— Тихо, тихо, успокойся, — он сел рядом с ней и осторожно ее обнял, — Прошу, возьми себя в руки, расскажи мне, и мы выберемся отсюда.
— Его зовут Герман Вересов. Это он убил патрульного и, кажется, имеет отношение к твоей автокатастрофе, — медленно произнесла она.
— Кто такой Герман Вересов?
— Я думала, это ты мне скажешь. Ты должен его знать, если он тебя так ненавидит.
— Я понятия не имею, кто это. Даже фамилию не могу припомнить.
— Наверняка, это муж какой-нибудь из обманутых тобой женщин, — зло сказала она, смотря на него с таким выражением, как будто это Стас только что над ней издевался. — Ты раньше не думал, куда тебя может привести такое отношение к людям? — почти на крик перешла она, — Это из-за тебя столько женщин страдало, столько людей ты сделал несчастными, и из-за тебя я недавно мечтала лишь о том, чтобы он меня убил и прекратил избивать, — Диана зарыдала.
Стас не шелохнулся. Ему было жаль ее. Если Герман смог поднять руку на женщину, значит, способен и не на такие ужасные вещи. Одно дело, думал Стас, обманывать женщин, жаждущих любви, а совсем другое — это бить их. Нет, он не мог себе этого представить. Внезапно ему стало плохо от одной мысли, что он мог сделать с Кариной. Стас вскочил как ошпаренный.
— Мы должны выбраться отсюда и как можно скорее. Моя любимая, наверняка, сейчас у него, — он заметался по амбару в поисках двери, которая нашлась на противоположной стене за ящиками.
Он постарался открыть ее, но она была закрыта снаружи.
— Наверно, навесной замок. Диана, иди сюда, помоги мне, — крикнул он, но девушка не откликнулась, — Черт, все надо делать самому, — проворчал Стас, стараясь выломать дверь, но она не поддавалась, несмотря на то, что внешне казалась старой.
Стас понял, дверь открыть у него не получится, он отошел на несколько метров от нее и посмотрел наверх. На уровне второго этажа находились окна наподобие того, через которое он пробрался сюда. Только у этих окон рядом не было навесного балкона с лестницей. Окна располагались друг от друга на расстоянии метра. Присмотревшись внимательнее, в одном из окон Стас увидел ветки дерева, бившиеся от ветра в рамы. Почти во всех окнах стекла были разбиты или отсутствовали.
— Диана, сиди здесь, жди меня, ты поняла? — возбужденно тараторил он, — Я тебя вытащу, хорошо? Я вернусь за тобой, как только вылезу отсюда.
— Хорошо. Постарайся не попасть к нему, — девушка сидела, пытаясь прийти в себя.
Стас взбежал по лестнице и подошел к стене, в которой в окне он видел дерево. Осторожно встал на перила, держась за стену, и приноровился. Затем прыгнул к ближайшему окну и ухватился руками за раму. В левой руке раздалась острая боль, и Стас вскрикнул, рука сорвалась. Стас держался на одной правой забинтованной руке. Осторожно убрав осколки с рамы раненной рукой, подтянулся и забрался на окно.
Только сейчас он заметил, что на улице стояла глубокая лунная ночь.
Осмотревшись вокруг, насколько хватало лунного света, он увидел метрах в двадцати от него небольшую хижину, стоящую посреди поля, два припаркованных автомобиля и небольшой грузовичок. Он понял, что находятся они в глуши, наверняка, на одной из местных заброшенных ферм.
Стас посмотрел вниз, прыгать на землю было опасно, высота составляла более четырех метров. Взглянув налево, он увидел то самое дерево, которое ветками пыталось залезть в окно амбара. До него оставалось два окна.
Держась руками за раму, Стас вылез на стену со стороны улицы. Луна спряталась за тучами, поэтому он не боялся, что его увидят из хижины. Найдя торчащую старую доску, Стас оперся на нее ногой и правой рукой дотянулся до соседнего окна. Таким же способом не спеша добрался до окна, рядом с которым росло дерево.
