
— Вовсе нет, господин Санторо, я сам все расскажу. В дом господина Амадео меня отправила организация "Апани" с целью подрыва работы "Азар" и добычи информации по вип-клиентам.
Если Ксавьер удивился, то никак этого не показал. Только пачка "Камальон" тихо хрустнула в пальцах.
— "Апани", — повторил он. — Их люди знамениты чистым шпионажем. Наверняка ты лучший из них.
Он пододвинул стул и уселся напротив. Достал еще сигарету, но поджигать не стал, раздумывая, с чего начать допрос.
"Апани". Ксавьер слышал об этой организации, но не мог толком ничего сказать о ней. Многие даже сомневались в ее существовании — ее люди всегда оставалась в тени, исподтишка творя грязные дела, для чего их и нанимали влиятельнейшие персоны. Коренное отличие от других подобных группировок заключалось в том, что "Апани" сами выбирали себе клиентов. С ними нельзя было связаться, но они знали все. Заказчик считал, что он их нанял, а на самом деле это "Апани" использовала его в своих целях.
— Нет смысла играть на совести, она и так пожирает тебя в данный момент, — наконец сказал он. — Не хочу спрашивать о том, сколько информации ты передал организации. Судя по неважным делам "Азар", достаточно. Ты сказал, заказчиком был Нико Мариано.
Киан кивнул.
— Да, Нико Мариано. Он скупил практически все компании, связанные с азартными играми в нескольких городах. Почти все они на грани банкротства, так что не составило труда приобрести их по дешевке.
— Откуда у этого Мариано деньги, чтобы нанять "Апани"? Если то, что ты говоришь, правда, то купленные им компании не покрыли бы таких расходов.
— Целью "Апани" была база данных "Азар", поэтому они согласились помочь Мариано на особых условиях. Господин Амадео собрал много сведений об интересующих "Апани" людях, но получить доступ извне невозможно. Поэтому было решено отправить шпиона.
— Тогда какой смысл делать это через Мариано? Твой план по внедрению был безупречен, зачем привлекать его?
Киан едва заметно качнул головой.
— Козел отпущения. Название организации не должно было всплыть, все шишки повалились бы на заказчика. Это ясно написано в договоре, который я вам прислал. "Апани" снимает с себя всякую ответственность после выполнения его условий.
Ксавьер вспомнил неподписанный желтый конверт с нелепым договором. Теперь он начал понимать. Киан сам составил несуществующий документ, чтобы дать подсказку, помочь Амадео выбраться из кризиса.
— Почему не отдал его сразу Амадео? Он сообразил бы куда быстрее, что с этим делать.
Ему показалось, или Киан смутился? В темноте было не разобрать.
— Я способствовал вашей ссоре. Простите. Все выписки с оффшорного счета, на который господин Амадео якобы пересылал деньги, полученные с вашей точки — высококлассная подделка. Я надеялся, что вы пойдете с этим договором к нему и сможете объясниться. Но вы упрямились, поэтому мне пришлось использовать любимый вами принцип "услуга за услугу". Информация, которую я вам передал от господина Амадео — настоящая. Беннета действительно завербовал Наркоконтроль, и следующая поставка отправила бы вас прямиком в тюрьму.
Ксавьер был поражен. Он и не представлял себе масштабов закулисной игры, которую вел этот мальчишка. Всего лишь шпион, ничего себе.
— Как только Мариано получит "Азар", "Апани" умоет руки, — продолжал Киан. — И ему придется расхлебывать проблемы, которые он сам же и создал. Все компании, которыми он владеет, приносят одни убытки, рассчитаться с долгами "Азар" у него не выйдет. Поэтому единственным выходом сейчас будет продать компанию ему.
Ксавьер напряженно думал. Как бы ни было велико его возмущение, но юнец говорил правильные вещи.
— Если все так, как ты говоришь, — сказал он, — зачем, черт побери, понадобилось подсылать Викторию, чтобы избавиться от Амадео? Твое начальство что-то пронюхало?
В глазах Киана мелькнула неприкрытая боль. Губы дрогнули, но тут же взял себя в руки.
— Я прошу прощения за то, что позволил Виктории Лаэрте выстрелить в господина Амадео. Этого в планах у "Апани" и у Мариано не было, она действовала по собственной инициативе.
Ксавьер почувствовал злость. На мальчишку, на уже покойную Викторию, на себя самого за то, что позволил так легко обвести себя вокруг пальца. Он-то считал, что его надуть невозможно. Хотя что там, Амадео сразу проникся к парню доверием, а он после тюрьмы растерял прежнюю наивность.
