Мужчина наблюдал за ней какое-то время. Прислушивался к размеренному ритму ее дыхания, надеясь, что сон будет мирным и лишенным сновидений. Ее дыхание замедлилось и стало более глубоким. На лице появилась слабая улыбка. Испытав облегчение, Люк тоже спокойно отдался во власть сна.
Глава 31
Марица Васкез закрыла входную дверь за мужчиной, держа взгляд опущенным, а выражение лица пустым и безэмоциональным. Точно таким, каким оно было бы, встреть она бешеную собаку.
— Сюда, пожалуйста, — сказала она, сознательно держась вне зоны досягаемости, пока вела его по коридору в кабинет. Это был третий его визит в этот дом, и она ощущала, как от него веет смертью.
Марица ненадолго задержалась в коридоре после того, как за ним закрылась дверь кабинета. Послышались приглушенные голоса, слишком тихие, чтобы можно было различить слова.
«Ну и хорошо. Меньше знаешь, крепче спишь», — подумала она
Она вернулась к выполнению своих обязанностей. Да, у нее были обязанности даже в полодиннадцатого вечера. Не важно, что весь день Марица пробыла на ногах, и что ей не платили шесть недель.
Она покачала головой и направилась в дамскую туалетную комнату.
— Eres un idiota (прим.: с исп. «Ты идиот»), — пробормотала Марица, вынимая из-под раковины губку, чистящее средство для сантехники и стеклоочиститель.
Восьмичасовой рабочий день, на который она согласилась, превратился в круглосуточную работу. Вот только за сверхурочные не платили.
— Скоро, — пообещал ей работодатель. — Скоро. Если ты останешься, получишь награду. Получишь не только зарплату, но и все, что причитается, включая сверхурочные и премию.
Остальной персонал уволился, один за другим, медленно испарился, пока не остались лишь она и Тим ― повар. Но Тим нашел новую работу и покинул резиденцию в прошлую пятницу.
Марица протерла раковину, отполировала смеситель из хрома, вентили и туалетную ручку.
«По крайней мере, у меня есть работа, а работа с проживанием означает, что мне не нужно платить за аренду, коммунальные услуги и еду».
Она побрызгала стеклоочистителем на зеркало и дочиста его вытерла.
«Поработаю еще неделю», — решила Марица, убирая чистящие принадлежности под раковину и возвращаясь в коридор.
Деньги, которые ей причитались, разместили на сберегательном счету, но в банке произошла путаница. Все будет улажено, как только она переведет зарплату своей матери, чтобы оплатить расходы своих детей, Хосе и Алехандры. От мысли о них у нее заболело сердце. Они росли, так быстро, в Эль Сальвадоре без нее. Ее детки, им уже четыре и шесть. Как же она скучала по их теплым, маленьким тельцам в своих руках.
— Что значит, она не мертва? — взревел голос из-за закрытых дверей кабинета.
Марица застыла на полушаге, ощущая дикий страх.
— Я хорошо заплатил за решение проблемы.
В ответ послышался тихий, сдержанный ответ. Марица не слышала слов, но от ровного, ледяного тона по ее спине пробежала дрожь.
— Хватит с меня еб*ных непрофессионалов. Я поеду с тобой. Теперь позабочусь о ней лично. Эта сука будет страдать за то, скольких усилий и денег мне стоила. И никаких больше ошибок. Ты понял?
Снова тихий ответ.
Святая Мария, Madre de Dios, послышался звук шагов к двери. Марица заставила свои ноги двигаться, резко развернулась и побежала. Недостаточно быстро… недостаточно быстро… Марица услышала выстрел до того, как его услышала. Громко, как громко. Падает, она падает. Жар и боль в груди. Зрение затуманивается. Ее милые детки, ее милые благословенные детки. Она вспомнила их лица.
— Dios te salve, María, llena eres de gracia… El Señor es contigo… Bendita tú eres entre todas las mujeres… y bendito es el fruto de tu vientre… Jesús… (прим.: с исп. «Радуйся, Мария, полная благодати… Господь с тобою… и благословенна ты среди всех женщин… и благословенен плод чрева твоего… Иисус…»)
Звук приближающихся шагов.
— Святая Мария, Матерь Божья…
Голоса.
— Зачем ты застрелил ее?
— Она все слышала.
Кто-то с силой пнул ее по животу.
— Ruega por nosotros pecadores… ahora y… (прим.: с исп. «Молитесь за нас грешников… сейчас и…»)
— Заставь ее перестать молиться.
Еще один пинок. Ее вытошнило кровью и рвотой. На секунду она обеспокоилась беспорядком.
— No importa qué (прим.: с исп. «Теперь уже не важно»). En la… hora de… (прим.: с испан. «В… час…»)
— Заткнись! Заткнись нахрен!
— Nuestra muerte (прим.: с исп. «Нашей смерти»).
Еще один громкий выстрел.
— Amén (прим.: с исп. «Аминь»), — выдохнула Марица Элена Васкез, а затем темнота ― благословенная, сладкая темнота ― завладела ей.
Глава 32
Мэгги проснулась дезориентированная, не понимая, где находится. В темноте она была не одна. Девушка лежала, прижавшись к большому мужскому телу, закинув одну ногу на его бедро и положив голову ему на грудь. Она крепко сжимала в кулаке его футболку, словно боялась, что он уйдет, пока она спит. Ее окружал его свежий, чистый запах.
Люк.
Она лежала в постели Люка и была в безопасности.
— Доброе утро.
Мэгги не только услышала, но и ощутила его голос. Почувствовала вибрации его глубокого баритона там, где их тела соприкасались.
Он проснулся.
Как давно он просто лежал там, позволяя ей спать в его объятиях?
— Который час? — спросила Мэгги.
— М-м-м… — мужчина слегка изменил позу, чтобы посмотреть на прикроватные часы, по-прежнему не выпуская ее из кольца своих рук. — Три двадцать два утра.