Усевшись в окне, Стас посмотрел на левую руку, которую только что порезал об осколки стекла. Рана была не глубокая, но кровь не останавливалась. Стас разбинтовал правую руку и убедился, что на этой руке кровь уже остановилась. Этим же куском ткани он туго перевязал левую ладонь.
Понимая, что надо спешить, Стас приподнялся на ноги и в полусогнутом состоянии, держась за стену, приноровился и прыгнул на дерево. Пролетев верхние тонкие ветки, которые больно ударяли по лицу, он, наконец, схватился за прочную ветку и повис на ней. Посмотрев вниз, он понял, что большую часть высоты уже пролетел сквозь ветки и разжал пальцы рук. Стас приземлился на ноги и, не теряя времени, побежал к хижине, в окнах которой горел свет.
Глава 49
Стас осторожно подошел к открытому окну хижины, из которого доносились голоса. Он присел около окна, закрываемого кустами, и услышал голос того самого мужчины, который его оглушил. Он этот голос не спутает ни с каким другим.
— Значит план прежний, несмотря на то, что этот сопляк, Илья, струсил, мы и без него справимся, правда, детка?
— Конечно, дорогой, — девушка засмеялась, Стас от услышанного голоса вздрогнул, это смеялась Карина.
«Как же так, ей не угрожает никакая опасность» — думал Стас, а мысли путались, — «наверно он ее накачал наркотиками, и она сама не понимает, где находится и кто с ней рядом».
Он осторожно приблизился к окну и заглянул внутрь, но увиденное там не оправдало его ожиданий. Карина вполне адекватная, одетая в короткую черную юбку и открытый малиновый топ, расхаживала по комнате, держа в руке бокал с напитком красного цвета, и смеялась, когда мужчина привлекал ее к себе. Объятиям и поцелуям мужчины она не сопротивлялась, а реагировала вполне с ответным желанием.
Стас ощутил подступившую к горлу тошноту. «Не может этого быть», — твердил он себе, — «получается, она вела со мной двойную жизнь и у нее есть еще кто-то». Он почувствовал, как у него земля уходит из-под ног.
«Если я расскажу и покажу ей, какой мерзкий с ней тип, может быть, она вернется ко мне. Наверняка, она не знает, что он издевался над Дианой и меня держал взаперти».
— Совсем скоро, через пару дней мы будем с тобой богаты, детка, — слышался довольный голос, — И будем нежиться у моря в другой стране.
— Да, Герман, и все благодаря тебе, — Карина снова засмеялась.
— Ты, правда, несколько раз все чуть не сорвала.
— Я столько сигарет скурила при нем, лишь бы себя не выдать. Ты думаешь, мне было просто терпеть его объятия, поцелуи, секс? — Карина сморщилась, — Я думала только о тебе, чтобы не оттолкнуть его от себя. Ты же знаешь, я только тебя люблю. Почему ты до сих пор не прикончил эту журналистку? Она нам все подпортила.
— Ничего она не сделала такого, что нельзя исправить, — спокойно ответил Герман. — Мне надо хорошо все обдумать. У нее очень влиятельные родственники и друзья. Как только я ее прикончу, нам быстро придется уехать из страны. Поэтому когда ты закончишь свою часть плана, купи нам билеты в любую страну, а оттуда еще куда-нибудь полетим, чтобы замести следы.
— Какой ты умный, я и не подумала об этом.
Слушая тишину, Стас догадался, что они целуются. Это было невыносимо для него. Ему хотелось сейчас сорваться с места, прибить Германа и во всем разоблачить Карину. Но вдруг услышанное его остановило.
— Детка, тебе пора ехать, отправить свою мамашу на тот свет, — зловеще проговорил Герман, хлопая Карину по мягкому месту, — А я тем временем разберусь с этим обманщиком. Я ему устрою все то, что он устроил моей семье, пусть помучается.