— Хотел бы я обвинить тебя во всем, что произошло, и снести голову, но это было бы несправедливо, — он все-таки чиркнул зажигалкой. Дым устремился к потолку. — И мне пришлось бы жить с этим всю жизнь. В чем-то я могу тебя понять, в твоем возрасте мне тоже было несладко, я делал все, чтобы выжить. Но мне непонятно одно, — он поднялся и прошелся вокруг Киана. — С каких пор в тебе восстала совесть? Или это очередная игра, чтобы ввести всех в заблуждение?
— Я признался вовсе не для того, чтобы облегчить вину, и не рассчитываю ни на какое снисхождение, господин Санторо. Если бы я хотел скрыться, чтобы избежать наказания за совершенные мной преступления, то просто сбежал бы. Для такого, как я, это не составило бы особого труда.
— Логично. Тебя бы и след простыл, в документах наверняка значится фальшивый адрес и такой же номер телефона. Никаких данных, и ты этим даже не воспользовался, — Ксавьер уронил стул на стоящий позади ящик. Голова юноши запрокинулась, он ударился затылком о деревянную крышку, но на лице не проступило ни единой эмоции. — Повторяю вопрос, на который ты не ответил. Откуда. В тебе. Совесть. Признаваться сейчас. С чего ты решил все рассказать, не зная наперед моей реакции? Я мог прострелить тебе голову прямо на месте, не дослушав до конца.
Киан смотрел на нависшего над ним Ксавьера без страха. В глазах не было ничего, кроме непомерного облегчения, будто он ждал подобных слов.
— Если бы вы это сделали, я был бы вам благодарен. Я всю жизнь лгу, всю жизнь притворяюсь кем-то другим. Я устал от этого. Устал от того, что из-за меня страдают люди, но не могу ничего сделать. Несмотря на то, что состою в могущественной организации, я слаб. Для меня нет пути назад — дорога закрылась в тот самый день, когда я решил пойти за главой и стать членом "Апани". Я знаю, как вы избавляетесь от шпионов, господин Санторо, просто сделайте это.
Ксавьер пораженно смотрел на мальчишку. А дело обстояло куда хуже, чем он думал. Он многих шпионов и предателей повидал за свою карьеру, кто-то из них умолял, кто-то брызгал слюной, заходясь в немыслимых угрозах, но еще ни один не относился так спокойно к тому, что вот-вот лишится жизни.
— Откуда ты родом? — неожиданно спросил он. — У тебя есть родственники? Хоть кто-нибудь? Раз начал говорить правду, продолжай.
Взгляд Киана скользнул в сторону. Он все еще полулежал, лицо по-прежнему было задрано вверх, но глаза смотрели куда угодно, только не на Ксавьера.
— Родственников нет, — ответил он. — Я с семи лет состою в "Апани", а все, что нашла на меня Ребекка Кэмпбелл — тщательно смоделированная легенда. Подумайте сами, может ли быть семья у таких, как я? Я ее не заслуживаю.
Ксавьер стиснул подбородок Киана и повернул его лицо к себе.
— До этого ты говорил правду, зачем сейчас отводишь взгляд? — он мазнул пальцем по щеке юноши. — Не потому ли у тебя слезы в глазах скопились, что скучаешь по кому-то? Я все равно стану искать, Киан, не трать мое время и скажи сам.
— Если семья когда-то и была, то теперь ее нет, — голос Киана даже не дрогнул. — Она никогда не вернется. Поиски бессмысленны, вы все равно ничего не найдете. Что было в прошлом, останется там же.
Ксавьер хмыкнул. Раздражения прибавилось, и причиной было не столько предательство паренька, сколько его желание и дальше упорно изображать из себя независимую скалу, несмотря на то, что камушки уже посыпались вниз. Вот же упрямый мальчишка.
— На один шаг ближе, — Ксавьер сжал подбородок юноши сильнее. — Ты не понимаешь, что делаешь сейчас. Эра "мне все равно" когда-нибудь закончится, а вернуться ты не сможешь. Если я не задам этот вопрос снова, ты нарочно обречешь себя и свою семью, а полагаю, что она все же была, на страдания. Можешь твердить заученные фразы кому угодно, но я знаю, каково жить на дне жизни, гордо говорить людям, что никто не нужен и смерть — лучшая из перспектив, а на самом деле хотеть домой к теплому камину и чашке горячего чая. Не учи человека, который ходил под тем же дождем, что и ты. Фамилия твоей семьи, Киан.
Юноша дернул головой, высвобождаясь из хватки Ксавьера. Волосы упали на лицо. Движение было не столько резким, сколько неожиданным, и Ксавьер едва подавил желание отступить на шаг. Но Киан больше не двигался, только голос глухо звучал из-за завесы волос.
