― Нет, ― сказала она. ― Не оправдание.
Она начала закрывать дверь.
Ему нужно было говорить быстро.
― Это невероятно ужасные манеры не приходить.
Дверь уже была почти закрыта.
― И я надеюсь, что вы дадите мне шанс загладить вину.
Люк начал повышать голос, чтобы его было слышно через дверь. Он подождал.
Ничего.
Проклятье.
― Что угодно, ― громко произнес он. ― Просто скажите.
Хотя это явно было гиблое дело. Самсон ткнул его носом.
― Да, ― сказал он, похлопав мохнатую голову своей собаки. ― Я облажался.
Мужчина вздохнул и пошел по тропинке.
― Пошли, мальчик, ― сказал он, хлопая по бедру, но Самсон проигнорировал его и продолжил нюхать дверь. ― Самсон, пошли.
Самсон неохотно побежал за ним.
― Эй, ― услышал Люк, как его зовут и обернулся.
Мэгги стояла на пороге, скрестив руки на груди. Девушка не улыбалась, но, по крайней мере, была там.
― Ты можешь кое-что сделать.
Она произнесла эти слова, как вызов, словно бросила перчатку ему в лицо.
― Хорошо, ― ответил он, хотя выражение ее лица немного обеспокоило его. ― Что пожелаешь.
Глава 13
Если бы Люк думал головой, а не другой более настойчивой частью своей анатомии, он бы сказал нет. Просто бы ушел и отмахнулся от ее просьбы.
Но он этого не сделал.
И теперь ему приходилось за это платить.
Мужчина бросил взгляд на свои часы. Сейчас на субботнем рынке самый ажиотаж, но был ли он там? Нет. Он сидел в гостевом коттедже Этельвин и Лавины, пока его машина была загружена свежеиспеченным хлебом, ждущим, когда его отвезут, и наблюдал, как Мэгги с Евой носятся по кухне, как куры с отрубленными головами.
― Могу я помочь? ― спросил он в сотый раз.
― Нет! ― в унисон закричали они.
«Пусть, ― сказал Люк себе. ― Если бы покаяние было легким, его бы не назвали покаянием. Ты доберешься до рынка, когда сможешь».
Он сделал сознательное усилие, чтобы вернуться из мыслей в реальность. Ощутил кресло под ним. Почувствовал запах вкусных… Боже правый. Мэгги бросилась к духовке, наклонилась и подняла с решетки по-настоящему сочные, ароматные пироги. У него потекли слюнки, но он не был уверен из-за чего: из-за аромата пирогов или от того, как платье облегало ее тело, лаская ягодицы и бедра.
― Эй, Люк? ― голос Евы прорезался сквозь его мысли.
Он посмотрел на женщину. Она прикрепляла проволоку к задней части привлекающей внимание вывески.
― Не мог бы ты подержать, пока я вожусь с этим, а потом отнести в грузовик?
― Конечно, ― ответил он.
Вывеска оказалась громоздкой и тяжелой. Она бы не представляла сложности полтора года назад, когда он все еще был силен.
Он всегда будет смотреть на жизнь в таком ключе? Разделенную на две части до «несчастного случая» и после?
Поднимая знак, он старался перенести основную часть веса на здоровый бок, осторожно подставляя левую ногу. Как они сами смогли принести это на кухню, было за гранью его понимания.
Он не стал говорить, что на его прилавке не было подходящего места, чтобы разместить вывеску. Или что из-за ее веса его тент рухнет на землю. Не нужно добавлять тревог к их и без того заоблачному уровню стресса. Возможно, мужчина сможет придумать, как это приспособить.
Как только вывеска оказалась надежно уложена в его грузовике, он еще раз бросил взгляд на часы и вздохнул.
Люк предпочитал выполнять дела в определенном порядке. Привычка, как полагал он, оставшаяся после работы в корпорации с более чем тысячью сотрудников, которые ждали от него руководства. В те дни, он должен был тщательно планировать свое время, быть высокоорганизованным и очень внимательным к деталям.
Теперь это было уже не так важно.
Мужчина потянулся, наслаждаясь солнечным светом на своем лице.
В обычную субботу, он бы приехал на рынок к семи сорока пяти утра, за час пятнадцать минут до открытия. Тогда бы он смог отогнать грузовик на парковочное место всего в сорока пяти шагах от входа. По прибытии даже на десять минут позже, это расстояние могло превратиться в сотню или две сотни шагов, что крайне важно, когда тебе нужно отнести много вещей.
Он бы установил стол, затем взял бы свою кружку и направился к прилавку Клода, чтобы взять двойное эспрессо. Вернувшись к своему прилавку, посидел бы на стуле, наслаждаясь дымным вкусом и наблюдая за тем, как рынок оживает на его глазах. Когда ранние пташки появились бы за полчаса до официального начала, у него было бы все уже на местах. Люк довел до совершенства раскладку товара, так что ему не приходилось тратить время в поисках чего-либо. Он просто мог потянуться и взять. Хоп. Вот ваш хлеб, ваши круассаны, всего двадцать два доллара и пятьдесят центов, пожалуйста.
Зазвонил его телефон. Мужчина достал его из своей поношенной куртки и бросил взгляд на номер, высветившийся на экране.
― Да, ― произнес он в трубку.
Послышался знакомый голос его брата.
― Как поживаешь, Люк?
― Отлично.
― Где ты сейчас? ― спросил Джейк. ― Нет, дай угадаю. Сидишь за каким-нибудь никудышным прилавком и продаешь хлеб за гроши. Иисусе. Если бы я не видел это своими глазами, я бы умер со смеху. Разве тебе не хватило этого интроспективного-созерцательного-осмысления-своего-нутра?