— Да, да, пусть помучается, — весело говорила Карина, жуя виноград, — Фу, как было противно с ним спать и строить из себя влюбленную в него идиотку. Как только ты не ревновал меня к нему, а?
— Конечно, ревновал. Детка, но дело — прежде всего. А тебе-то самой его не жалко? — насмешливо спросил он.
— Фи! Нет, конечно! Пусть помучается теперь. Противный богач, я рада, что хоть машину и дом он мне купил за все мои страдания с ним в постели.
Стас услышал, как они смеялись. Он сидел и не мог поверить словам, сказанным Кариной. Ему казалось, что в него воткнули тысячи ножей и еще провернули раз сто. Он хотел бы умереть, но продолжал дышать и жить. Хотя жизнь казалась ему уже бессмысленной. Зачем жить, если единственная девушка, ради которой он жил все это время, его ненавидела и обманывала, занималась любовью с ним только ради денег. Нет, он не понимал, как дальше жить.
Вдруг ему вспомнились все женщины, которых он обманул и бросил. Стас усмехнулся, какая же ирония, сейчас он чувствует ту же боль, которую причинял многим сам когда-то. От этой мысли ему стало тошно, и слезы покатились по щекам. Он понял, что ничего в этой жизни просто так безнаказанным не остается. И тот путь получения денег, который ему казался легким, на самом деле дорого сейчас ему обходится. Все надежды построить счастливую жизнь рухнули. Не получится у него переделать свою жизнь в нормальную, ведь столько лет он приносил людям боль, страдания, горе. Разве имеет он право на счастье?
— Ну, все, давай езжай, Алла уже ждет тебя, — торопил Карину Герман, снова хлопнув ладонью ее по мягкому месту, — Насколько я знаю, завещание она уже переделала, удалила оттуда упоминание о Стасе и все завещала тебе. Так что убей ее и получи свои деньги, крошка.
Стас встрепенулся. Алла, его жена, — мать Карины? Стас с трудом верил в новую для него информацию. В голове путались мысли. Хоть Алла и стреляла в него, Стас не мог допустить, чтобы из-за него погибла еще одна женщина. В мыслях также была Карина, он даже не представлял, что она способна на убийство. Ему в голову пришла мысль остановить Германа и вразумить Карину. И, может быть, у него получится вернуть хорошее отношение Карины к нему, убедить ее быть с ним.
Тем временем Карина выбежала из хижины, села в красный БМВ, который ей купил Стас, и укатила прочь, оставляя за собой клубы пыли.
Стас заглянул в окно. Герман, одетый в черную футболку и черные джинсы, стоял у стола, на котором лежала кожаная коричневая куртка, и точил нож. Стас понял, что этим оружием он сейчас пойдет расправляться с ним, а когда его не найдет, то примется за Диану. Он не мог оставить ее в опасности, хотя ему хотелось поехать следом за Кариной, получить от нее объяснения и убедиться, что Алле ничего не угрожает. Но вид длинного ножа вызывал в нем мурашки, и он решил сначала разобраться с Германом и освободить Диану.
Тихо ступая, он поднялся по ступенькам, приоткрыл дверь и вошел в хижину. Герман в комнате стоял к нему спиной и что-то обдумывал.
Стас осторожно приближался к нему, планируя прыгнуть на него, но не заметил на полу валяющуюся железную кружку и задел ее, отчего раздался громкий звук. От неожиданности Стас не успел ничего предпринять, как вдруг увидел перед собой Германа. В руке он держал пистолет, направленный ему в грудь.
— А, это ты, выбрался все-таки, гаденыш, — зло сквозь зубы прошипел Герман.
— Да, а ты не ожидал? — Стас глазами искал пути отхода, но ничего не находил, только кресло стояло от него в пяти шагах.