— Я сказал, что никогда не смогу туда вернуться. А знаете, почему, господин Санторо? Меня там никто не ждет. Я предал их, предал точно так же, как господина Амадео. Я никогда не смогу посмотреть этим людям в глаза, не говоря уже о том, чтобы снова стать частью их семьи. Никогда и ни за что не сделаю этого, я слишком много зла им причинил, чтобы они простили меня. Отпустите меня или убейте, но я больше не скажу ни слова.
И он замолк.
Ксавьер разозлился. Нет, он пришел в ярость. Мальчишки видят только черную или белую стороны, но настолько верить в свои предубеждения, что не допускать и мысли об ином выборе!
— Да чтоб тебя, — он толкнул стул на место и поджег сигарету. Киана бросило вперед на веревки, и он так и остался сидеть, не разгибаясь. — Какого черта ты рассуждаешь за других людей? Ты интересовался их жизнью? Ходил и узнавал, как они относятся к предательству? Твоя семья либо на тебя зла и никогда не примет обратно, либо тебя ждут и готовы простить что угодно, лишь бы вернулся живой. Почему ты веришь только в первое?
Киан молчал, низко опустив голову. До Ксавьера не доносилось даже звука дыхания. Он провел рукой по волосам и выдохнул, пытаясь успокоиться. Какого черта он разозлился? Этот мальчишка все равно не жилец, если от него не избавится Ксавьер, то убьет "Апани". Так какой смысл переживать о нем?
— Я искренне надеюсь, что с господином Амадео все будет в порядке, — едва слышно произнес Киан, не поднимая головы. — Он хороший человек, и мне стыдно, что я обманывал его.
Дверь склада открылась, сквозняк сдул столбик пепла с сигареты. Ксавьер бросил ее на пол и растер каблуком.
— Убить тебя я всегда успею. Для начала ты извинишься перед принцем. А если он умрет — так и быть, попросишь прощения на том свете.
Тем же вечером Ксавьер встретился с Нико Мариано в парке напротив "Азар". Огромное здание было погружено во тьму — сегодня сотрудников отпустили домой пораньше. Завтрашний же день был объявлен нерабочим. Только вестибюль изливал мягкий свет сквозь стеклянные двери на тротуар, да виднелась парочка охранников, скучающих на посту.
Ксавьер, не отрываясь, смотрел на название компании, которой скоро суждено было исчезнуть. Золотые буквы блестели под дождем. Он с трудом отвел взгляд, представив, как выглядит сам: под глазами залегли темные круги, в губах подрагивала сигарета. Вынув ее изо рта, отметил, что пальцы мелко дрожат.
Чертовы нервы. За последнюю неделю он постарел лет на двадцать.
— Вы подумали над моим предложением, господин Санторо? — Мариано трясся под мелким моросящим дождем. Он надвинул шляпу на глаза и поднял воротник плаща, но это мало помогало. — Вы продадите мне акции "Азар"?
— Более того, — Ксавьер снова сунул сигарету в рот, прикрывая ладонью, чтобы не намокла. — Я продам вам саму компанию "Азар".
Мариано на мгновение замер, забыв, что замерз.
— О чем вы говорите?
— Два часа назад Амадео Солитарио умер. Не приходя в сознание.
Мариано забыл, как дышать. Умер? Он слышал о покушении на убийство, сумасшедшая баба с пистолетом накинулась на Солитарио в его собственном доме, но сообщения о его смерти не поступало. Ксавьер ответил на невысказанный вопрос:
— Прессе еще не сообщили. Даже в "Азар" еще не знают. Об этом объявят завтра.
Мариано тряхнул головой, мелкие капельки дождя посыпались с полей шляпы на асфальт.
— Надо же… Как жаль.
— Вы собирались утопить его, и вам жаль? — глаза Ксавьера полыхнули гневом. — Отобрать компанию, отправить ребенка в детский дом, а его самого посадить в тюрьму! И после этого вы говорите, что вам жаль?!
Стоящий неподалеку Джейкоб сделал пару шагов к боссу, но тот остановил его взмахом ладони. Потрясенный Мариано попятился — он даже представить не мог, что Ксавьер Санторо, эта скала, может выйти из себя.
— Я… Я вовсе не имел в виду, что… В общем, вы же не думаете, что это я его заказал?
— Если бы я так считал, вы уже валялись бы в фонтане с пулей во лбу, — отрезал Ксавьер. — Теперь, согласно установленному Амадео порядку, распоряжаться "Азар" буду я. И спрошу еще раз — вы будете ее покупать или нет?
Мариано постарался взять себя в руки. Да, смерть Амадео Солитарио выбила его из колеи, он-то хотел, чтобы тот увидел падение своей империи. Но судьба есть судьба. И если уж начал дело, то следует довести его до конца.
