— Что смешного?
— О…
Мэгги наклонилась и отсоединила металлические ножки столика.
— Когда мы были подростками и работали неполный рабочий день в строительной фирме наших родителей, наш папа был любителем будить всех спозаранку.
— Пять утра, — вставила Ева. — Вот это рано. Папа входил в нашу спальню и трубил в этот проклятый горн!
— Он служил в армии, когда был моложе, — сказала Мэгги Люку с ухмылкой. — У нас бывала долгая побудка, если мы медленно вставали…
— Если я медленно вставала. Мэггз всегда была пай-девочкой и сразу вскакивала с постели, в то время как я…
— Это потому, что у тебя была насыщенная общественная жизнь, — сказала Мэгги со смешком. Она повернулась к Люку. — Наши побудки были бы короче, если бы Еве удалось встать из постели.
Ева нежно обняла ее за плечи.
— Она была такой подлизой.
— Мне нравилось ходить с ними на работу. Это было весело.
Ева закатила глаза и усмехнулась.
— Мне нечего добавить.
***
Люк наблюдал за двумя сестрами, которые, запрокинув головы, смеялись и разговаривали. Он чувствовал их близость и любовь друг к другу и к своим родителям. Она исходила от них, как силовое поле. И он обнаружил, что часть него тянется к ним в жажде этой стабильности и тепла. Хотел бы он дать это своему младшему брату: нормальный дом с мамой и папой и возможность изучить семейный бизнес от и до.
Они с Джейком сумели выжить в постоянном потоке неблагополучных мужчин, которых их мама приводила в квартиру в своем «поиске мужчины». Заботились друг о друге и держали сумасшедших на расстоянии. Это была непрекращающаяся работа, но им удалось создать семью из двух человек из хаоса их разрушенного дома.
Мэгги повернулась и посмотрела на него с улыбкой, подобной солнечному свету.
— Ты выглядишь таким серьезным. О чем ты думаешь? — спросила она.
— Так ерунда, — ответил он, засовывая воспоминания о прошлом, как можно глубже. Сейчас они не имели отношения к его жизни. — Давайте готовиться. Затем мы сможем выпить кофе до того, как хлынет народ.
Глава 20
Мэгги бросила кусок масла на горячую сковороду и размазала его, затем добавила две куриные грудки, повозив их по растопленному маслу, чтобы они не прилипли, прежде чем она их отпустит. Она была сосредоточена на готовке, но еще и думала о Люке. Как его медленно расплывающаяся улыбка преобразила суровые черты лица и стерла следы печали, сквозившей под поверхностью. На рынке девушка пыталась найти способ снова заставить его улыбнуться, рассказывая забавные истории из своего прошлого, делясь наблюдениями о проходящих мимо людях.
У нее немного болели ноги от беготни к выпечке поздней ночью, а еще ее немного клонило в сон. Ей пришлось встать через несколько часов и печь снова, а потом стоять в сырую погоду и продавать свои товары. Она устала, но была очень довольна.
Теперь она поняла, почему Люк заснул и пропустил их первое не свидание. Кровать, определенно, ее манила.
Однако Еве захотелось курицы Мэгги с грибами, сливками и соусом Мадейра. Вкусное блюдо и относительно легкое в приготовлении, которому ее сестра всегда была очень рада.
— Это было потрясающе! — радостно прокричала Ева, откупоривая охлажденное калифорнийское шардоне. — Ты испекла намного больше, чем в первую неделю, а мы все равно все продали!
Ева налила вина и протянула Мэгги бокал.
— Там были люди, которые покупали у нас на прошлой неделе. Я узнала несколько лиц, а ты? Постоянные покупатели!
Она чокнулась бокалами с Мэгги и сделала большой глоток.
— М-м-м. Приятное и свежее с ароматом яблока и меда.
Девушка сделала глоток.
— Хорошее, да? — спросила Ева.
Мэгги кивнула, улыбаясь своей сестре. Она очень ее любила.
— Спасибо, что настояла на том, чтобы я приехала сюда, — сказала Мэгги. — Тут замечательно. Именно то, что мне было нужно.
Она протянула руку и чокнулась бокалами.
— За остров Солас и сестер.
Когда она сделала еще один глоток вина, Мэгги почувствовала, как расслабляется, и все же на секунду в ней закралось тоскливое чувство печали. Две недели отпуска уже прошли. Осталась только одна.
— За то, чтобы остаться, — сказала Ева, вопросительно приподняв бровь. — И никогда не возвращаться.
Мэгги засмеялась. У ее сестры иногда была пугающая способность знать, о чем она думала.
— Это безумие, — сказала она, посыпав солью и перцем шкворчащие куриные грудки. — Даже если бы мы решили остаться, нам пришлось бы вернуться.
Она взяла половину лимона с разделочной доски и выдавила сок на сковороду.
— Там наши вещи, наши квартиры…
— На самом деле, дешевле не возвращаться. Пустая трата хорошего билета на самолет, и нам придется покупать еще один билет, чтобы снова лететь сюда. Поверь мне, — сказала Ева, — если ты вернешься, старая жизнь затянет тебя обратно. Я знаю. Я хотела остаться здесь и прежде, но покорно возвращалась, чтобы поступить правильно. Со всем разобраться. Взять отпуск на работе. И что было дальше?
— Я не знаю… что? — спросила Мэгги, так как Ева, очевидно, ждала ответа.
— А ничего, — ответила Ева, хлопнув рукой по столу. — Я собираюсь попросить Кармен упаковать мои вещи и отправить их по почте, потому что, если я вернусь в Бруклин, внезапно все станет реальностью. А так станет туманным, приятным сном, который со временем забудется и потеряет свое значение. Я увлекусь делами и бессмысленными вещами, и, прежде чем я это осознаю, пролетят еще пять лет, а у меня ничего не будет ничего, чем стоит гордиться.
Женщина подняла бокал со стола, подошла к окну и посмотрела наружу.
— Нет, — сказала она, качая головой и все еще глядя в окно. — Я не вернусь, — словно давала обет. Ева повернулась и посмотрела на нее. — А ты?
Мэгги испытывала соблазн промолчать. Она бы предпочла просто насладиться вечером, бокалом вина, вкусным ужином и хорошо проделанной работой.
Однако молчание могло быть воспринято как согласие, а она не была уверена, как хочет поступить.
— Я еще не решила, — сказала она.