— Пытался! Не получилось. Ты сама-то знаешь, что это? Небось сталкивалась?
— Ну да! — хохочет Светка, — без смазки не вариант, особенно, если залежалые.
— Это был как раз тот случай. Представляешь, у меня первый раз, а я трясущимися ручонками пытаюсь натянуть вот это. Потом плюнул и Э-эх! Была не была! А эта химичка недоделанная и не возражала. У меня же и с батей разговор был потом, после истории со шприцом. Он говорит, мол, Вовка, триппер, это ещё полбеды (я кстати впервые от него это слово услышал). А если, говорит, ты такой шалаве ребёночка заделал? Нет, говорю, батя, успокойся, я презервативами пользовался. «Этими что ли?» — спрашивает и достаёт мою пулемётную ленту. — «Мать у тебя в столе нашла. Но триппер то они тебе не помешали подхватить?». Ну я сделал вид, что озадачен, а он отрывает один от ленты, тычет мне в нос и говорит. — «Сынок, хочешь знать правду? Если бы не эта штучка, ты бы и на свет не появился!».
7
Все снова ржут, а я замечаю, что очень давно не видел Геракла таким словоохотливым. Буратина заливается громче всех, при этом, не забывая поглядывать под стол, где он держит обе руки, судя по всему занятые набором очередного сообщения. Вот уж по кому не определишь, что он в очередной раз решил прогуляться по краю пропасти. Единственное, что его может выдать, это пятнышко на спине, которое, скорее всего, увеличилось в диаметре.
«Дзин-нь» — Я скашиваю глаза под стол, чтобы прочитать пришедшее от него сообщение.
«Поговори с ней сам. Вообще-то здесь есть здравый смысл. Она бы могла поддержать меня там, а ты — подстраховать нас здесь. Это было бы отличным решением».
Меня подбрасывает на стуле, и я скриплю зубами от негодования, в то время, как Поночка произносит очередной тост.
Я со скоростью пулемётчика, набираю ответ, который будет предназначаться им двоим, отправляю сообщение Буратине, а сам телефон с горящим экраном кладу Светке на колени.
«Вы чё, с ума посходили? Моё слово такое: либо мы действуем по старому плану, и Светка остаётся здесь, либо я рассказываю всё пацанам!»
Напрасно я полагал, что этим ультиматумом смогу её напугать. Она наклоняется ко мне и будоражащий душу шёпот проникает прямо в мой многострадальный мозг.
«Хочу!»
Я реагирую автоматически, прижимаю её к себе, касаюсь губами шеи, глубоко вдыхаю аромат её кожи вперемешку с «пятой Шанелью» и шепчу в маленькое ушко. — Я боюсь тебя отпускать.
Она же по-кошачьи трётся об меня щекой и шепчет в ответ: «Не бойся, милый. Всё будет хорошо. Тем более ты будешь нас прикрывать».
Я ещё крепче вжимаюсь в её щёку, и уже готов прошептать новый аргумент, но Геракл, в очередной раз усмотревший в этих обнимашках нечто большее, орёт «Горько!».
Его крик подхватывают все сидящие за столом и даже подлец Буратина.
«Го-орька…го-орька…го-орька!»
«Да идёт всё к чертям!» Я беру Светку за щёки, притягиваю её к себе, прижимаюсь губами к ароматным мягким створкам. Она не отстраняется, её губы начинают танцевать и даже маленький язычок пробирается в рот и встречается с моим. Парни продолжают скандировать и бить в ладоши, пока мы, словно юные влюблённые, целуемся на виду у всех. Мы целуемся страстно, бесконечно долго, и наши прижатые друг к другу головы извиваются в самом приятном танце.
Где-то далеко, на заднем плане, Геракл, будто читающий молитву поп, провозглашает певучим баритоном:
— Вячесла-ав Иванович! Согласен ли ты-ы взять в жёны Све-етку…ммм…Светла-ану ммм…Ба-атьковну и бы-ыть с ней в горе и в ра-дости!
С трудом оторвавшись от вкуснейших губ, я вижу её счастливое лицо. Светка улыбается, и щёки её горят, как у восьмиклассницы.
— Согласен! — ору я, при этом глядя только на Буратину. — Жду дальнейших инструкций!
— Каких инструкций? — В недоумении пожимает плечами Геракл.
— Ой! — луплю себя ладошкой по лбу. Чё-то я совсем загнался. Я хотел сказать, что жду ответа второй стороны.
— Светла-ана Ба-атьковна согласна ли ты-ы… — Начал было Геракл, но Светка поспешила его прервать.
— Вообще-то я Алексеевна, и ты на попа не тянешь, чтобы перед тобой исповедоваться. А насчёт ответа — она поворачивается ко мне, прожигая хищным взглядом. — Я подумаю, тем более ночь ещё длинная.
Все, включая собирающегося было обидеться Геракла, оживляются.
— Ну вот и ладушки! — Потирает ладони Буратина. — Значит, к утру ждём интригующую развязку.
Развязка, так или иначе, будет и, может быть, не одна, только пока об этом знают не все присутствующие.
***
Опять брякаем стаканами, выпиваем, закусываем, закуриваем, и во время этого алкобрэйка Буратина успевает настрочить очередной меморандум.
Я быстро скольжу взглядом по сообщению, пытаясь уловить в нём главную суть.