— Почему вы ее продаете? — осмелился спросить он. — Разве вас не интересует прибыль, которую можно получить…
— У меня достаточно прибыли, — так же отрывисто ответил Ксавьер и кинул сигарету на мокрую брусчатку. — В азартных играх я ничего не смыслю, и взваливать на плечи дополнительный груз, еще и обремененный увесистым мешком невыплаченных налогов, мне ни к чему. Если хотите, разбирайтесь с ними сами. А если откажетесь — что ж, есть еще много людей, жаждущих заполучить титана.
Он зашагал к Джейкобу, но Мариано остановил его криком:
— Я согласен!
Ксавьер остановился. Помедлил, прежде чем повернуться. Затем вытряс из пачки очередную сигарету.
— Тогда нам следует обговорить условия сделки, господин Мариано, — на губах появилось подобие улыбки. — Как насчет ужина?
Первой вернулась боль.
Не спрашивая разрешения, она вторглась в сознание, заставляя забыть обо всем, кроме нее. Впивалась в шею, как вампир, колола лезвиями грудь. Но она была настоящей, не какой-нибудь подделкой. Настоящая боль могла свидетельствовать только об одном.
Он жив.
Амадео с трудом открыл глаза и тут же снова зажмурился — свет оказался слишком ярким. Выждав несколько секунд, осторожно повторил попытку.
Тео спал рядом, свернувшись калачиком под боком. У Амадео защемило сердце от одного только его вида — под глазами мальчика залегли темные круги, лицо было ужасающе бледным, пухлые щеки впали. Господи, неужели это все из-за него?..
Рядом на стуле, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, спал Ксавьер. Выглядел он тоже неважно, казалось, сон сморил его впервые за несколько дней.
Амадео хотел прикоснуться к сыну, но даже от такого легкого движения боль ударила с адской силой, и рука шлепнулась обратно на одеяло.
— Бедный мой мальчик, — прошептал он. Горло заскребло наждачной бумагой. — Сколько тебе пришлось вытерпеть из-за меня…
— Папа? — Тео сонно приоткрыл глаза, но в следующее мгновение проснулся окончательно. — Папа! Папуля! — он попытался осторожно обнять отца, но лишь уткнулся в его волосы и зарыдал. — Ты меня напугал!
Амадео даже не пытался отстранить мальчика, хотя все тело визжало от жгучей боли. На глаза навернулись слезы, и сил сдерживать их уже не оставалось.
— Прости, прости, малыш. Я не хотел. Ну все, не плачь, я больше никуда от тебя не уйду, — он сморгнул выступившие слезы и посмотрел на проснувшегося Ксавьера. — Доброе утро…
Глаза друга злобно сверкали.
— Чертов принц, — процедил он. — Лучше бы ты не приходил в себя, потому что я так тебя накажу, что ты захочешь назад на тот свет. Ты хоть представляешь, что пережил твой сын? Врачи говорили, что ты не выкарабкаешься. Шанс был десять процентов. Десять! Этот ребенок ночевал тут целую неделю. Я переоформил опеку на себя, я, черт побери, уже сменил его фамилию на Санторо! И не надейся, что верну все обратно, возись сам с этими чертовыми бумажками!
Амадео прикрыл глаза и улыбался, несмотря на то, что боль волнами прокатывалась по всему телу.
— Я знал, что могу на тебя положиться. Хорошо, что ты не терял зря времени. Бумажная работа меня не пугает, займусь этим, когда встану на ноги.
Ксавьер громко фыркнул.
— Не пугает его…
Тео перестал плакать, только изредка всхлипывал. Уголки губ дрожали, он боялся улыбнуться, чтобы не разрушить хрупкую реальность, казавшуюся сном. Мальчик до сих пор не забыл ужасных слов, донесшихся до него через приоткрытую дверь операционной, сердце подпрыгивало от стучавшей набатом мысли, все сильнее казавшейся настоящей бессмыслицей: папа умер, папа умер… Как он мог умереть? Тео не верил. Не хотел верить. Но теперь все позади, папа жив! Папа проснулся! Он вытер слезы, наклонился к уху Амадео и прошептал:
— А дядя Ксавьер так сильно плакал, когда врачи сказали, что ты умер…
— Правда? — удивился Амадео. — Честно говоря, трудно представить…
— Что он там тебе шепчет? — хмуро спросил Ксавьер. — Ты перенес клиническую смерть, я считал, что мы тебя потеряли. Йохан чуть с ума не сошел. Он сейчас внизу, в комнате для посетителей.
— А Виктория…
Ксавьер выразительно кивнул на Тео. Амадео поцеловал мальчика в щеку.
— Сходи, пожалуйста, к Йохану. Передай, что со мной все в порядке. Не заблудишься?
— Конечно, нет, пап! — Тео вытер снова намокшие щеки и соскочил с кровати. — Я мигом!
Дождавшись, когда за мальчиком закроется дверь, Ксавьер присел на край кровати.
