Мужчина размял плечи и шею, пытаясь избавиться от напряжения. Люк повернул ручку крана, делая воду еще горячее, и принялся растирать больную плоть вокруг старой раны. Он надеялся, что массаж уймет боль, мучившую его весь день. После выключил воду, вышел из душа, подошел к раковине и почистил зубы, несмотря на то, что планировал совершить налет на холодильник перед тем, как идти в постель. Он подумывал побриться, когда услышал осторожный стук в дверь спальни.
— Да, входите, — ответил он.
Мужчина надеялся, что кто бы не пришел, он не задержится. Желудок Люка урчал, как рассерженный лев. Мужчина взял толстое полотенце, выходя из ванной комнаты, обернул его вокруг бедер, заправив конец за пояс.
***
Он ее услышал? Mэгги стояла в коридоре напротив его двери. Стоит ли ей постучаться снова? Или ей стоит вернуться в свою комнату? Ей хотелось перестать дрожать. Перестать вспоминать ужасные события прошлой ночи, притаившиеся в тенях и готовые наброситься на нее каждый раз, как она закрывала глаза.
Это была глупая. Она взрослая женщина, а не испугавшийся темноты ребенок. Разворачивайся, упрямо твердила она себе, и иди в свою…
Дверь его спальни распахнулась, и на пороге появился он, представ во всей своей мужской красе.
— О, мой Бог.
Во рту у Мэгги неожиданно пересохло. Она непроизвольно сделала шаг назад. Это было необходимостью. Даже в одежде мужчина впечатлял, а от вида почти обнаженного Люка, у нее готово было остановиться сердце. Его влажные волосы были зачесаны назад, а на широких плечах сверкали капельки воды. Мэгги и не знала, что Люк обладает такими рельефными грудными мышцами.
«Забудь о фитнес-зале. Лучше поучиться у него. Месит тесто для хлеба и выглядит как бог», — посреди изумления размышляла девушка. Тонкие струйки воды стекали с его золотисто-каштаровых волос ему на грудь и вниз по рельефному, худощавому животу. Ей хотелось повторить их путь своим языком, совершить путешествие по крепким мышцам пресса, облизывая, покусывая и целуя, пока не доберется до кипельно-белого полотенца, низко висящего на узких бедрах мужчины. Она зубами снимет с него полотенце и от души примется исследовать то, что под ним.
— Мэгги, ты в порядке?
Мэгги вскинула голову.
«Боже. Ты пялишься на его тело, как сексуальная маньячка. Это не уважение. Смотри на его лицо».
— Да. Эм-м…
Он терпеливо ждал.
Было сложно думать, составлять предложения, когда мужчина стоял вот так. Она изо всех сил сопротивлялась желанию наклониться вперед и вдохнуть его сексуальный, чистый запах. Мэгги закрыла глаза, чтобы его не видеть, но от этого другие чувства лишь обострились. Девушка ощущала жар и мужские феромоны, волнами исходящие от Люка.
Она открыла глаза и уставилась на его колени. Черт. Даже его колени были сексуальными. Мэгги сцепила руки, чтобы ненароком не потянуться и не коснуться его, и перевела взгляд на дверную ручку под его ладонью. У него были красивые руки, сильные и умелые, с длинными пальцами и чистыми, аккуратно подстриженными ногтями.
— Мэгги, милая. В чем дело?
Девушка не смотрела на его лицо, но ей и не надо было. Она слышала нежность, заботу и тепло в его голосе. Брэтт много лет с ней так не разговаривал. Он вообще когда-либо обращался к ней с такой интонацией? Если да, то она не помнит. Ей всегда казалось, что, когда он разговаривал с ней или смотрел на нее, в этом сквозило нетерпение и снисходительность. То, что она потратила столько лет на того, кто настолько мало ценил ее…
— Мэгги, почему ты плачешь?
Она не знала, что плачет.
— Я… просто… — она смахнула неожиданные слезы с глаз, но на их месте выступили новые. — Я устала. Так устала, Люк, но не могу уснуть. Когда закрываю глаза, вижу того парня, слышу, с каким хрустом статуэтка обрушивается на его череп. Вижу темную кровь, льющуюся по его руке, когда он убегает, держась за голову. Мне кажется, я могла причинить ему серьезный вред. Я не хотела… просто не хотела, чтобы он убил тебя.
Должно быть, она действительно устала, так как начала рыдать по-настоящему. И это было странным, так как в обычной жизни, Мэгги не была плаксой, но за последний месяц плакала больше, чем за всю предыдущую жизнь.
— И я злюсь, что переживаю за него и его дурацкую окровавленную голову, — она стерла злые слезы с лица. — Он хотел убить меня. И не заслуживает, чтобы я о нем переживала.
— Я понимаю твои чувства, — тихо произнес Люк, и она почувствовала, что он говорит искренне. Каким-то образом расстояние между ними сократилось, и она оказалась в безопасности его рук. Ее окутали его запах, тепло и сила.
— Так что я блокирую мысли о нем, но затем его место занимает другой. Он бросается ко мне с ножом в руке. Из его груди плещется кровь, а глаза пылают огнем.
— Все-все, — успокаивал он ее, уткнувшись лицом в волосы. — Пришлось нелегко. Ты устала. Тебе нужно поспать.
— Но я не могу. Я устала, но не могу…
— Пошли, — сказал Люк, поднимая ее на руки. — Я полежу с тобой.
— Но… — произнесла Мэгги. Устала. Так устала. И все же, прижатая к его голой, только что вымытой груди, ей хотелось попробовать его кожу на вкус.
Он отнес ее к своей постели, слегка прихрамывая.
— По-дружески, — сказал он, осторожно опуская ее.
Женщина ощутила легкий укол разочарования, но через миг оно уже улетучилось. Устала. Так устала.
— Просто друзья.
Он укрыл ее одеялом и отошел.
— Не уходи, — попросила она, вдруг запаниковав.
— Не уйду, — ответил он. — Просто хотел пойти одеться. Я побуду с тобой, пока ты не уснешь.
— Обещаешь? — пробормотала Мэгги, ощущая, как ей завладевает сон.
— Обещаю.
Должно быть, на секунду девушка задремала, так как уже следующее, что она помнит, как постель просела под его весом, когда он забирался в постель, и Люк обнимает ее.
— Теперь ты в безопасности.
Сочетание его голоса и размеренного биения сердца невероятно успокаивали.
— Я здесь. Засыпай, дорогая. Спи сладко.
***
Люк резко проснулся, вырванный из глубокого сна, и не знал почему. А затем понял. Мэгги во сне стонала и хныкала. Мотала головой из стороны в сторону. Ее ноги, запутавшиеся в простынях, подергивались, словно она пыталась бежать.
— Мэгги, — произнес он голосом мягким и тихим, взяв ее за плечо. — Тебе снится кошмар, Мэгги. Милая, проснись.
Она распахнула глаза. Он увидел, как ночные ужасы в них медленно таяли.
— Ты здесь, — прошептала девушка.
— Да, я здесь.