Всё проще пареной репы. Где-то там, в другой части этого здания, началось долгожданное шоу. У нас есть час, а может полтора, пока они управятся и проводят девчушек. Как только два уставших, но довольных братика снова окажутся в комнате отдыха, там должны появиться Буратина и Светка. Всё, что они будут исполнять там — полная импровизация. Финал спектакля будет зависеть не только от мастерства актёров, но и от реакции зрителей. С удачным вариантом всё понятно. В случае неудачного, всё можно будет свести к банальной шутке и разойтись углами. По крайней мере, Буратина уверяет, что это самый неблагоприятный исход.
Братики, несмотря на то, что знатные воришки, не создают вид кровожадных монстров. Улыбчивые, пухлощёкие, толстогубые, они фотогеничны и медийны, они постоянно на виду. Они известные в нашем городе благотворители и меценаты, и уже ходят разговоры, что на братиков положили глаз в самой Москве. Ну а если так, у них великое будущее. Скоро они вовсе оторвутся от грешной земли, и будут полировать своими круглыми задницами кожу на министерских креслах. Нужны ли этим полубогам, мелкие проблемы, которые хоть и не разрушат карьеру, но грозят стать ложкой дёгтя в этой огромной бочке с ароматным, до приторности сладким, мёдом.
И всё же, кроме очевидного плана «А» и нежелательного плана «Б», у Буратины, хоть и мельком, но проскакивала мысль о плане «С», иначе он бы не стал страховаться. Ему бы не нужно было прикрытие в виде человека, который должен следить со стороны за развитием событий, и, в случае самого неблагоприятного исхода, действовать по третьему варианту. Этим человеком буду я. Я должен наблюдать за действом через волшебные часы, которые оставит мне Буратина, и, в случае тревоги, сделать несколько манипуляций.
В общем, сам план вполне убедителен, но только, сдаётся мне, что Буратина снова не учёл всех деталей. Ну, например, как мы объясним пацанам их со Светкой отсутствие. Этот проверочный вопрос приземляется на запястье Буратины, ровно в тот момент, когда он собирается выпить. Он разворачивает кисть, чтобы бросить взгляд на часы и рыжее пойло выливается из стакана в тарелку с мясом.
— Твою ж мать! — Сетует Поночка. — Ты чё сегодня, от своих курантов глаз не отводишь? Спешишь куда-то?
— Не-е…он опять какую-то тему кубатурит… — Криво ухмыляется Уксус.
— Зуб даю, чё то здесь не так! — рычит Геракл. — Сейчас окажется, что он этот клуб отжал у братков, или, того хуже, мы выйдем на улицу и поймём, что находимся на острове.
Опять дружный смех, и громче всех ржёт, ну конечно же, наш хитровыдуманный друг.
— Вовка, если этот остров окажется в тропических широтах, ты мне ещё спасибо скажешь.
Я смотрю на этот весёлый балаган и думаю, что пацаны даже не представляют, насколько они близки к истине.
— Нет, друзья! Сегодня никаких приключений! — Спешит успокоить всех Буратина, зачем то приподнимая свой зад от дивана. — Сегодня мы пьём, курим, целуемся, а главное поём. Я не просто так собрал вас именно в караоке. Где, как не здесь, можно максимально погрузиться в нашу молодость, скинуть с себя годков этак тридцать. Светик, тебя это не касается, хотя-я…ты осталась молода телом, но, наверное, не прочь помолодеть душой. Скажите, что может погрузить нас глубже в самые любимые моменты прошлого, как не старые добрые песни. Их ведь не так много, этих песен, и все мы их прекрасно знаем. С любой из этих песен связана масса воспоминаний и у каждого они разные. Хотя…есть такие, услышав которые мы все вспоминаем что-то одно. Ребята, я предлагаю вам сыграть в одну игру…
8
Все недоумённо переглядываются.
«Это ещё что за детский сад?» — говорит сморщенный лик Геракла.
— Мы разбиваемся на три команды по два человека, — продолжает Буратина, и теперь в его голосе слышится задор пионервожатого. — Выбор партнёра будет случайным, путём жеребьёвки. Одна команда выходит на сцену. В её задачу входит выбрать песню и какую-то яркую запоминающуюся ситуацию, которая могла бы с ней ассоциироваться. Эту историю, они записывают на лист бумаги, который естественно никому не показывают. Во время исполнения песни, оставшиеся за столом команды, должны записать свою историю, которая, по их мнению, должна максимально соотноситься с этой композицией. Историй может быть несколько. Суть игры заключается в том, чтобы хотя бы одна, записанная за столом история совпала с версией команды на сцене. Если это происходит, поющая команда зарабатывает, скажем, два очка. Если совпадений нет, значит, команда не зарабатывает ничего и покидает сцену с позором. Потом тоже самое проделываем со второй командой и с третьей. Выигрывает тот, кто набирает большее количество очков, соответственно проигрывают те, кто не набирает ничего.
— Боже, как всё сложно! — Мычит Поночка, запуская пальцы в вихры. — Неужели нельзя просто петь…
— Всё просто, Ваня. Главный секрет здесь в том, чтобы записать историю, которая известна всем присутствующим, ну и соответственно ложилась на песню. Думаю, что это должно быть очень интересно.