— Виктории я лично вышиб мозги там же, в твоем кабинете. Прости, испортил интерьер, — холодная усмешка на мгновение появилась на губах, но тут же исчезла. — По официальной версии она сначала выстрелила в тебя, а затем покончила с собой, не выдержав душевных мук. Эта стерва не заслужила такой легкой смерти, но я не сдержался. Все, что я видел в тот момент — твое окровавленное тело, — голос едва заметно дрогнул. — В жизни бы не подумал, что без тебя настолько плохо.
— Я считал, что она просто истеричка, но ошибся, — Амадео покачал головой и стиснул зубы от взрыва боли в шее. — Киан не хотел пропускать ко мне Викторию без обыска, если бы я его послушал…
Ксавьер помрачнел.
— Насчет Киана поговорим позже. Сейчас тебе надо отдохнуть.
Амадео моментально насторожил его тон, но вдаваться в подробности он не стал — слишком болели раны.
— Даже не представляю, каково вам было. Все так неожиданно случилось, я даже понять ничего не успел… Спасибо, Ксавьер, что позаботился о Тео. По-настоящему я могу доверять только тебе. Больше, чем самому себе.
— Случись со мной подобное, ты бы поступил так же, — Ксавьер сжал ладонь друга. — Поэтому не бери в голову, мы с тобой давно продали друг другу свои души. Не смей умирать и оставлять меня здесь одного, — он склонился над Амадео и поцеловал его в лоб. — Мой прекрасный любимый брат.
Через несколько дней, когда Амадео немного окреп, Ксавьер рассказал о принятом им в одиночку решении. Как он и предполагал, принц воспринял эту новость с единственной возможной реакцией: выронил стакан с апельсиновым соком. Тот прокатился по одеялу, оставляя оранжевые пятна, грохнулся на пол и разлетелся на мелкие осколки.
— Что ты сделал? — переспросил он, не в силах поверить услышанному.
— Продал "Азар" Нико Мариано, — повторил Ксавьер с безграничным терпением. — Ты был в отключке, и я как твое доверенное лицо смог это провернуть. И прежде чем орать…
— Я не собираюсь орать, — прорычал Амадео. — Я просто в ярости! Я всеми силами старался сохранить компанию не затем, чтобы она досталась неизвестно кому!
— …прежде чем орать, взгляни вот сюда, — Ксавьер хладнокровно сунул под нос Амадео лист с липовым контрактом, который отдал ему Киан. — И если решишь, что это не лучший выход из положения, жду твоих вариантов.
Амадео надолго замолчал, впиваясь глазами в неуклюже написанные строчки. Время от времени он застывал на одном месте, затем принимался перечитывать договор снова. Наконец отложил бумагу и вперил в Ксавьера испытующий взгляд.
— Откуда у тебя это?
— Я отвечу на твой вопрос после того, как ответишь на мой. Есть ли у тебя другие предложения?
Амадео подтянул одеяло к груди. Ему вдруг стало холодно.
— Нет, — сказал он после продолжительного молчания. — Если бы не Виктория, я бы уже сидел в тюрьме по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Но…
Ксавьер молча ждал, пока буря в душе принца окончательно уляжется. Амадео не был дураком, и если бы этот договор попал ему в руки намного раньше, многих проблем удалось бы избежать. Но при одной мысли о том, что компания его отца сейчас в руках какого-то проходимца, заставляла кулаки принца сжиматься в бессильной ярости.
— Неужели это единственный выход? — наконец тихо закончил он.
— Да, — Ксавьер крутил в ладони пачку сигарет. — Я знаю, тебе некомфортно от одной мысли о том, что "Азар" сейчас принадлежит кому-то другому, но ты должен понимать — только так можно было уберечь тебя от тюрьмы. Сейчас нам остается только ждать, мы сделали все, что могли.
— Но откуда тебе знать, что это сработает? — Амадео смял лист в ладони. — Кто дал тебе этот договор?
— Сработает, — Ксавьер проигнорировал второй вопрос, несмотря на обещание дать ответ. — Ты сказал, что доверяешь мне. Поэтому прошу — просто жди. "Азар" вернется к тебе, обещаю.
Он ушел. Амадео же расправил странный контракт и снова и снова перечитывал его, удивляясь очевидности и простоте формулировок. Как он и предполагал, некая организация стояла за Нико Мариано, и их договор истекал сразу же после передачи "Азар" клиенту. Следовательно, оставшись один на один с долгами, Мариано сядет в лужу, в которой и утонет — все компании, которыми он владеет, находятся на грани банкротства, и даже если продаст их все, средств не хватит, чтобы рассчитаться с долгами "Азар". Останется только слить "Азар" с молотка за необычайно низкую цену.
Устав ломать голову, он откинулся на подушку, потревожив раненую спину, и едва не взвыл от боли. При таком раскладе он еще нескоро встанет на ноги — доктора запрещали ему даже выходить из палаты. Но он должен узнать, кто дал Ксавьеру наводку. Кто помог сохранить "Азар", пусть и таким радикальным путем? Кто?
Боль мешала думать, перетягивая одеяло на себя, и Амадео оставил попытки догадаться, кто за всем стоит. Пришедшая вскоре медсестра дала ему обезболивающее. Уже проваливаясь в сон, Амадео вспомнил, что ни разу, после того как очнулся, не видел Киана.
Он плавал во мраке и не мог разглядеть света. Тьма заползала в тело, не оставляя ни малейшего шанса прогнать ее. Вечная тьма — в ней он был рожден, в нее и уйдет, когда все закончится. Сколько же еще ждать освобождения?
Киан надеялся, что Ксавьер Санторо не станет разбираться, а попросту покарает предателя, но просчитался. Раньше известный как один из самых жестоких и справедливых наркодилеров, он уже давно изменил методы ведения дел, и без вмешательства Амадео тут явно не обошлось.
Амадео. Когда Киан соглашался на эту работу, то и представить не мог, насколько этот бизнесмен отличается от других. В его представлении владельцы крупных компаний были жесткими, холодными и циничными, без зазрения совести использующими охрану в качестве живых щитов, но Амадео оказался совершенно другим, отчего еще невыносимей было лгать ему. Он не заслужил такого отношения.
Но сейчас с души свалился камень. Больше не будет никаких заданий и никакого вранья. Он станет свободным, пусть и не на этом свете. Мысль о самоубийстве все чаще приходила в голову и уже не казалась такой отвратительной. Может, стоило сделать это уже давно, еще до того, как он узнал, что такое нормальное человеческое отношение? Но нет, он заупрямился и решил выяснить, вдруг в этом мире не все плохо?
И хуже всего то, что так и оказалось. Только Киан не сможет жить здесь. Слишком много зла он причинил искренне любящим его людям. Ради "Апани" он покинул свою семью, людей, которые любили его и верили ему, и решил, что никогда не позволит себе снова испытать привязанность. Однако жизнь в доме Солитарио снова пошатнула его строящуюся внутреннюю стену.
Загрохотала железная дверь, и он вскинул голову.
Полоска серого утреннего света превратилась в прямоугольник, в котором четко вырисовывался силуэт мужчины. Он медленно подошел к Киану, и тот сразу же заметил скованность движений. Человек, стоявший перед ним, страдал от боли.
Амадео же смотрел на него сверху вниз, опираясь на трость. Пиджак болтался на плечах — за две недели в больнице он изрядно похудел. Несмотря на жуткую боль, пронзающую тело при малейшем движении, Амадео стоял прямо. Ксавьер настаивал на отдыхе, но он, выпытав правду, не мог оставаться в больнице.
Он должен выяснить все до конца.
Киан в свою очередь не отводил глаз. Ни малейшего страха не было на лице, только облегчение, и это удивило Амадео.
— Не буду спрашивать тебя о причинах, — заговорил он. — Просто ответь: кто ты?
— Я уже говорил господину Санторо, — спокойствию Киана мог позавидовать Будда. — Я член группировки "Апани". Меня отправили в ваш дом, чтобы…
— Я не об этом спросил, — оборвал его Амадео, подавив желание махнуть рукой — такое движение было чревато еще более сильной болью. — Я спросил: кто ты? На самом деле. Член "Апани" убил бы меня или не стал препятствовать тому, чтобы меня устранили. Так кто ты?
Киан молчал, уставившись в пол. Амадео осторожно опустился на стул напротив, стараясь не морщиться, и жестом приказал охране удалиться. Йохан попробовал возразить, однако Амадео едва заметно качнул головой, и тот, скорчив недовольную мину, ретировался.
— Я жду ответ. Кто ты? Как тебя зовут на самом деле? Есть семья? Близкие?
— Семьи у меня нет, — голос Киана впервые дрогнул. — Больше нет.
— Что с ними случилось? Погибли? — Амадео почувствовал садистское желание продолжать допрос, целя в самые болезненные точки. В конце концов, он доверял Киану, а тот оказался предателем, подставившим под удар не только Амадео, но и Тео. Этого он прощать не собирался, по крайней мере, до выяснения причин, двигавших наемником.
— Я не сказал, что они умерли. Я сказал, семьи больше нет.
Амадео едва сдержался, чтобы не рявкнуть на бывшего телохранителя. Его раздражал этот безразличный тон, пустой взгляд и уход от прямых ответов.
— Скажи так, чтобы я тебя понял.
На складе стало тихо, за его пределами едва слышно шелестело море. Амадео не сводил глаз с Киана, который в свою очередь сверлил взглядом пол.
— Обещайте мне, — негромко заговорил Киан. — Обещайте, что дослушаете до конца. Мне безразлично, убьете вы меня или нет. Я просто устал. Устал скрываться, устал прятаться, устал обманывать. И хочу положить этому конец.
Он поднял голову, и Амадео поразила перемена, произошедшая за несколько секунд. Лицо парня оставалось таким же непроницаемым, но глаза были полны безмерной усталости, будто он прожил не одну жизнь.
— Хорошо, — Амадео кивнул. — Я тебя выслушаю.
Киан, как мог, выпрямился на стуле, что оказалось непросто — после долгого времени, проведенного в путах, тело плохо слушалось. Затем заговорил.
— В "Апани" я состою с тех пор, как мне исполнилось семь. До этого воспитывался в детском доме — своих настоящих родителей я никогда не знал. Ни друзья, ни воспитатели меня не жаловали, большую часть времени я проводил один. Пока однажды к директору не явился человек и не забрал меня оттуда. Почему именно меня? Я не знал. Но он предложил мне присоединиться к его организации, и я согласился. Это было лучше, чем остаться в детском доме.
Амадео слушал, и в груди зрело негодование. Завербовать ребенка? На что еще способна "Апани", раз совершить подобную низость для нее ничего не стоит?
— Я закончил обучение и стал полноправным наемником в десять лет, — продолжал Киан. — А еще через три года глава дал мне задание: внедриться в семью, близкую к мэру Марио Кендро. В прошлом глава семьи дружил с директором детского дома, так что проблем не возникло. Меня приняли. В качестве сына.
Киан снова смотрел в пол, и Амадео безуспешно пытался поймать его взгляд. Он не мог понять, сочиняет мальчишка или нет — по голосу, все такому же ровному, было невозможно определить.
— Я жил с ними шесть лет. И однажды поступил приказ забирать все материалы, которые найду, и уходить. Причин мне не объяснили, только направили на подмогу наемников на случай, если мне помешают. Меня раскрыли, пришлось уйти, но я был только рад, что больше не придется ничего скрывать. Следующим заданием стали вы. Нико Мариано обратился к "Апани" с просьбой заполучить компанию "Азар". Он не знал, что "Апани" сама нашла его, чтобы натравить на вас. Организация нацелилась на вашу базу данных — вы даже на десять процентов не осознаете опасности той информации, что в ней содержится. Глава прослышал, что вы ищете телохранителя, и счел нужным отправить меня.
Амадео внимательно слушал. Ксавьер не вдавался в подробности их разговора, предоставив возможность услышать все из первых уст.
— Я пришел на собеседование. Я специально включил в резюме данные о судимостях, надеясь, что меня попросту не возьмут, но ошибся. Глава позаботился о том, чтобы оно миновало бдительное око начальника охраны и попало прямиком к вам.
— Почему ты просто не отказался от задания, если оно было тебе так противно?
— Потому что не могу не подчиниться главе. Он слишком многое сделал для меня, чтобы я платил ему черной неблагодарностью.
— Он сделал тебя преступником! И ты считаешь его святым?
— Я никогда не считал его святым. Я прекрасно знаю, какой организации служу. Наемные убийцы, шпионы, профессиональные воры, контрабандисты — руки "Апани" простираются далеко.
— Если ты так ненавидишь свою работу, почему же до сих пор не ушел?
В глазах Киана мелькнула усталость.
— Куда? Для меня нет пути назад. Я предал вас так же, как предал человека, который дал мне дом и настоящую семью, и не заслуживаю никакого снисхождения, — он поднял голову, в глазах застыла мольба. — Поэтому просто убейте меня. Освободите. Я устал нести боль всем, кто меня окружает. Очень устал.
Мальчишка молил о смерти. Такого Амадео не ожидал. Он думал, что наемник будет молчать до последнего, но Киан и не думал ничего скрывать. Его глаза вправду выдавали чудовищную усталость, и дело было вовсе не в том, что он две недели просидел на складе, связанный по рукам и ногам, нет. Это были глаза не двадцатилетнего мальчишки, а взрослого человека, который видел очень много разочарований и боли. Человека, прожившего не одну, а целых три жизни, и ни в одной из них не нашедший себе места.
Кто-то когда-то принял его так же, как Амадео впустил в свою семью Кристоф. И Кристоф не пожалел бы, даже если бы приемный сын сбежал. Что-то подсказывало, что и отец Киана не смог так просто отказаться от сына. Иначе в глазах парня не было бы такой всепоглощающей тоски.
— Ответь еще на один вопрос, прежде чем все закончится.
В черных глазах вспыхнула надежда, и Амадео едва подавил желание поежиться. Этот мальчик желал смерти. Требовал ее. Готов был сломя голову бежать ей навстречу, распахнув объятия. Еще ни в ком он не видел такой жажды покинуть этот мир, даже Лукас в свои последние мгновения пылал лишь ненавистью. А здесь чистая надежда на избавление от мук. Так смотрит смертельно больной на врача, пообещавшего эвтаназию.
— Спрашивайте.
— Как фамилия семьи, в которой ты жил?
Спустя минуту Амадео вышел из склада. Он вдохнул полной грудью, что незамедлительно отозвалось уколом боли, и закрыл глаза, укладывая в голове невероятную историю, рассказанную Кианом. Мокрый ветер хлестнул по лицу, взметнул волосы.
— Зачем? — спросил Ксавьер, не уточняя, но Амадео и так понял, что хочет знать друг. Как он и предполагал, принц, невзирая на запрет врачей, ринулся на свидание к Киану, как только узнал, что Ксавьер держит его у себя. Именно поэтому он тянул с признанием, сколько мог, чтобы Амадео немного окреп и не свалился в обморок от боли, едва покинув палату.
— Мальчик просто выполнял задание. К покушению он отношения не имеет.
— Считаешь, он ни при чем?
— Киан не хотел пропускать Викторию в мой кабинет с оружием, я это четко помню. Значит, убить меня задачи не было. И он несколько раз спасал и мне, и Тео жизнь. Я едва его не раскрыл, с его стороны было бы логичней дать мне погибнуть, учитывая, в какой организации он состоит.
Ксавьер поджег сигарету. Едкий запах повис в мокром воздухе.
— Дело твое, но отпускать его было опасно. Кто знает, сколько информации он успел передать "Апани", и как они используют ее против тебя, если потребуется. Я бы на твоем месте не церемонился ни секунды, ни один из предавших меня людей не ходит свободно по улицам и не возвращается в родной дом.
— Если вся информация уже у них, что это изменит? — Амадео пожал плечами и тут же пожалел об этом. — В больнице я много раз анализировал то, что случилось. Управлять женщиной, одержимой чувством мести, невозможно, — Амадео открыл глаза. — Если бы я послушал Киана, этого бы не произошло. Вдобавок все козни обернулись против Мариано не без его помощи. Он отличный шпион: никто его так и не раскусил — если бы не чистосердечное признание, мы так ничего не узнали бы.
Ксавьер молча курил. Впереди раскинулось серое море, по поверхности гуляла рябь. Редкие чайки истерично носились в мутном небе, пытаясь справиться с ветром.
— Не хочешь ли ты сказать, что парень с самого начала снабжал своих начальников неверной информацией?
Амадео кивнул, и шея заныла.
— Может, не сразу, но со временем начал подсовывать им пустышки.
— Но ведь это абсурд, — Ксавьер щелчком отправил окурок на мокрый асфальт. — Он наемник, а не тайный агент. Какой смысл утаивать сведения, за которые платят?
— Я думаю, он просто устал, — Амадео зябко обхватил себя руками за плечи — несмотря на непромокаемый плащ, ветер пронизывал до костей. — И я тоже.
После недолгого молчания Ксавьер сказал:
— Признаю, ты правильно сделал, что отпустил его. Но все равно это меня жутко раздражает.
Амадео позволил себе улыбнуться. Раны жутко болели, и улыбка вышла натянутой.
— Пусть ты и так знаешь, но я тебе не врал. Не воровал у тебя деньги.
Ксавьер раздавил каблуком брошенную сигарету.
— Я теперь в этом не засомневаюсь, даже если ты лично придешь в мой кабинет и скажешь, что сдал меня с потрохами в полицию и назвал им адреса моих складских помещений. Прости.
Амадео навалился на трость — боль становилась все нестерпимее.
— Ничего. Ситуация действительно была острая, а нервы на пределе.
— Не знаю, когда моя гордость позволила бы мне извиниться перед тобой, если бы ты не прислал информацию о Беннете, — Ксавьер чиркал зажигалкой в ожидании, пока Йохан подгонит машину. — Благодаря тебе я не попался в сети Наркоконтроля. Откуда ты узнал?
— Узнал что? Какую информацию? — Амадео оперся на плечо друга — пальцы уже еле сжимали набалдашник трости. — Я ничего тебе не присылал, ты, должно быть, что-то перепутал.
Ксавьер подумал было, что недоумение ему только послышалось, и собирался предупредить принца, что ложной скромностью тот себя не украсит, как вдруг понял. И тихо рассмеялся.
— Ничего. Твой экс-охранник обыграл и нас, и наших противников. Подумать только, какой-то мальчишка… Поехали обратно в больницу, принц, иначе твой новый врач меня убьет.
Они сели в машину и уехали. Дверь пустого склада хлопала на ветру.